Читать интересную книгу Книга драконов - Брюс Скотт Гордон

— Большое вам спасибо, — сказала Шарлотта, — но не стоит беспокоиться, в конце концов это может быть и не дракон вовсе. Просто я подумала, что это его мелкие следы отпечатались на снегу, вот мы и пошли по следу, и он привел нас прямо сюда, хотя мы вполне можем ошибаться. Но мы вам благодарны в любом случае.

— Что вы, никакого беспокойства, — весело ответил циркач. — Мне будет очень приятно. Но, разумеется, вы могли и ошибиться. Однако уже темнеет, и этот ваш зверь, кем бы он ни был, уже успел скрыться. Давайте лучше зайдем ко мне в дом и выпьем чаю. Я живу один, мы вместе разведем веселый огонь, а еще у меня есть самая большая на свете книга о животных. Эта книга с цветными картинками, и в ней собраны все на свете звери!

Мы всегда были рады чаю, особенно в придачу к книге о животных. Специально для нас на стол были выставлены мармелад и абрикосовое варенье, а после чая мы раскрыли книгу о животных, и, как и обещал нам циркач, в ней были собраны все на свете звери.

Часы пробили шесть, и более осторожная Шарлотта стала меня поторапливать. Мы с трудом оторвались от книги о животных и собрались домой.

— Постойте, я провожу вас, — сказал циркач. — Мне нужно купить еще одну трубку, да и прогулка пойдет мне на пользу. Вам не обязательно говорить со мной по дороге.

Мы снова воспряли духом: дорога казалась очень долгой, и снаружи уже было пусто и темно, особенно после теплой и светлой комнаты и ярко раскрашенной книги, но прогулка со взрослым, настоящим Мужчиной с большой буквы — это особое удовольствие! Мы двинулись быстрым шагом, Мужчина шел посередине. Я глядел на него снизу вверх и гадал, когда же и я смогу курить большую трубку с таким царственным видом! Но Шарлотта, чей юный ум не рассматривал табакокурение как цель в жизни, заговорила о том, что интересовало ее.

— Ну а теперь, — попросила она, — вы же не откажетесь рассказать нам интересную историю, ну пожалуйста!

Мужчина тяжело вздохнул и огляделся.

— Я так и знал, — проворчал он. — Я знал, что мне придется рассказывать истории. И зачем я ушел от уютного камина? Ну хорошо, расскажу. Дайте мне минутку подумать.

Он немного подумал и поведал нам вот что.

Давным-давно — сотни лет тому назад — в хижине на полпути от этой деревни до вон того холма жил пастух со своей женой и маленьким сыном. Пастух проводил все дни напролет — да и ночи в сезон выпаса скота — на широких склонах холмов, и только солнце и звезды, да еще овцы составляли ему компанию, а мир, в котором существовала дружеская болтовня с мужчинами и женщинами, был так далек от него, что он его не видел и не слышал. Маленький сын помогал отцу управляться с овцами, а в свободное время любил читать толстые книги, которыми его снабжали приветливые землевладельцы и священники, проживавшие в той местности. Родители очень любили своего сына и втайне от него гордились им, так что он был волен поступать по-своему и читать сколько ему угодно. Он никогда не получал от них подзатыльников, что нередко случается в других семьях. Его родители обращались с ним как с равным, они охотно вносили посильный вклад в практическую сторону жизни семьи, пока мальчик читал книги и учился, и всех вполне устраивало такое разделение трудовых обязанностей. Родители не слушали соседей, они понимали, что книжные знания могут пригодиться в любое время. Мальчик в основном увлекался естествознанием и волшебными сказками, он глотал их, не делая между ними различия, эдаким книжным бутербродом, а именно такой вид чтения оказывается наиболее продуктивным и разумным.

Как-то вечером пастух, который уже несколько дней был сам не свой, пришел домой, дрожа от волнения, и, усевшись за стол, за которым его жена занималась шитьем, а сын читал книгу о Бессердечном Великане, громко воскликнул:

— Конец мне пришел, Мария! Больше никогда не смогу я бродить по нашим холмам, никогда и ни за что!

