Читать интересную книгу "Развод. Отпускаю тебя - Ольга Игонина"

- Бабушка! Мам, у тебя много сил, времени и желания с этим всем возиться. Вот и занимайся, договорились? И если ты поставишь Артема в угол или лишишь карманных денег, я созражать не буду.

Мама на том конце провода замолкает. Слышу, как она шумно вздыхает, словно собираясь с мыслями для новой атаки. Но я уже не та Ира, которая пыталась угодить всем. Я больше не позволю втягивать себя в бесконечные споры и оправдания.

- Мам, мне пора, - говорю твердо. – Спасибо, что беспокоишься. Но решение принято. Я уезжаю завтра.

- Куда? - в ее голосе появляется резкость, но это уже не колет меня, как раньше.

- В Питер. Надолго или навсегда - пока не знаю. Главное, что я начинаю жить для себя.

- Ох, доченька… - мамин тон становится жалостливым. -Ты же одна там пропадешь! Кому ты там нужна?

Я улыбаюсь, хотя она этого не видит. Гладя Акелу по голове, отвечаю:

- Мне никто не нужен. У меня есть я сама, моя собака и целый город, который ждет, чтобы его исследовали. Это больше, чем достаточно.

Мама вздыхает ещё раз, теперь уже с явным раздражением:

- Ну и живи как знаешь! Только потом не жалуйся, если все пойдет наперекосяк!

- Не буду, мам, - отвечаю спокойно. - Просто позвонила сказать, что все будет хорошо. И что я благодарна тебе за все. Но дальше я сама.

Кладу трубку, чувствуя странное облегчение. Как будто сбросила тяжелый рюкзак с плеч. Акела поднимает на меня свои большие глаза, словно спрашивает: «Что-то случилось?»

- Все в порядке, малыш, – шепчу ей. – Мы справимся.

Акела устраивается рядом, положив голову мне на колени. Ее тепло успокаивает, как будто она знает, что я переживаю важный момент.

- Знаешь, - говорю я ей, глядя на горизонт, - иногда нужно просто уйти. Чтобы понять, кто ты есть на самом деле. И где твоя настоящая жизнь.

Глава 57

Михаил

- Ты что меня не узнаешь? Не понимаешь, кто я? - рычу на молодого следака. - Посмотри внимательно.

Поворачиваю голову, все вокруг серое, обшарпанное, с потрескавшейся краской - видно, что ремонт делали лет десять назад и забыли. На окне - решетки. В такой обстановке недолго и свихнуться.

- Михаил Николаевич, - он говорит тихо, как будто боится, что нас могут услышать. - Я вас узнал. И выше доложил, что вы здесь. Но пока ничего сделать с этим не могу. Жду приказа или особых распоряжений.

- Что значит, не могу, что значит, жду? Ты в своем уме? Кому мне надо позвонить, чтобы у тебя зрение и мозги просветители?

Поворачиваю стул спинкой вперед. Сажусь, опираясь руками.

Он перекладывает бумаги из одной папки в другую, делает вид, что не слышит меня. Весь стол завален хламом, на углу стоит чашка, думаю, там вчерашний чай, покрытый жирной пленкой, рядом - пачка дешевых сигарет. Не думал, что наши органы так мало получают, чтобы не иметь денег на нормальное курево. Даже воздух здесь застоявшийся, спертый - смесь пота, никотина и старой мебели.

- Помните, как в “Свадьбе в Малиновке” - власть переменилась. Область на нас давит, там смена кадров, мы все под присмотром - говорит нервно, голос всё равно предательски дрожит. – Вы сами знаете, что сейчас за эпоха. Все старые связи... они сейчас под вопросом. Никаких лишних шагов, сами понимаете, каждый сам за себя. Так что, пока даже не могу представить, что будет дальше. Взялись за всех. По районам нормально так прошерстили уже, сами понимаете, у наших людей сильно развито терпение, а потом оно - басм! Вот где-то и рвануло.

- Хреново, - чувствую, как злость медленно перерастает в холодную ярость. - Значит, ты хочешь сказать, что я тут сижу просто так? Пока вы там все боитесь лишний раз нос высунуть?

Следак молчит, только глаза бегают по сторонам. Молодой еще, не обкатанный. Видно, что сам в шоколаде быть хочет, да только не знает, как из этой системы выбраться.

- Слушай сюда, пацан, - наклоняюсь вперед, опираясь локтями о колени. - Я двадцать лет свое имя зарабатывал, оно стало известно. И знаешь почему? Потому что умел решать проблемы. А не прятаться за какие-то там проверки и смену власти.

Он вздрагивает, но продолжает молчать.

Кулаки сами собой сжимаются до хруста в суставах. В горле пересохло, но я не попрошу воды - ни за что не покажу слабость перед этим щенком-следователем. Только бы держать себя в руках еще немного.

- Михаил Николаевич, может, воды принести?

- Запомни мои слова: если через час у меня не будет нормального разговора с теми, кто может принимать решения, я начну решать вопрос сам. И тогда уже не обессудь. Ты даже представить не можешь, сколько у меня рычагов давления у меня есть.

- Конечно. Вы можете и сейчас кому-то одному позвонить. Если распоряжение сверху придет, чтобы я вас отпустил, я буду только рад.

Достаю телефон. Набираю сыну.

- Тема, а что происходит? Я, почему еще здесь? - не рычу, но сын должен понимать, что он плохо старается вызволить меня.

- А все просто - твои друзья-крысы. Выпивать за твой счет, они готовы, а вот башку подставлять - нет. Вика даже “Ленину” набрала, он сказал, что не самые простые времена настают, и пока он не готов рисковать. Сказал, что тебе надо переждать.

- Переждать? Хороший совет, особенно от тех, кто сейчас лежит на диване. Я один за всех отдуваться не буду. Если что потяну всех.

- Пап, Аллочка суетится, но сам понимаешь... Может, тебе что-то привезти. Теплые вещи?

- Думаешь, меня в Сибирь сошлют? - усмехаюсь, хотя и уже не до смеха.

- Не знаю.Только если это кому-то выгодно. Слушай, а может, это специально сделали, чтобы нас с твоей матерью обратно свести. Она же не бросит меня в беде. Позвони ей, скажи, что пропадаю, только на нее надежда. Она хоть что-то должна придумать. У нее мозги нормально варят. И если она Владимиру Ильичу позвонит, толк точно будет, он ради нее горы свернет.

- Пап, я разговаривал с мамой. - сын делает паузу. - Она не будет ничего делать, сказала, что ты