Читать интересную книгу Манипулятор - 2 (СИ) - Аянский Егор

— Вот уж не ожидала! Спасибо тебе, касатик. — расчувствовалась ведьма, — Вижу что от чистого сердца подарок твой.

После этого, мы забрели в небольшую лавку, где продавалась различная канцелярия. И вот здесь я наконец-то обнаружил то, что искал. Основное пространство лавки занимали стеллажи, на которых длинными рядами стояли Полухинские опусы. Я выбрал несколько бывших в употреблении экземпляров и оплатил, после чего мы с Агафьей вернулись на постоялый двор и разошлись по комнатам.

Ну-с, приступим. Мною была выбрана книга с многообещающим названием «Покорение Светланы».

«Первый лучик пробудившегося от беспечного сна солнца скользнул по ставням, прыгнул на выцветший от времени подоконник, и медленно, словно крестьянская лошадь, лениво бредущая по пыльной проселочной дороге, заскользил вверх по гладкой стене спальни. Он стремился все выше, и выше, будто отважный покоритель скал, желающий скорее взобраться на самую вершину неприступного горного пика, чтобы насладиться тем самым чувством, когда ты, вопреки своим внутренним сомнениям и страхам…»

— Самойлов, закрой это, а? — взмолился Локи.

— Погоди, мне надо понять, — попытался возразить я, тем не менее осознавая, что все равно не смогу одолеть сие творение дальше пары страниц.

— А ты еще не понял? Светлана появится в середине книге, но так и не даст главному герою. Оставшуюся половину романа он будет думать о смысле жизни и страдать. По-моему диагноз налицо.

— Хорошо, уговорил. — согласился я. — Но писать он, вроде, может, хоть и занудно. Я думал все будет намного хуже.

После этого я приступил к исследованию остальных произведений. Вот только уже не читал, а до самого вечера просматривал их историю с помощью своей способности. Я специально выбрал для покупки потрепанные книги, так как это давало гарантию, что у них было несколько владельцев. Отслеживанием их реакции я и занимался, запоминая, на каких местах они бросали чтение. Полухин победил всех — ни один из его читателей не смог осилить книгу до конца. Зато у меня появилось четкое понимание, над чем нужно работать.

Остаток времени до сна, я бегло пролистал некоторые моменты, на которых бывшие владельцы книг хоть как-то заостряли внимание и эмоционально реагировали, после чего уснул. Да, я не писатель, но у меня есть то, чего нет у остальных жителей этого мира — прошлая жизнь и знания о том, как идет развитие. И этим я завтра воспользуюсь.

Наутро меня на первом этаже таверны встретил вчерашний извозчик, который сообщил, что граф меня ожидает в первой половине дня, но без спутницы. Причин этого он не объяснил, однако я особо в них вдаваться не стал — главное, что он не против встречи. Так что Агафья осталась в гостинице охранять сундук, а я принял душ, оделся в чистую одежду и снова отправился в путешествие через поля.

Замок графа был прекрасен! До сегодняшнего дня я еще не видел, как живет местная аристократия, за исключением не самых приятных участков королевского дворца, куда меня водили на допрос и жилища Феофана. Впрочем, последнее даже рядом не стояло с обителью Полухина. Так что когда мы прибыли на место, я был приятно удивлен нахлынувшими воспоминаниями из исторических фильмов: добротные каменные стены, решетчатые металлические ворота, шпили-башенки и прочая знакомая атрибутика.

— Все же решили нас навестить, барон? — произнес Михаил, который лично встретил меня.

— А как же! Я ведь обещал, — улыбнулся я. — Вы графу про меня рассказывали?

— Безусловно, именно поэтому он и согласился на встречу. — Михаил провел меня через мощенный булыжником двор и, уже перед самым входом в замок, шепнул: — Готовьтесь, он заинтересовался вашим письмом, но как всегда настроен пессимистично.

