– Ты не поверишь, Всеволод, но термометр показывает пятьдесят пять градусов, с плюсом конечно. Вы бы голову поберегли.
– Обдумываю данный вопрос, – ухмыльнулся Всеволод. – Панамок мы не прихватили.
– Есть капюшоны в воротниках, – напомнил Игорь, – они хоть и от дождя, но все равно голову прикроют.
– А с ней что делать? – Всеволод указал на Ингу, обряженную в костюм амазонки. Ей, конечно, он очень шел, но вот под палящим солнцем…
– А мне, кстати, совсем не жарко, – услышав их разговор, ответила девушка. – Странно, такое ощущение, будто меня защищает костюм.
– Это невозможно, – раздался в наушнике голос профессора.
– Александр Николаевич, вам ли говорить о невозможном? День назад здесь был лес, а теперь – пустыня. Мы стоим посреди другого мира, и вы заявляете, что костюм, снятый с аборигенки из третьего мира, не может защитить от солнца? И это после того, как Игорь вкатил в его прежнюю обладательницу длинную очередь, а она даже не покачнулась? Вы все еще считаете, что это невозможно?
– Сдаюсь, – из рации послышался смех профессора, – уел ты меня.
Всеволод расстегнул воротник и извлек из него тонкий капюшон.
– Удобно, – заметил он. – И раскраска под камуфляж, жаль только, что сам камуфляж не пустынный, а городской.
Как только он натянул капюшон, сразу стало легче, видимо, создатели костюма предусмотрели подобный финт природы и позаботились о людях, которые будут его носить.
– А неплохо, – заметил Игорь, – стало полегче. Только под маской лицо потеет.
– Извини, ничем помочь не могу, – отозвался Всеволод, лишенный этих проблем.
– Ты уже целый день ходишь без этого респиратора, может, и мне снять? А может, он вообще не помогает и к вечеру мы все загнемся?
– Может, и не помогает, – согласился Всеволод, – но снимать запрещаю. Все, вперед. Нужно выяснить, что не так с этим храмом, и кто там.
– Надо было поближе подъехать, – заметил Игорь, – тащиться по этим барханам два километра на такой жаре – совершенное безумие.
– Все уже сделано, – парировал Бур, внутренне признавая правоту сержанта. Он вспотел, и не один раз. Будь на нем обычная одежда, уже бы насквозь промокла. – Половину уже прошли, сейчас еще метров пятьсот – и вообще поползем.
Лучше всех себя чувствовала Инга, она бодро шагала в своих высоких сапогах, не проваливаясь по щиколотку, в отличие от мужчин. Всеволоду даже казалось, что ее волосы шевелятся от тихого ветерка, но это явно было обманом зрения, поскольку никакого ветра не было и в помине.
– Они там, – неожиданно замерев, произнесла девушка.
– Кто? – взяв автомат на изготовку, спросил Всеволод.
Игорь среагировал иначе, встав на колено, взял на прицел гребень бархана, из-за которого выглядывала громада собора.
– Там «черные», много, несколько десятков, они растеряны, стоят на коленях вокруг женщины в точно таком же наряде, как у меня, она что-то говорит им, успокаивает. В углу пленники, их немного, всего трое – двое подростков и женщина, ей около пятидесяти, красивая, у нее густые, рано поседевшие волосы. Смотрит без страха.
– Что мы можем? – спросил Игорь.
– Пока ничего, – отозвался Всеволод. – Останьтесь здесь, я пойду вперед, мне нужно увидеть картину своими глазами. Если услышите стрельбу, уходите.
– Никуда ты без нас не пойдешь, – упрямо заявила Инга.
– Игорь, если что случится, ты знаешь, что делать!
Игорь нехотя кивнул, они обсуждали подобную ситуацию, он должен вырубить Ингу любым способом и утащить прочь.
