— Я не могу. — Доминик потянулся к Айви и снова прижал ее к себе. — Я не могу оставить вас. Я люблю вас. И меня совершенно не страшит Тинсдейл и его связи при дворе.
— Зато они страшат меня! Пожалуйста, Доминик, собирайте вещи и уезжайте, а меня предоставьте судьбе, которая уготована члену клана Синклеров.
— Нет, Айви, я этого не сделаю. Доверьтесь мне. Верьте своему сердцу. А обо всем остальном забудьте, потому что оно не имеет никакого значения. Просто верьте мне.
Девушка долго смотрела на него. Ей хотелось верить ему, она просто отчаянно нуждалась в этом!
Айви ласково погладила его по щеке, и губы ее paскрылись. Доминик осторожно повалил ее на тюфяк и поцеловал.
Айви застонала от удовольствия. Как легко он заставлял ее забыть обо всем, включая трудности и неприятности, которые с ее легкой руки вошли в их жизнь! Но она не жалела ни о чем. Ведь если бы она проявила больше ответственности и здравомыслия, то могла бы никогда не встретить Доминика.
В это мгновение за их спинами заскрипели ржавые петли и дверь в кибитку распахнулась.
Молодые люди испуганно сели на соломе, растерянно моргая и привыкая к яркому свету, ударившему в их временное полутемное прибежище.
— Кто здесь? А-а, влюбленная парочка! — прошамкал беззубый старик, стоявший на верхней ступеньке лесенки, ведущей в кибитку. Одет он был в живописные, по ужасно рваные лохмотья, и распространял вокруг себя убойный запах дешевого бренди. — Э-э, нет, так не пойдет! Я не сдаю свое жилище под любовное гнездышко. Это кровать Джинджер, поэтому выметайтесь отсюда! И поскорее!
Округлившимися от изумления глазами Айви смотрела, как огромная черная свинья, вскарабкавшись по ступенькам, заглядывает в кибитку. Джинджер громко хрюкнула, и только тогда девушка вскочила на ноги.
* * *
Когда Айви и Доминик, так и не оправившиеся от изумления, шагнули к выходу, свинья с противным визгом ринулась на них, и молодым людям пришлось отскочить к стене, чтобы уступить ей дорогу. Джинджер обошла кибитку, грозно всхрапывая, после чего повалилась на солому и блаженно вытянула короткие ножки.
Айви и Доминик протиснулись мимо старика и спустились по лесенке на поляну. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, не в силах поверить тому, что только что с ними произошло. Доминик пришел в себя первым и указал на табличку, прикрепленную к боку кибитки: «Здесь живет Джинджер, ученая свинья».
Айви испуганно поднесла ладошку ко рту, и они чуть ли не бегом устремились прочь от кибитки и обогнули ряд ярких палаток.
— Айви, посмотри сюда! — окликнула их Присцилла.
Айви беспомощно оглядывалась по сторонам, пока наконец не заметила Сьюзен, которая стояла рядом с вытоптанной площадкой. В самом центре ее был вбит железный шест, вокруг которого ходил слон.
— Черт возьми!
Айви взяла Доминика под руку, и они поспешно направились к арене. На спине огромного животного, на атласном коврике, свесив ноги на одну сторону, как если бы ехала в дамском седле, восседала Присцилла. Она радостно помахала им, беспричинно хихикая, а потом, чего-то испугавшись, обеими руками вцепилась в упряжь.
— Боже, глазам своим не верю! Она потратила целую гинею на то, что прокатиться на слоне, привязанном к шесту на арене!
Сьюзен подошла к ним и с преувеличенной заботливостью вытащила соломинку из медно-рыжих волос Айви.
— Кое-кто из нас тратит то немногое, что у него есть, на прогулку на слоне. Другие, — она смахнула соломинку с плеча Доминика и оглянулась на Айви, — на своих возлюбленных.
Айви покраснела до корней волос.
— У каждого свой вкус.
Она метнула на Доминика лукавый взгляд из-под густых ресниц, и на губах у нее заиграла довольная улыбка.
Глава четырнадцатая
…Завистник полагает, что если его сосед сломал ногу, то сам он станет ходить лучше.
Гельмут Шоек
Резиденция Синклеров
Гросвенор-сквер
На следующее утро
На следующий день, задолго до того как Синклеры обычно вставали к завтраку, что бывало не ранее полудня, Айви разбудил раскат грома. Зевая, она открыла глаза… и тут же зажмурилась от яркого света, ударившего ей в лицо, что было довольно странно, учитывая то, что за окнами, по всей видимости, бушевала гроза. Девушка вновь осторожно приоткрыла один глаз. Ослепительные солнечные лучи вливались в настежь раскрытое окно спальни, а на ветке прямо за ним сидел дрозд и радостно распевал. Айви открыла второй глаз и села на постели.
Раскат грома вновь потряс особняк. Похоже, он раздавался откуда-то сверху, а потом девушка расслышала, как братья кричат друг на друга.
На лестнице раздались шаги, и кто-то принялся яростно тарабанить в ее дверь. Затем стук повторился: кто-то постучался к Присцилле и к Сьюзен. Айви спрыгнула с кровати, подбежала к двери и распахнула ее настежь. Посреди коридора стоял Поплин и, похоже, ждал, когда откроются двери всех трех спален.
— Ваш отец… Он прислал лакея с сообщением… Он в Лондоне и пожалует сюда… К полудню! — Руки дворецкого дрожали.
— Папа приехал? — пролепетала Присцилла. Лицо ее залила смертельная бледность, и она испуганно попятилась обратно в комнату.
— Лорд Грант прислал меня сюда, чтобы я предупредил всех вас. Уже половина двенадцатого.
Поплин развернулся и засеменил по коридору, бормоча что-то насчет миссис Уимпол и булочника.
Сьюзен взглянула на Айви, и сестры бегом бросились каждая в свою комнату, чтобы успеть подготовиться к визиту грозного отца.
* * *
Герцог Синклер неоднократно упоминал, что у него есть агент, который каждую неделю шлет отчеты о том, что происходит в резиденции Синклеров Гросвенор-сквер. Ни Айви, ни ее братья и сестры не знали, кто является этим агентом и как он собирает необходимые сведения. Именно по этой причине Синклеры предпочитали не обсуждать с посторонними свои семейные дела, тем не менее письма отца всегда поражали знанием даже мельчайших подробностей их жизни.
Одно время они даже склонны были обвинять в наушничестве друг друга. Так продолжалось вплоть до тою момента, пока Стерлинг, которому удалось случайным образом вернуть себе отцовское расположение, не указал им на то, что все они до единого представали в этих отчетах в самом невыгодном и нелицеприятном свете.
Айви и обе ее сестры сидели в напряженных позах на голубой оттоманке, тогда как братья выстроились перед окном. Все молчали в ожидании, пока заговорит отец. А тот сидел в кресле рядом с холодным камином, что явно не доставляло ему удовольствия, хотя день выдался на редкость теплым.