Читать интересную книгу Ничего не случилось… - Андрис Колбергс

И хотя Ималда почувствовала себя немного уязвленной, все же была благодарна за совет и за сведения о расстановке сил на фронтах варьете. Конечно, Укротитель отпустить не захочет, придется изобрести достаточно убедительный довод, но это потом, сейчас ей ничего толкового на ум не приходило. Главное — не злить старика… Если прогонит в гневе, то эстрады ей не видать, а их в конце концов не так уж много. Придется снова обивать пороги в отделах кадров на заводах или подаваться в ученицы. Только теперь это будет потруднее, ведь она уже стала кем-то, и, хотя до цели еще далеко, тем не менее она и сама выросла в собственных глазах.

Ималда не забывала о своем долге перед братом — интересовалась его судьбой, ходила в управление внутренних дел, но следователя Иванца не застала, так и вернулась домой с продуктами, которые собрала для брата. Его арест причинил не только боль — ее Ималда уже выплакала — она испытывала ужасное одиночество. Кругом были люди, но сближаться с ними ей не хотелось. Отсутствие Алексиса никогда раньше так ее не угнетало, ведь она знала; не приедет на нынешней неделе, значит — на будущей, но непременно приедет, потому что брат отсутствует временно, но теперь она понимала — Алексис исчез для нее навсегда, все равно что умер. Он, правда, и в детстве никогда не защищал ее от драчливых мальчишек, но теперь она сознавала, что на всем белом свете у нее больше нет никого, кто мог бы и хотел ее защитить. Одиночество угнетало, таилось во всех щелях и углах квартиры, превращалось в призрак, который мучил ее во сне и наяву.

Как-то ей пришла мысль съездить в зоопарк — может, там, как раньше в детстве, она развеет свою тоску?

Новшества после реконструкции зоопарка были любопытные: фламинго в своем розовом свадебном наряде переселился в новый вольер, кабанчики резво бегали друг за дружкой, взметая снег, верблюд высокомерно вертел головой, посматривая, в кого бы плюнуть, муфлон, мелко тряся бородой, жевал сено, зебра каталась по земле, енотовидная собака дремала, белки вращали колесо, мелкие разноцветные попугайчики весело чирикали, луща семечки, и Ималда немного успокоилась, даже улыбалась, наблюдая, с какой серьезностью хомяк запихивает в защечные мешки зерна и потом прячет их в уголке клетки.

Когда Ималда вернулась домой, к ней возвратилась и тоска. Квартира стала ее клеткой. Там, в зоопарке, тоже какая-то ненастоящая жизнь, мнимая свобода, мир одиночек, живущих в клетках. Никакая жизнь невозможна без ядра, а ядром мира является семья.

По вечерам одиночество леденило душу, в квартире ей теперь слышались какие-то шорохи, от которых она вздрагивала или сжималась — то шум водопровода или центрального отопления, то стук за стеной, то странное шуршание на чердаке или скрип вдруг раскрывшейся двери.

Однажды под вечер, часов в шесть, когда она неторопливо собиралась в «Ореанду», зазвонил телефон.

— Это я, Таня!

— Да… Слушаю…

— У меня важные новости об Алексисе!

— Да, да… Я слушаю! — голос Ималды выдавал нетерпение.

— Это не телефонный разговор!

— Хорошо, скажите, куда мне подъехать.

— Знаешь, я приеду к тебе сама. Но не раньше, чем через два часа.

— Тогда приезжайте в «Ореанду» — я буду на работе.

— Нет, только не там: слишком много народу! Лишние глаза и лишние уши!

— Но раньше половины одиннадцатого домой я не вернусь…

— Если так, то буду в половине одиннадцатого у тебя. Только никому ни слова!

— Конечно!

Ималда не могла дождаться встречи с Таней. И чтобы занять себя, прибрала в квартире, взобравшись на две табуретки, вытерла пыль с портрета деда. Заварила в термосе чай, расставила на столе посуду — чашки и сахарницу. Главное — она уже не чувствовала себя совсем одинокой — с ней теперь был кто-то, для кого судьба Алексиса так же важна, как и для нее.

Предстоящая встреча с Таней обрадовала, и Ималде стало стыдно за свой поступок — в прошлый раз, когда они познакомились, Ималда ведь фактически выставила Таню за дверь. Правда, неприятных последствий это тогда не вызвало: Алексис продолжал встречаться с Таней, Ималда не раз слышала, как они говорили по телефону.

Таня немного опоздала, была возбужденной: бросила пальто на спинку стула.

— Алексиса вчера перевели в тюрьму — там он будет находиться до суда. Я отнесла передачу, но у меня не приняли — у них определенный порядок, на букву «М» принимают по четвергам…

— Может, пойдем вместе?

