этим флакончик с ядом. С помощью Лукреции сняла ненавистное платье и надела вместо него более легкое и без корсета, распуская при этом волосы. Застонала от удовольствия, почувствовав, как дышать стало легче.
Эва взяла флакончик и приоткрыла его, сразу закрывая обратно. Отвратительный, резкий запах сразу ударил по обонянию и вызвал поток неконтролируемых слез. То что нужно. Конечно, запах так себе, однако яд не особо сильный, поэтому Риэль не сильно пострадает. Она должна лишь несколько дней полежать в постели и дождаться в спешке приехавшего с поля боя Артура.
− Лукреция, приготовь небольшой шоколадный тортик с этим отваром. Я купила его в аптеке. Мне сказали, что он хорош для пищеварения.
Лукреция повесила платье обратно в глубокий шкаф и с удивлением посмотрела на флакончик. С сомнением покрутила его в руках и широко улыбнулась.
− Конечно. Вы такая добрая, госпожа.
Эва улыбнулась. Одной проблемой меньше.
Дверь вновь широко открылась, являя ему Исэ со скучающим видом. Он осмотрел комнату, потом Эву, которая стояла рядом со столом и письмами.
− Кто тебе написал? Неужели ты сохранила письмо Святой?
− Нет. Письма от Риэль я всегда сжигаю, как только их получаю, − покачала она головой и вскрыла одно из писем. Прочитала его быстро и улыбнулась, чувствуя, как в уголках глаз скопились слезы. У Мари по-прежнему кривой почерк, но она говорила, что с ней все хорошо и скоро они смогут увидеться.
К сожалению, увидеться в ближайшее время они не смогут.
Второе письмо было не таким радостным, но все равно хорошим.
− Что там? — спросил Исэ и без разрешения выхватил бумагу из ее рук. Прочитал быстро и удивленно вскинул бровь. — Тебя приглашают на охотничьи соревнования? Что это за событие такое?
− Событие, на которое мне придется ехать.
Однако это даже не плохо. К этому времени Риэль оправиться от яда — божественная сила поможет. Волна ненависти уляжется и Эва спокойно сможет присутствовать на состязании, исполняя свою роль злодейки.
Глава 16. Охотничьи соревнования
Охотничьи соревнования давно начались. Я попрощалась с Артуром и пожелала удачи рыцарю Мите, который теперь всегда меня сопровождал. К моему удивлению, на этом настоял не только Артур, но и Рональд.
Пока Артур с Мите находили добычу, я сидела под навесом и медленно пила чай.
− Кого это я вижу. Давно ли на королевские мероприятия стали допускать безродных простолюдинок?
Этот голос я бы узнала из тысячи. Адалисия выглядела как всегда прекрасно и скрывала злую усмешку за веером. Стало очень обидно. Почему она так плохо относилась ко мне? Я ведь с ней хотела даже подружиться.
− Приветствую, леди Валерс.
− Похоже, тебя не научили манерам. Твоего учителя нужно в наказание избить розгами. Только зря время потратил на ту, которая одним своим видом позорит второго принца Артура.
Слышать от Адалисии такие слова — больно. Пусть Артур и убеждал меня в том, что все это ложь, но я действительно многого не знала.
Новость о том, что Святая отравилась облетела весь Иос. Новость о том, что она съела немного и подвох своевременно заметили горничные летела вслед за ней. с одной стороны, Эва радовалась, ведь Риэль не пострадала, как ей и хотелось. С другой стороны, сюжет вновь отошел от своей изначальной концепции.
Применив божественную силу, Риэль полностью оправилась за несколько часов, после чего вернулась к своим обязанностям Святой и присмотру за дворцом, который ей вверил Артур. Эва, узнав об этом, долго смотрела на небо и с опаской ждала последствий.
День ничего не происходило. Второй. Когда же она выехала в небольшую деревню за снотворным, потому что кошмары стали мучать ее все чаще, едва не умерла. Началось сильное землетрясение, из-за чего перепуганные люди кричали и бегали, несколько домов сложились, будто карточные домики. Ее спасло лишь чудо в виде рыцаря Яна, который быстро отвел Эву на главную площадь и заставил присесть.
В тот день она отделалась испугом, парой синяков и кошмарами, в которых безликие люди рыдали и вопрошали, за что им такое наказание. Они выли и выли, хватали Эву за подол платья, тянули холодными руками к земле и оставляли глубокие, кровоточащие царапины на ее теле. Просыпалась Эва с громким криком и мокрым от слез лицом.
Как оказалось, снотворное совсем не помогало. Если его выпить слишком много, то кошмары все равно сняться, а ей тяжело проснуться. Такое уже происходило однажды. Эва проснулась утром на скрученных, влажных от пота простынях с заполненным соплями носом, першением в горле и сильной головной болью. Проснулась от того, что обеспокоенный Исэ грозился прямо здесь превратиться в дракона и обязательно ее покусать своими клыками.
С той ночи Исэ стал ночевать в ее комнате все чаще, совершенно не слушая ее мнения. Чаще всего он молчал, иногда заводил странные разговоры.
− Ты постоянно употребляешь странные слова. Говоришь о месте, где есть непонятные вещи. Откуда же ты пришла? — тихо спросил Исэ в одну из ночей, когда Эва лежала и бездумно смотрела на балдахин. Уснуть ей страшно, не хотелось вновь видеть кошмары, где настоящая Эванжелина требовала вернуть тело. Она сжимала ее руки, цеплялась за волосы, которые потом хотелось отрезать, с кровавыми слезами и безумными глазами смотрела, требуя вернуть ей жизнь.
Эва бы с радостью вернула.
Она бы очень хотела вернуться в свой привычный мир с интернетом, удобствами и людьми, которых она считала друзьями. К сожалению, родителей там не было, как и здесь никто не стал для нее тем человеком, которого хотелось назвать мама или папа. Был ли вообще смысл возвращаться туда? Стоило ли оставаться здесь, где у нее все равно никого не было…
Устала. Эва так устала от постоянного страха, кошмаров и тела, которое не ее. Ей просто хотелось закрыть однажды глаза и почувствовать долгожданное спокойствие в вечном сне.
− Ты ведь не отсюда?
Наверное, Исэ устал ждать ее ответ. Эва покосилась на него, но вновь посмотрела на балдахин над головой. Очень хотелось спать, однако закрывать глаза она боялась. Не хотела вновь слышать отчаянные крики людей. Не хотела вновь видеть убитую горем и яростную Эванжелину.
Откуда же она?
Эва не видела смысла говорить, что она из реального мира, а это лишь выдуманный. Нет. Для них всех это реальность. Они жили, чувствовали, мечтали и боялись. Для них землетрясения могли стать причиной смерти, ее поступки показатель желания