«Наверняка хорошо, – мрачно подумала девушка, проверяя свой нательный арсенал и отчетливо понимая его бесполезность. Ощущение металла у кожи рождало лишь неудобство, но не приносило уверенности. – Но он ничего мне не сделает. А если сделает – заплатит. В любом случае заплатит».
О да, а теперь попробуй сама себя убедить в этом, Грэйн эрн-Кэдвен. Приятно ли тебе быть живцом?
И кого, проклятие, когда-либо интересовали мысли и ощущения приманки в капкане? Уж точно не лорда Конри.
И все-таки ролфи недаром гордятся своим знаменитым самообладанием. Когда Грэйн наконец-то вошла в капитанскую каюту, она была выдержанна и спокойна, словно изваяние Девы Сигрейн – то, которое уже без сердца.
– О, наконец-то я могу лицезреть вас в подобающей обстановке, эрна! – капитан и не подумал встать при ее появлении. Должно быть, хорошим манерам шуриа не обучают. Впрочем, кому придет в голову обучать хорошим манерам шуриа? Как говорят в Ролэнси: «Как бы пес ни выл, он не станет волком». Дикари остаются дикарями. И, разумеется, сами ролфи немало тому способствовали. И своего добились, есть чем гордиться – капитан Нимрэйд демонстрировал первозданную простоту нравов, несмотря на любезность его речей.
– Обстановка и впрямь неплохая, – невозмутимо похвалила Грэйн каюту. – Примите мое восхищение. Весьма уютно для боевого корабля.
Ну да, было чем восхищаться. Такой… свалки беспорядочной роскоши эрне Кэдвен видеть еще не доводилось. На взгляд нормального ролфи, которые из деталей внутренней отделки до сих пор предпочитают резное дерево и кованый металл, а из украшений интерьера – охотничьи трофеи и коллекции оружия, собственно обстановка капитанской каюты «Ускользающего» больше подошла бы будуару имперской куртизанки. Попытка сочетать несовместимое – диллайнские четкие орнаменты, псевдоролфийские запутанные плетения, якобы рунические письмена и, вероятно, шурианскую пестроту – вылилась в итоге в дикое смешение стилей, не имеющее никакого смысла. Одни только перья чего стоят! Да и сам капитан… Белый имперский китель с золотыми эполетами и аксельбантом расстегнут, шелковая рубаха с кружевным воротником небрежно заправлена в драгунские лосины, а довершают ансамбль кавалерийские сапоги. Костюм в стиле «что награбил, то напялил». Из шурианского на Нимрэйде был только традиционный «шаманский» пояс, весь в каких-то висюльках и побрякушках, да связка амулетов на груди. Да еще волосы – длинные, почти до талии, выглядевшие весьма неопрятно. Но взгляд вырядившегося пугалом – или мародером — Третьего оставался все тем же – неподвижным равнодушным взглядом замершей на теплом камне змеи. То ли уползет, то ли прыгнет.
Грэйн выгнула бровь, отметив нарочито-небрежную позу хозяина корабля – он развалился на стуле, держа наотлет полупустой бокал в правой руке, и всем видом своим демонстрировал насмешливое миролюбие. Подойди ближе, цыпленок, я даже и не собираюсь прыгать…
Змей действительно не прыгнул. Он зашипел.
– Присаживайтесь к столу, эрна. Мой повар сегодня расстарался, а вы, должно быть, голодны. По себе знаю, как изнуряет на первых порах морская болезнь – и как важно быстро восстановить силы после того, как она отступит. Какое вино вы предпочитаете – красное или белое?
Грэйн предпочла бы стакан самогона с острова Конрэнт – залпом, а затем – бутылкой Нимрэйда по голове – наотмашь. Но налила себе красного. Разумеется, ухаживать за гостьей шуриа не собирался.
– Благодарю, вино отменное.
– Попробуйте свинину с горошком, эрна. А! И хлебцы! Только сперва постучите ломтем по столу, чтоб выбить личинок, иначе они будут скрипеть у вас на зубах. К несчастью, мы слишком давно не заходили в порт.
– Вы уже упоминали об этом, – она отважно подцепила вилкой нечто, более всего похожее на старую подметку – вероятно, это и была та самая свинина. Кусок сорвался и упал на тарелку с отчетливым стуком.
– Что упоминал? – переспросил Нимрэйд, недоуменно моргнув.
– То, что вы третий месяц болтаетесь в море, – Грэйн пожала плечами и отставила тарелку. – И, как я понимаю, в связи с этим и возникли те самые нюансы, о которых вы собираетесь поговорить?
Если свинина с горошком – это отсрочка, то Грэйн в ней точно не нуждается. Чем быстрее капер перейдет от завуалированных угроз к действиям, тем лучше.
– А! – он быстро глотнул вина и ухмыльнулся. – Ну конечно же. Вы правы, нам есть что обсудить. Но разве это в традициях ролфи – вот так сразу брать быка за рога?
– Среди наших традиций есть множество таких, что удивляют представителей других народов, – она задумчиво повертела хлебец. Нет, вряд ли выбивание личинок сильно улучшит вкус.
– Например, та, что позволяет симулировать морскую болезнь? – Нимрэйд хихикнул. – Не слыхал прежде, чтоб ролфи с перепугу забивались в самую темную нору. А так хотелось увидеть знаменитую ролфийскую отвагу, так сказать, воочию.
– Тогда вы обратились не по адресу, – равнодушно пожала плечами Грэйн. – Ибо сказано: «Отвага и доблесть пристали мужам, удел жен – терпение и стойкость».
– О, знаменитый ролфийский «Воинский канон»! Наслышан, наслышан. Верно говорят, что его придумали в эпоху вашего окончательного поражения?
– Только мертвый побежден навсегда, – парировала она цитатой, которую даже шуриа должен был знать. – А мы – выжили, и это главное. Не логично ли предположить, что терпение – одна из тех добродетелей, которые неизбежно вознаграждаются?
– А как же волчье бешенство? – Капитан выпрямился на стуле. Равнодушным он больше не выглядел, как, впрочем, и миролюбивым. – Не мешает? Ведь оно течет в вашей крови, это проклятие.
– Не слишком, – Грэйн оскалилась. – Полагаю, ваше проклятие вам мешает больше.
– О нет, моя дорогая эрна, это проклятие – ваше, – только глухой не расслышал бы в этом шипении угрозу. – Что ж… как вы смотрите на то, чтоб продемонстрировать мне одну из ролфийских добродетелей, а? В качестве маленькой компенсации?
– Это вы так пытаетесь стрясти с меня дополнительную плату за проезд? – девушка презрительно фыркнула. – Сверх того, что вам платит лорд Конри? Забавно. Полагаю, ему это не слишком понравится.
– Всегда хотел поиметь ролфийскую девку, – пожал плечами Нимрэйд. – Правду говорят, что вы все – девственницы?
– Если хотите проверить, не забудьте, что у нас за это вешают, – хладнокровно напомнила Грэйн. – Впрочем, для вас Конри может сделать исключение и, к примеру, утопить. Вместе с кораблем.
– Да бросьте, эрна! – он усмехнулся. – Ведь мы на корабле. А корабль, знаете ли, это – довольно сложный организм. У него есть множество узких темных переходов и скользких трапов, где посланница лорда Конри может запросто оступиться и свернуть себе шею. И кто тогда выполнит ее секретнейшую миссию? И кто же доложит Конри? А еще у корабля есть борт, за который вполне может выпасть то, что останется от несговорчивой шпионки после общения с моей командой. Конри расстроится, конечно, – и пошлет следующую.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});