— Ну что ты говоришь, — ответила жена, которая отличалась благоразумным характером, — сначала расскажи нам, что так тебя напугало, а потом мы все втроем постараемся добраться до самой сути и найти выход!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это началось несколько дней назад, — сказал пастух. — Там наверху есть пещера, вы знаете о ней. Мне она никогда не нравилась, и овцам она не нравилась, а если овцам что-то не нравится, то для этого наверняка есть причина. Так вот, несколько дней назад из пещеры стали доноситься неясные звуки — тяжкие вздохи с кряхтеньем, и отдаленный храп — настоящий храп, но не совсем обычный, не такой, какой раздается, когда мы храпим по ночам!

— Понимаю, — тихо заметил мальчик.

— Конечно же, я жутко перепугался, — продолжал пастух, — но что-то меня притягивало к пещере. Так вот сегодня вечером, перед тем как спуститься вниз, я тихонько обошел вокруг нее. И там — о Господи! — там я увидел его так же ясно, как вижу вас перед собой!

— Увидел кого? — спросила жена, поддаваясь нервной дрожи мужа.

— Да его, говорю же вам! — воскликнул пастух. — Он наполовину высунулся из пещеры и, похоже, наслаждался вечерней прохладой самым поэтическим образом. Он был огромный, как четверка упряжных коней, и весь покрыт блестящей чешуей — темно-голубой на спине, переходящей в бледно-зеленый цвет на брюхе. При дыхании воздух дрожал вокруг его ноздрей, как в безветренный жаркий день воздух дрожит над известковой дорогой. Он опустил подбородок на лапы и, казалось, предавался размышлениям. Ну да, довольно мирный зверь, не топал, не безобразничал, а вел себя вполне прилично. С этим я согласен. И все же, как мне быть? Чешуя, понимаете ли, и когти, и наверняка хвост, хотя я не видел задней части… Я к такому не привык и мне такое ни к чему, говорю я вам!

Мальчик, наконец оторвавшись от книги, захлопнул ее, зевнул, потянулся и сказал сонным голосом:

— Все в порядке, отец. Не стоит беспокоиться. Это всего лишь дракон.

— «Всего лишь дракон»? — вскричал отец. — Легко тебе рассуждать, сидя дома со своими драконами! Послушайте его: «всего лишь дракон»! И что ты в этом понимаешь?

— А вот и дракон, а вот и понимаю, — спокойно ответил мальчик. — Послушай, отец, каждый из нас силен в своей области. Ты знаешь все о погоде, об овцах и всем таком прочем, а я знаю кое-что о драконах. Ты помнишь, я всегда говорил, что наша пещера — это драконья пещера. И я всегда утверждал, что пещера когда-то принадлежала дракону и по правилам должна опять ему принадлежать. Раз ты говоришь, что в ней появился дракон, значит, все в порядке. Я куда больше удивлялся тому, что в ней не было дракона. Справедливость всегда торжествует, нужно только подождать. Доверься мне, отец. Завтра утром — нет, утром у меня дел по горло, — скорее всего, вечером, если я буду свободен, то вечером отправлюсь к пещере и поговорю с драконом, и все будет в абсолютном порядке. И прошу тебя, не волнуйся и не ходи туда без меня. Ты же их совсем не понимаешь, а драконы — они очень чувствительные!

— Отец, он абсолютно прав, — сказала благоразумная мать. — Он верно говорит, что драконы из его области, а не из нашей. Все знают, как много он прочитал книг о животных. По правде говоря, мне совсем не по душе, что бедное животное лежит там в одиночестве, и некому приготовить ему ужин, и не с кем ему обменяться сплетнями. Надеюсь, мы сможем как-то ему помочь. А если он поведет себя недостойно, то наш мальчик быстро с этим разберется. Он у нас такой приятный собеседник, что ему все обо всем рассказывают.

На следующий день, выпив вечернего чаю, мальчик зашагал по известковой дороге, ведущей на вершину холмов. Как и предполагал, он обнаружил там дракона, лениво разлегшегося на лужайке перед пещерой. Оттуда открывался великолепный вид. Налево и направо на многие лиги простирались волнистые пустынные холмы; впереди виднелась долина, на которой раскинулись многочисленные усадьбы, ее покрывали нити белых дорог, проходивших через фруктовые сады и вспаханные поля, а вдали на горизонте маячили неясные серые очертания старинных городов. Прохладный ветерок шевелил траву, и серебряный осколок луны поднимался над далекими можжевельниками. Неудивительно, что дракон пребывал в миролюбивом и довольном настроении: приблизившись к нему, мальчик услышал размеренное счастливое урчание. «Век живи — век учись! — сказал себе мальчик. — Ни в одной книге не говорится о том, что драконы умеют мурлыкать».