Мы прошли длинными коридорами, украшенными гобеленами с изображениями важных особ, по всей видимости являющихся старшими экземплярами его генеалогического древа, после чего по витой каменной лестнице поднялись на третий этаж замка и проследовали через переход, ведущий, как я понял, в пристроенную к основному строению башню. Приказчик остановился у красивой деревянной двери, а затем громко три раза постучала и отворил дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Передо мной предстал на удивление аскетичный кабинет с серыми каменными стенами, в котором кроме большого письменного стола, заваленного бумажными листами и двух стульев, больше ничего не было. Посреди комнаты спиной к нам задумчиво стоял стройный мужчина, который пристально глядел в зарешеченное окно без стекла. Блин, узник замка Иф какой-то. Комната действительно напоминала средневековую тюрьму, вот только сам узник был одет в слишком дорогой и нарядный камзол, который рушил первое впечатление.

Услышав как мы вошли, он обернулся и уставился на меня внимательным взглядом. Лицо его имело по-настоящему красивые ровные черты, которые лишь портила вселенская печаль в его глазах. Выглядел он сильно ухоженным, даже чересчур. Приглядевшись повнимательнее, я сделал вывод, что на его лицо нанесена пудра, а брови аккуратно выщипаны.

Я, как младший по титулу, первым отвесил принятый в Вестландском аристократическом обществе вежливый поклон головой и представился:

— Барон Флюген ге Хаймен.

— Граф Вячеслав Полухин. — ответил он, сдержанно кивнув в ответ и перевел глаза на приказчика. — Ты можешь идти, Михаил.

Он проводил взглядом распорядителя, а затем снова уставился на меня.

— Я не так вас себе представлял, барон. Вы совсем не похожи на человека, читающего книги. Да, собственно, не примите это как оскорбление, но и на аристократа вы тоже не похожи.

— Слышь ты, гоблин-метросексуал, зато мы нормальные пацаны и косметикой не пользуемся. И, в отличии от тебя, нам бабы дают потому что хотят, а не потому что им приказали.

— Локи, с каких пор ты опять гопником заделался?

— А че он выкаблучивается? Ты в курсе, что его девки терпеть не могут? У него погоняло — Нарцисс!

— Хорошо, что девки. Могло быть и хуже.

— У нас в Тинзе, достопочтенный граф, — начал я, — Несколько иное понимание аристократии, так что прошу прощения, если мои манеры немного не соответствуют общепринятым — я все еще учусь. В любом случае, я бы хотел сказать вам спасибо за ваши книги. Я считаю, что только вы сможете реализовать всю грандиозность моего сюжета.

— Напрасно вы так думаете. Никто, слышите, никто не способен понять истинной мысли творца! Читатели глупы и не видят всей глубины замысла.

— Не соглашусь с вами. — ответил я, — В «Покорении Светланы» очень хорошо показана вся тщетность порывов отвергнутой личности. Вы, словно Николай Колбасков от литературы! Так филигранно, и вместе с тем мощно сыграли на струнах моей читательской души, что только полный невежда не способен прочувствовать тот эмоциональный порыв, что был вложен в строки этого замечательного романа.

— Вы серьезно так считаете? — выпучил он удивленно глаза, сообразив, что нашел в моем лице единомышленника, — Тогда ответьте: почему остальные этого не видят?

Так, я попал в точку. Теперь следует грамотно подвести его к нужной мысли, не усердствуя в навязывании своих убеждений.

— Я думаю, что ваша мысль слишком хороша для их понимания.

— Не соглашусь, барон. Но быть может вы сможете пояснить, что привело вас к такому заключению?

— Достопочтенный граф. Я, как и вы, аристократ, но волей судьбы мне удалось побывать в нижних слоях общества, и только недавно я оправился от удара, что нанес мне мой отец, лишивший мою мать и меня всех привилегий.

— Сочувствую вам. Быть может вы поделитесь ощущениями? Думаю я смогу написать об этом книгу. Да, точно! Я назову ее «На дне»! Как вам такое? — внезапно загорелся он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Блин! Он немного уходит от мысли. Надо бы его вернуть в русло.

— Скажите, граф. Вы когда-нибудь пропускали завтрак?

— Нет, конечно! — удивился он, — Разве что только во время хандры.

— А я пропускал, а еще и обед, и ужин. Мне банально не хватало денег на свое содержание. И уверяю вас, в такие моменты мне совсем не хотелось думать о возвышенном. Но я продолжал читать книги, и заметил, что мои вкусы внезапно изменились. Больше не хотелось знать о чьих-то душевных заблуждениях и муках философского выбора. Теперь я желал мотивирующей литературы, где герой борется за существование, побеждает врагов, получает самых лучших женщин.