— Хорошо, но сейчас главное не это… — Таня отхлебнула чаю. — Алексис держится молодцом, не сознается… На всех допросах говорит одно и то же: покупал для себя, никому не передавал, значит, распространение и спекуляцию ему не пришьешь — неизвестно, у кого покупал, сколько платил, факта продажи тоже нет… Дело проходит у следователей только как хранение в больших размерах, а за такое много не дадут… я разговаривала со знакомым юристом.

Ималда хотела было спросить, откуда Тане известно, что написали следователи в протоколах допросов, но передумала — вдруг ее вопрос обидит любимую женщину брата?

— Беда в другом… — Таня замолчала и посмотрела на Ималду исподлобья. — Вчера ко мне на работу заявились два типа… Неважно, как их зовут, ты все равно не знаешь. Я тебе еще в прошлый раз говорила, что Алексис с ними связался и добром это не кончится. Противнее людей я еще не встречала, а противнее, может, и не бывает… Ведь я Алексиса предупреждала, но он продолжал с ними путаться. Им, конечно, наплевать на то, что Алексиса арестовали, но и у них серьезные неприятности: во-первых, они потеряли деньги, которые потрачены на порошок, во-вторых, эти двадцать тысяч, как они говорят, сами взяли под большие проценты. Деньги они ему дали для закупки чего-то другого, но Алексис их обманул и товар не привез. Они знают, что порошок милиционеры обнаружили при обыске — они, оказывается, все знают! — но куда подевался другой товар или деньги? Ведь они тоже ездили в аэропорт встречать Алексиса, но из предосторожности не подошли — им показалось, что за ним следят. Теперь угрожают: не отдадите товар или деньги — подбросим следователям кое-какие доказательства спекуляции валютой и контрабанды. Тогда Алексис пропал. Пока мы сумеем связаться с ним, будет уже поздно.

— Что за товар?

— Говорят, часы, — Таня отхлебнула еще чаю. — Они, конечно, понимают, что ни у тебя, ни у меня таких денег нет, даже если нас продадут — таких денег все равно не собрать. Поэтому предлагают нам с тобой завтра утром вылететь в Одессу. Они полетят с нами. Они считают, что деньги или часы находятся на буксире — на «Ислочи», если не ошибаюсь… Поскольку ты сестра, тебя должны пропустить на судно за вещами брата, может, пропустят и меня, как подругу. Алексис ведь не аферист — уверена, что там мы найдем деньги — часы ему, видно, не успели доставить из Стамбула. Мало ли какие могли возникнуть осложнения: то ли судну приказали зайти в другой порт, то ли погодные условия изменились или вообще что-нибудь другое… Ты сумеешь на денек отпроситься с работы или мне раздобыть для тебя больничный лист?

— Отпрошусь… — пробормотала Ималда и вышла на кухню, чтобы хоть несколько минут побыть одной и все обдумать.

А что тут думать?

— Билет в аэропорту тебе уже заказали, но мы не могли за него заплатить — не знали твоих паспортных данных… — доносилось из комнаты. — Принеси пепельницу и спички, я хочу закурить…

— Сейчас…

Ималда накинула старенький халат, в который облачалась, когда прибирала в квартире, взяла свечку и ключ — теперь она хранила его без ленточки и в другом месте — в туалете, в щели за сливным бачком.

Когда она в таком виде появилась в комнате, Таня уже выкурила сигарету и гасила ее в пепельнице.

— Из вещей с собой ничего не бери: не успеем на вечерний самолет — вернемся утренним… Главное — документы! И еще: не стоит там говорить, что его арестовали, а то могут возникнуть осложнения… Нам сделают справку, что он находится в тяжелом состоянии после автокатастрофы…

— Таня, оденьте пальто и пойдем!

— Куда?

— Тут, недалеко…

И хотя Таня ничего не поняла, интуиция подсказывала ей разгадку. Она не стала ни о чем расспрашивать, молча взяла со стола свою пачку сигарет и положила в сумочку.

По темному подвалу они шли без света — Таня, как слепая, ухватилась за руку Ималды, другой рукой Ималда скользила по рейкам сарайчиков, чтобы не пропустить поворот.

— Нагнитесь, здесь поперечные трубы…

— Куда ты ведешь меня? — испуганно вскрикнула Таня и вырвала руку. — Я никуда не пойду!

Но поняв, что дорогу назад самостоятельно не найдет, плаксиво спросила:

— Куда мы идем? Зачем все это? Объясни же!

— Вдвоем мы быстрее со всем справимся.

— С чем?

— Уже пришли, дайте руку!

Ималда зажгла свечу и отперла сарайчик.