Всеволод махнул на прощание рукой и полез на бархан. Так от бархана к бархану, скрываясь в естественных складках местности, он подполз к храму. И только сейчас понял, насколько велик этот собор. Какой там храм считался самым большим в его мире? Кельнский? Собор Парижской Богоматери? Или собор Божественного Святого Джона, кафедральная церковь Нью-Йорка? Неважно – все они по сравнению с этим собором сошли бы за жалкие макеты. Всеволод задрал голову вверх, пытаясь разглядеть, где же кончается стена, и поразился. Наметанный глаз стрелка подсказывал, что высота стен была не меньше двухсот метров, а ведь на крыше – огромный крест, из которого вверх рвется шпиль еще метров тридцать длиной. В диаметре здание было не менее семисот метров.
– Охренеть, – выдал Бур, хотя на язык просилось совершенно иное слово.
Пол и стены выложены мрамором с совершенно дикими фресками – сначала Всеволод даже не понял, что он видит. Но потом стереотип отступил на второй план, показав истинное лицо собора. Там, прямо над алтарем, который представлял собой огромный пыточный станок, висело распятие. На котором… Всеволод даже протер глаза – на котором был распят самый настоящий черт, с красной шкурой, с пятачком, маленькими глазками и огромными рогами. Руки у него были как руки, а вот ноги оказались козлиными. Бур четко понял – это не муляж, когда-то существо явно было живым. Теперь ясно, почему Инга не смогла понять, что там «зеленые» лопотали о своей религии. Они никогда не поклонялись Богу христиан. Хотя… почему история того мира должна была идти идентично нашей истории? Вдруг у них именно сын дьявола стал пророком новой веры? Безумие какое-то, блин…
У Бура, который никогда не был слишком религиозен, резко появилось желание перекреститься. Что он и проделал, не слишком умело, но очень даже искренне.
Тем временем «черные» бились в трансе, разбивая лбы об пол возле ног великолепной паломницы. Если бы не она, Всеволод мог бы покончить с этой шайкой в один момент. Пара гранат в самую кучу, несколько очередей, и – аллес капут, останется только контрольку поставить. Но бессмертная телка (надо сказать, фигурка у нее была просто отпад) путала все карты. Всеволод был уверен, что паломница защищена от любого прямого воздействия. Но… в этот раз бросить людей он не мог. Потому что сегодня бой выиграть было возможно.
– Игорь, как слышишь? Это Бур!
– Слышу тебя, Бур, что там?
– Двадцать «черных», паломница и трое пленников. Подходите сюда, только тихо. Они все в трансе, но, сколько это будет продолжаться, я не знаю. Так что поспешите.
– Серго, как слышишь?
– Слышу хорошо, Дозор. Что у вас?
– Выдвигайтесь на ударную позицию, дистанция от главного входа – пятьсот метров, укройтесь за барханом и ждите приказа.
– Понял, Бур, – отчеканил Серго, – выполняю.
Всеволод снова вернулся к наблюдению. Вроде бы ничего не изменилось, «черные» бьют поклоны стоявшей перед пыточной машиной паломнице, та, воздев руки, что-то бормочет, но… Всеволод шкурой чувствовал – что-то меняется. Храм оживал, или оживало то, что было в этом храме. Несколько «черных», поднявшись с колен, направились к пленникам, которые безумными глазами смотрели на творящуюся черную мессу. Схватив одного паренька, они поволокли его к пыточной машине. Всеволод вгляделся получше. Парень был странно одет – вещи незнакомого покроя, ботинки нестандартной формы. Такой стиль Всеволод видел впервые. Второй пленник был одет точно так же, словно они братья-близнецы, а вот женщина выглядела знакомо и просто: легкое платьице, жакет, туфельки на высоком каблуке. Всеволод навел на ее запястье бинокль – так и есть, женские часы из недорогой серии «Orient». Бур сильно сомневался, что в других мирах есть такая контора, а модель ему была знакома, именно такие часы он подарил своей девушке перед армией. Тогда он поделился этой новостью с сослуживцами и был поднят на смех.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});