В отчете Попова содержатся сведения о стоимости производимых опытов. Оказывается, что первоначальные кредиты были утроены, и ассигновано было 900 рублей, фактически же расходы (сюда не вошла стоимость аппаратов, изготовленных в мастерских Минного офицерского класса) превысили эту сумму на сто с лишним рублей. Конечно, то, что имел в своем распоряжении Маркони, проводивший в это время в Англии опыты в весьма широких масштабах, в несколько раз превышало отпущенные Попову кредиты. Питомец Минного офицерского класса, ученик Попова И. Г. Энгельман, один из первых русских морских радистов, давший первый обзор деятельности Попова во флоте[537], подводя итоги опытов в летнюю кампанию 1897 года, писал: «Считаю нелишним подчеркнуть то обстоятельство, что полученные результаты должны быть признаны вполне благоприятными, если принять во внимание, что А. С. израсходовал лишь до 900 рублей, пользуясь многими приборами Физического кабинета Минного офицерского класса, тогда как Маркони уже в этом году издержал до 6000 рублей»[538].
Изложив ход работ и результат сделанных наблюдений, комиссия в конце отчета сформулировала выводы, вытекающие из добытых результатов. Прежде всего подчеркивалось, что легко достигнутое увеличение расстояния с десятков метров до нескольких километров позволяет надеяться, что в дальнейшем расстояние будет еще в большей степени увеличено. При этом отмечалось, что, по литературным данным, правда противоречивым, в Италии дальность передачи достигла 18 километров. «Полученные результаты, — считала комиссия, — позволяют уже применить изобретение Попова в качестве способа сигнализации на эскадрах, конечно в пределах расстояний, которые удалось достигнуть в эту первую летнюю кампанию. Но то, что уже достигнуто, может вполне быть применимо для сообщения между отдельными фортами в укрепленных районах, где расстояния не превышают 5–8 км. Этот способ допускает употребление как обычной азбуки Морзе, так и цифровой системы». При всем том комиссия не преминула подчеркнуть: «Все до сих пор сделанное может рассматриваться, как первый шаг в этом направлении. Продолжение опытов очень желательно, так как детали приборов могут быть усовершенствованы только при постоянных контрольных испытаниях»[539].
Соображения комиссии были одобрены в вышестоящих инстанциях, и в течение зимы 1897 года Попов разрабатывал новые аппараты для телеграфирования без проводов в следующую кампанию[540]. На заседании Морского комитета по минному делу 17 марта 1898 года было принято решение: «Продолжать дальнейшие опыты сигнализации без проводов, приближаясь к условиям практического применения этого способа для целей военно-морского дела, в частности и для мореплавания вообще»[541].
Материалов, отражающих работы, которые проводились в кампанию 1898 года, сохранилось гораздо больше, нежели о предыдущей кампании. Опубликован «Журнал испытаний телеграфа без проводов в Минном отряде в кампанию 1898 г.»[542]. Кое-что напечатано и из эпистолярного наследия Попова. Так, в письме Ф. Я. Капустину, датированном 16 декабря 1895 года, ученый писал: «Прежде всего я займусь специальными делами: прибором для записи гроз. Существенных изменений в нем не понадобилось, и прибор, установленный в Лесном в 1895 г., до сих пор работает вполне исправно. Но при устройстве нового прибора можно воспользоваться некоторыми деталями, введенными собственно в телеграфные приборы»[543].
О работе над усовершенствованием своего аппарата Попов говорил в записке «Об опытах телеграфирования без проводников, произведенных в кампанию 1898 г. на Минном отряде»[544]. Сущность этих усовершенствований изложена в цитированном выше письме и в приложенном к нему чертеже: «Молоточек звонка ударяет по каучуковой палочке К, на которой и укреплена непосредственно чувствительная трубка AB с помощью разрезанной резиновой трубочки. Самая палочка крепится на пружине M и, кроме того, за шнурок резиновая трубка привязывается еще сверху к точке Q. Таким образом трубка легко подвижна, но почти не имеет колебаний после удара молоточка. Звонок лучше взять в закрытом металлическом ящике, в продаже есть теперь такие под названием „Виктория“. Перо может быть соединено последовательно и параллельно со звонком… Цилиндр лучше 12-часовой. Для уменьшения искры и вообще колебаний, вызванных самоиндукцией, очень полезно параллельно электромагнитам ввести свинцово-алюминиевую пару в растворе квасцов. При таком направлении тока, когда алюминий окисляется, пара совершенно не пропускает тока и не мешает действию электромагнита, а для экстратока пара представляет свободный путь[545]. Таким образом, исчезновение тока происходит столь же плавно, как и нарастание. Присоединять пару лучше непосредственно к концам обмоток электромагнита. Поверхность алюминия должна быть очищена. В чувствительной трубке хорошо употреблять вместо опилок мелкий стальной белый бисер»[546].
Как и в предыдущем году, опыты происходили на Транзундском рейде на тех же кораблях — крейсере «Африка» и транспорте «Европа». Проводил их П. Н. Рыбкин; в его распоряжении теперь уже была телеграфная команда, которую он и обучал пользоваться новым средством связи[547]. Кроме кораблей, использовалась еще и береговая передающая станция. Работа по ее сооружению и установке приемной станции на крейсере «Африка» продолжалась с 15 июня по 1 июля. В течение ближайших пяти дней опыты проводились между берегом и крейсером; предельная дальность достигла семи-восьми верст[548]. Установка станции на «Европе» была завершена 17 июля. На другой день Рыбкин записал в журнале: «Суда на якоре. Первая проба передачи сигналов с крейсера „Африка“ на транспорт „Европа“. Передача удачна»[549].
Воспоминания, написанные Рыбкиным почти через 40 лет, существенно дополняют то, что содержится в официальных документах. Они в значительной мере воссоздают картину начальной стадии испытаний беспроволочного телеграфа в широких масштабах. Особенно ценны сообщения о деталях сооруженных устройств. «К началу летних испытаний в 1898 г., — рассказывает Рыбкин, — стало ясным, что передающая станция должна иметь отправительный провод или отправительную сеть. В конструкцию приемных станций были введены реле и телеграфные аппараты системы Сименса, а чувствительная трубка по-прежнему заключала в себе мелкий стальной бисер. На береговой станции для опытов на двух мачтах была поднята сеть в виде большого четырехугольника, которая во время передачи присоединялась к вибратору большой мощности. На учебном судне „Европа“ и на крейсере „Африка“ сети представляли собою две громадные петли, идущие через ноки рей и соединенные вместе проволокою через клотики мачт. Такая форма сети считалась необходимою, чтобы избежать загораживающего действия металлических частей судна. Наибольшая искра, какую можно было получить при вышеописанных сетках в воздухе, была от 10 до 13 мм. Для испытаний наилучшей формы вибратора были приготовлены, кроме вышеописанных, вибраторы из сплошных шаров разного диаметра и из сплошных цилиндров разной длины. Опыты обнаружили, что все эти вибраторы, присоединенные к сети, давали один и тот же результат. Таким образом, стало ясно, что сама сеть является вибратором и что для получения разряда достаточно воспользоваться двумя небольшими шариками искрометра»[550]. С этой аппаратурой удалось осуществить радиопередачи на расстояние до шести километров между крейсером «Африка» и транспортом «Европа» и до десяти километров между берегом и крейсером.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});