— А поворотись-ка, сынку! — с одобрительной улыбкой проговорила она. — Да, выглядишь ты, надо сказать, отпадно! Борис от восхищения как маму родную зовут позабудет.
— Интересно, он уже приехал? — с внезапным и странным ей самой смущением спросила Поля.
— Естественно, приехал. Твоя подружка-маникюрша там уже вовсю с выкупом шурует, сейчас и я туда спущусь.
Поля кивнула. И с этой секунды начала напряженно прислушиваться к тому, что происходило на лестнице. Мама убеждала ее выпить сока и скушать бутербродик: мол, пока регистрация, пока катание на машине с куклой — можно и сознание от голода потерять. Но Поля только улыбалась ей виновато и просяще, подносила указательный палец к губам и снова ухом приникала к двери. А из подъезда несся звон гитарных струн, одобрительное гудение мужской свиты, заливистый хохот девчонок. Потом Борис, видимо, поднимаясь по лестнице, начал на каждой ступеньке называть ласковые прозвища, и она чувствовала, как ёкает сердце и от «любимой», и от «голубушки», и от «заюшки». И понимала, что на самом деле счастлива…
Этаже на девятом процессия явно затормозила, ни на шаг не приближаясь к двери. Поля, уже изнемогающая от нетерпения, встревожилась. Наташа Масляшова своим тихим ехидным голоском задала какой-то вопрос, а Борис никак не мог ответить. Точнее, он предполагал неуверенно: «Пятнадцатое? Двадцатое? Семнадцатое?», но, похоже, все было неправильно, потому что женский коллектив дружно и радостно вопил в ответ: «Не-ет!» Поля нервно поправила на руках длинные, до локтя, перчатки и отошла от двери.
— Иди в комнату, посиди, успокойся, — обсасывая косточку от вишни, предложила мама, — сейчас уже появится твой жених. Минут через пять выезжать надо.
— А если не появится? Вон его как там девчонки терзают!
— Появится, куда денется! Он уже почти муж, у него обязанность теперь такая — появляться. А если что, ты его скалкой по лбу или сковородкой по загривку…
Фраза была явно шутливой и не несла никакого двойного или обидного смысла, но Поля вдруг почувствовала, что у нее перехватывает дыхание.
— То есть как обязанность? — почти прошептала она побелевшими губами. — Мамочка, да что же ты такое говоришь? Значит, он теперь будет со мной жить, целовать меня, ложиться со мной в одну постель не потому, что любит, а потому, что обязан?
— Да ничего такого я не хотела сказать, заполошная ты моя! — всплеснула руками мама. Но Поля уже повернула ключ в двери и выпорхнула на лестничную площадку, в своем белом платье похожая на огромную прекрасную бабочку. Похоже, никто просто ничего не успел сообразить, потому что иначе вошедшие в азарт подружки просто запихали бы ее обратно в квартиру. А так она, провожаемая удивленными взглядами, вихрем слетела по лестнице и прижалась к груди Бориса.
— Милый мой, хороший мой, — шептала она, обвивая его шею руками и гладя колючие свежеподстриженные волосы на затылке. — Как я люблю тебя, ты даже представить себе не можешь!
— И я люблю тебя, Полечка! — сказал он, приникая к ее подкрашенным губам нежным, осторожным поцелуем.
— Ну вот, пропала уже почти выторгованная бутылка шампанского! — печально вздохнул кто-то за спиной. — А число-то жених так и не назвал.
— Какое число? — Поля со счастливой улыбкой отстранилась и провела кончиками пальцев по Бориной щеке.
— Число, когда мы с тобой познакомились.
— Двадцать пятое, — прошептала она, утыкаясь лбом в его плечо. — Двадцать пятое. Я его никогда не забуду…
Она вдруг поняла, что не может вспомнить дату знакомства с Антоном. Ну не может — и все! Остались в памяти эти медные самоварчики в ресторане, а потом сразу — его блестящая капельками пота грудь, мускулистый живот с темнеющими внизу волосами, полуприкрытые глаза и ощущение собственного тела, кричащего от счастья. Даже сейчас, когда Поля просто подумала об этом, у нее сладко и нетерпеливо заныло внизу живота. И почему-то вдруг стало ужасно неприятно и стыдно.
— Спасибо тебе, — она прикоснулась ладонью к Галкиному плечу. — Спасибо тебе большое. Я, наверное, на самом деле попробую сегодня обо всем поговорить с Борькой. Как там в школе шутили? Держи за меня палец в чернилах, матери, только дурой не называй?
— Ладно, дурой — не буду, — усмехнулась Лесина, — у меня и так словарный запас достаточно велик… Только вот как ты поедешь сейчас? Пьяненькая же совсем.
— А я такси возьму! Машина пусть на вашей стоянке до завтра постоит. Ничего, надеюсь, с ней не сделается.
— Ну смотри, ни пуха!
— К черту! — Поля легко махнула рукой. — Ругай меня, Галочка милая! Ругай, на чем свет стоит!..
Машину, темно-синий «БМВ», она поймала сразу же. Водитель, не остановившийся для средних лет семейной пары, гостеприимно распахнул дверцу перед красивой молодой брюнеткой. Поля, стараясь не дышать на него коньячными парами, села на переднее сиденье, расправила на коленях узкую юбку.
— Куда же так спешит прекрасная леди? — поинтересовался хозяин «БМВ», с плотоядной ухмылочкой наблюдая за ее руками, скользящими по коленям. — Не иначе к мужу?
Видимо, последняя фраза задумывалась как шутка, потому что сам он немедленно обнажил керамические зубы в подобии светской усмешки.
— К мужу, — спокойно ответила Поля.
— У-у-у! — он сочувственно покачал головой. — Это серьезно…
А она нащупала на безымянном пальце широкое обручальное кольцо и улыбнулась с каждой секундой все крепнущей в ней надежде…
Темный «Шевроле-Блейзер» Бориса вывернул из боковой улочки неожиданно. Поля, сощурившись, пригляделась к номеру и убедилась, что это действительно его машина. Подумала о том, что в романтической мелодраме героиня просто обязана была бы на светофоре перескочить в автомобиль к возлюбленному. Но на деле все выходило значительно прозаичнее: уже через минуту между ними вклинился нахальный бледно-зеленый «москвичонок». А самым удивительным оказалось то, что на перекрестке Суханов начал разворачиваться совсем не в сторону дома. Хотя время было уже довольно позднее.
— А знаете что? — сказала Поля, повернувшись к водителю. — Крылатское пока подождет. Давайте вон за тем темным джипом. Я вам потом заплачу, сколько скажете.
— А как же муж? — ехидно осведомился тот.
— Муж тоже подождет…
Она понимала, что теоретически ей должно быть стыдно, что эта нелепая слежка унизительна и для нее, и для Бориса. Что она, в конце концов, после всего, что было у нее с Антоном, просто не имеет на это права. Но, наверное, где-то в глубине души Поля уже точно знала, куда и зачем Суханов едет. И поэтому, позволив себе наплевать на все нормы морали, продолжала яростно вглядываться в маячащий впереди номер его машины. А по обе стороны дороги растекались новые белоснежные кварталы Митино…