С тем же сомнением я взглянула на проректора.
- У меня есть серьёзные основания сомневаться в Ваших словах. – Выдала я, переведя взгляд на вычурные двухэтажные здания.
- Разительное отличие. – Кивнул мышь, усевшись на моё плечо.
Эти дома не были произведением искусства, а скорее способ доказать своим соседям, что так же у них не получится. Вы когда-нибудь видели дизайнерские проекты домов странного типа? Так вот… Тут всё ещё хуже. И если в нашем современном мире, можно раз за разом видеть интересные стеклянные формы, то здесь эти формы были каменными. Везде прослеживались черты различных зверей, а то и рыб. В общем, зоопарк, а не город.
Мне подали руку, и повели к одному из зданий, напомнившего мне бегемота. Каменные ступени с острыми углами вели в почти квадратную форму дверей. Евангелион бесшумно, а главное, беспрепятственно её открыл и затянул меня внутрь. Первое, что бросилось в глаза, красная ткань на стенах, вместо обоев. Цвет вызвал бы отторжение, если бы не мгновенная ассоциация с кровью, которую мы потребляем на завтрак обед и ужин. Мебель была обычной. Почти. Резные столы, стулья, бумажные манекены, стоявшие в один ряд, демонстрирующие различные изыски местного общества.
Из соседнего помещения к нам вылетел мужчина в странных зелёных одеждах. Человек, судя по возрасту и серебряных нитях на висках. Увидев нас, он резко затормозил во все глаза, разглядывая Евангелиона. Видимо, он и есть портной, который возьмёт на себя ответственность сшить наши костюмы.
- Быть не может! – Выдохнул мужчина. – По…
- Довольно! – Оборвал тот и искоса глянул на меня. – У нас срочный заказ, давай без этих дурацких приветствий.
Похоже, портной хотел сказать больше, чем это короткое «По…», но вместо этого выдал:
- Да, почтеннейший.
Мы с мышем переглянулись. Ни мне, ни ему не показалось такое поведение нормальным.
- Вам нужен наряд для Вашей спутницы или что-то иное?
- Спортивная форма для академии. – Вставила я, заметив взгляд Евгеши на себе. – Тёмная, непромокаемая, функциональная, а главное – удобная и неприметная в условиях отсутствия цивилизации. Цвет должен быть универсальным, травянистым, поскольку тут всегда лето. Одежда должна быть простой в покрое, ткань обязана терпеть нагрузку, но быть приятной на ощупь.
Портной завис, глядя на нас как-то восхищенно, и… В какой-то миг я почувствовала себя кроликом, над которым сейчас будут проводить опыты. В его глазах застыл азарт вперемешку с предвкушением, что мне не очень-то понравилось. Я невольно взглянула на проректора, пытаясь понять, что происходит, но тот лишь улыбнулся, будто говоря мне «сама виновата».
- У меня есть подходящая ткань. – Хищно осклабился портной. – Цвет и фактуру подберем. – И вкрадчивое, - Немедленно.
Спустя несколько минут я прокляла всё на свете, на этом свете, если кому интересно. Меня обложили горой различных рулонов ткани и заставили перещупать всё, а их тут не менее пары сотен. Смухлевать и ткнуть на первый попавшийся рулон не удалось, так как это действие было встречено: «Что Вы? Этот материал совершенно не подходит для пошива столь детальной формы!». Только на выбор мы потратили не меньше часа. После чего принялись обсуждать цвет. Мне было очень трудно объяснить, что за цвет такой хаки, а когда всё же удалось, выяснилось, что он не подходит, так как: «Это неправильно! Вы будете темнее на фоне зелени!». Мне даже пришлось сгонять на улицу, чтобы увериться в правоте слов портного. А как мне приходилось объяснять, зачем камуфляж нужен в мелкий квадратик, по подобию нашей пиксельки! Я чуть не охрипла, пока мы спорили, доказывая друг другу, что это актуально, потому что, взглянув на ткань, издали, враг не сможет сосредоточиться на рисунке, соответственно, есть огромный шанс остаться незамеченным, даже в момент движения, что неоднократно было доказано теми, кто этот камуфляж разрабатывал.
Дальше было проще. Передо мной поставили манекен, на котором каким-то чудом материализовалась заготовка формы. Мне просто нужно было тыкать пальцем на место и показывать, что я хочу там увидеть и оно по велению пальцев мастера там возникало, что немало меня повеселило и пустило фантазию в отрыв.
Модель была закончена, когда мышь уже дёргал глазом на моё очередное: «Ой, а вот здесь я бы хотела видеть…». Проректор, удобно устроившись в одном из гостевых кресел, погрузился в бумаги, что вытащил из воздуха, как заправский фокусник, а портной не прекращал восхищаться находкой в моём лице.
- Мне нужно, чтобы Вы добавили крепкую шнуровку в капюшон, на случай, если возникнет необходимость, скажем, связать кому-то руки.
- О! – Загадочно выдал этот несносный тип и ретировался, чтобы через минуту протянуть мне тонкую бечёвку. – Это лучшее, что я могу Вам предложить!
Я с сомнением посмотрела на тугую нить. Её же о камень перерезать в два счёта можно.
- Вы издеваетесь?
- Ни в коем разе. Сами опробуйте.
Евгеша наконец-то оторвался от своих бумаг и с интересом смотрел на мои потуги. Сначала я пыталась её просто порвать, после переретереть волокна о край ближайшего стола, но к моему удивлению лишь оставила зазубрину на мебели. Когда мне не удалось с ней расправиться, отдала на растерзание Ужасу, но как бы тот не старался перегрызть её, сыпля направо и налево русской брань, ничего у него не вышло, и зверь обижено выплюнул каку. Не придумав ничего лучше, я схватила нож и… была шокирована тем, что она не перерезается вообще.
- Выдохни, Василиса. – Посоветовал проректор и обратился к портному. – На каждый комплект одежды по пять метров этой бечёвки. Сложить и придумать какие-нибудь закрепители, чтобы не вылетали.
А у меня в голове мелькнула картинка про нинзя из фильмов, которые пользовались «кошками», чтобы влезть на вертикальную поверхность.
- А могу я…
В общем, вышли мы от портного затемно, уставшие морально, но довольные проделанной работой, а Ужас вообще вырубился и посапывал на моём плече. Укатали Сивку крутые горки. Портной пообещал первые четырнадцать комплектов одежды предоставить уже завтра, на что я счастливым болванчиком закивала и пообещала подкинуть несколько интересных идею по фасону традиционных платьев. Не то, чтобы я точно знала, как они шились, просто увидев однажды в фильмах, такое уже не забывается.