Девочка кивнула,
— Катя прекрасно читает. — Николас подошел к креслу дочери.
— Какая у тебя самая любимая книга, Катя?
— «История Петра Великого», — помедлив, ответила девочка.
— Дорогая, но я имела в виду сказку. Или «История Петра Великого» для тебя интереснее «Сказки о спящей красавице»?
— Не знаю.
Кэролайн вопросительно взглянула на Николаса и в то же мгновение поняла, что девочка никогда не читала волшебных сказок.
— Можно я принесу Кате кое-какие книги? У меня есть очень хорошие детские книги.
— Конечно.
— Тэйчили это не понравится, — усмехнулся Алекс.
— Почему? — спросила Кэролайн. Ее неприязнь к Тэйчили усилилась.
— Кажется, для Кати разработана очень строгая программа обучения.
— Не вижу ничего плохого в том, чтобы каждый человек, в том числе и ребенок, читал самые разные книги. Для ребенка особенно полезна беллетристика. У детей гораздо сильнее развито воображение, чем у взрослых. Это дар Божий, и его следует стимулировать, а не подавлять. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать это.
Теперь Николас и его брат смотрели на Кэролайн как на диковинку.
Она покраснела.
— Извините меня за излишнюю пылкость. Я не сдержалась, — сказала она. — Но, по-моему, несправедливо, если девочкам — и женщинам — не позволяют развивать умственные способности.
Северьянов промолчал, а Алекс заметил с улыбкой:
— Мой брат, кажется, утратил дар речи. А это случается крайне редко. Не извиняйтесь. В этом доме, дорогая моя, вы словно струя свежего воздуха.
— Да уж, — прозвучал вкрадчивый женский голос, и все тут же обернулись к двери. — И в самом деле, очень свежие идеи.
В гостиную впорхнула Мари-Элен. Ее темные волосы, взметнувшись, упали на обнаженные плечи. На ней было нежно-розовое платье с короткими рукавами и глубоким декольте. Шею украшало сапфировое колье. Она остановилась перед ними и лучезарно улыбнулась Кэролайн.
— Что за странная мысль? Культивировать ум, как цветочную клумбу.
Кэролайн поднялась. Она не ответила, но старалась сохранить спокойствие, вновь столкнувшись лицом к лицу с женой Северьянова. В ее душе бушевала буря эмоций, в частности настоящая ревность. И еще чувство вины. Прошлой ночью она была в объятиях мужа этой женщины, хотя ей следовало бы держаться от него подальше. Однако сожалеть о случившемся было уже поздно.
— Ники, дорогой, — прощебетала Мари-Элен и. словно не замечая Алекса, прижалась к Северьянову. Потом, улыбнувшись, обратилась к дочери:
— Катя, детка, подойди, поцелуй мамочку.
Девочка, как солдатик, быстро поднялась с места, выпустила из рук котенка и, подойдя к наклонившейся Мари-Элен, поцеловала ее в щеку. Она хотела вернуться на место, но мать, положив руку на плечо Кати, удержала ее.
Остановив взгляд черных цыганских глаз на Кэролайн, княгиня сказала:
— Я и не знала, что у тебя гостья, Ники.
На лице Северьянова не дрогнул ни один мускул.
— Мисс Кэролайн Браун, позвольте представить вам мою супругу. — Он холодно взглянул на Мари-Элен. — Ты что-то рано вернулась из поездки по магазинам. Что, обедала в городе?
— Совсем немного перекусила, — весело проворковала Мари-Элен. — Мне повезло, что я успела домой к чаю. — Она взглянула на Кэролайн. — Кажется, мы с вами уже знакомы, мисс Браун? Гм-м, я что-то припоминаю. Ваш отец, кажется, книготорговец? — Она говорила самым невинным тоном и с самым невинным выражением лица.
— Ваша память не подводит вас, княгиня, — невозмутимо отозвалась Кэролайн. — Книжная лавка моего отца — одна из лучших в Лондоне, а возможно, и во всей стране.
— Какая вы гордая, — заметила Мари-Элен. — Кажется, вы также умеете воспитывать и обучать детей? Может, вы школьная учительница? Или гувернантка?
— Я не считаю себя специалистом ни в одной области, княгиня. И я не учительница и не гувернантка.
— Вот как? Странно. Я только что невольно услышала ваши пылкие рассуждения на самые разные темы, в том числе и относительно круга чтения для детей. Мне кажется, что вы хорошо разбираетесь в этом. — Она улыбнулась Кэролайн.
— Я склонна горячо отстаивать свои мнения по многим вопросам, особенно когда речь идет о круге чтения или образовании. И я хорошо знаю те вопросы, которые изучаю, особенно вопрос о женском образовании, княгиня.
Северьянов шагнул вперед и оказался между ними.
— Выпьете с нами чаю, мадам? — обратился он к жене.
— Разве можно отказаться от столь любезного приглашения? — Мари-Элен погладила Катю по головке. — Иди, детка, посиди с мамочкой. — Она опустилась на диван, усадив Катю рядом с собой.
Настроение у Кэролайн испортилось. Нервы были напряжены. Садясь в кресло, она встретилась взглядом с Алексом. Явно сочувствуя ей, он ободряюще улыбнулся, и Кэролайн немного успокоилась.
Северьянов сделал почти незаметный знак рукой, и слуги тотчас же вкатили сервировочный столик на колесиках. На нем было все необходимое для чая, а также блюда с пирожками, булочками и пирожными. Князь расположился напротив жены и дочери, по диагонали от Кэролайн. Мари-Элен обнимала Катю, не проронившую ни слова с того момента, как мать вошла в гостиную.
— Ах, я только сейчас вспомнила. Я видела вас на днях в опере, мисс Браун.
— Совершенно верно.
Мари-Элен окинула Кэролайн пытливым взглядом, и, хотя ее лицо сохранило прежнюю любезность, Кэролайн под этим взглядом почувствовала себя девчонкой, тощей, непривлекательной и неуклюжей.
— Кажется, я узнала и вашего спутника, приятного молодого человека. Гм-м, запамятовала его имя…
— Энтони Дэвисон, княгиня, — подсказала Кэролайн.
— Неужели родственник лорда Стюарта Дэвисона, известного члена кабинета Каслеро? — удивилась Мари-Элен.
— Он — его младший сын. — Кэролайн украдкой взглянула на Северьянова. Его явно раздражал разговор.
— А вы не теряетесь, мисс Браун, — заметила Мари-Элен. — Подумать только! Поймать такого завидного жениха… если, конечно, вам это удастся.
— Мы друзья, — возразила Кэролайн. — И я не собираюсь никого ловить.
— Каждая женщина хочет заполучить богатого и красивого мужа. — Мари-Элен усмехнулась.
Кэролайн через силу улыбнулась. Внутри она вся кипела.
— С каких это пор тебя интересует состав британского правительства? — обратился к жене Северьянов.
Мари-Элен, продолжая гладить Катю по головке, улыбнулась мужу обворожительной улыбкой, способной растопить самое холодное сердце.
— Дорогой, ты направлен сюда с очень важным поручением. Я считаю своим долгом разобраться в ситуации и помочь тебе всем, чем могу. — Она смотрела на князя широко раскрытыми, темными, серьезными глазами. — Ты ведь знаешь, как искренне я хочу помочь тебе, Ники.