Читать интересную книгу Дурная кровь - Гэлбрейт Роберт

– Как на духу, Айрин, я его, считай, не знала, гей он или кто…

– А ведь он к тебе захаживал, – поддела ее Айрин. – Ты же сама мне рассказывала. Чаевничал у тебя, плакался в жилетку, ты ему сочувствовала.

– Да, заходил разок-другой, – согласилась Дженис. – Сперва мы только на лестнице здоровались, ну, слово за слово, а однажды он мне покупки до квартиры донес и зашел на чашку чая.

– Но он же спрашивал у тебя совета… – напомнила Айрин.

– К этому я и веду, милая. – Дженис проявляла, как показалось Страйку, чудеса выдержки. – Он жаловался на головные боли, – она снова обратилась к Страйку и Робин, – ну я и отправила его к врачу, не мне ж ему диагнозы ставить. Жаль его было, конечно, но не хватало еще, чтоб он ко мне шастал со своими болячками в мое нерабочее время. У меня Кевин был на руках – забот полон рот.

– То есть вы полагаете, что Даутвейт обращался к Марго именно в связи с лечением? – спросила Робин. – А он не пытался за ней ухаживать?

– Прислал ей как-то коробку шоколада, было дело, – вставила Айрин, – но, если хотите знать мое мнение, к ней он ходил поплакаться.

– Ну, мигрени-то у него были сильные, да и нервы сдавали. Может, депрессия, – предположила Дженис. – И ведь только ленивый его не пнул, когда та молодка наложила на себя руки… ну, не знаю… соседи болтали, что молодые парни к нему захаживают…

– Ну вот пожалуйста! – торжествующе воскликнула Айрин. – Махровый гей!

– Да не обязательно, – засомневалась Дженис. – Может, просто знакомцы или шушера какая… кто наркотой приторговывал, кто тырил, что плохо лежит… но одно я точно знаю, люди зря не скажут: муженек ту молодку несчастную ой как поколачивал… Страшная трагедия, конечно. А когда журналисты, значит, повесили всех собак на Стива, он и смотался незнамо куда. Постельные сюжеты – куда как более ходкий товар, чем домашнее насилие, правда же? Если отыщете Стива, – добавила она, – передавайте ему от меня привет. Зря газетчики на него накинулись.

Страйк приучил Робин организовывать беседу по темам: люди, места, предметы. Сейчас она обратилась к обеим женщинам сразу:

– Какие еще пациенты запомнились вам своим неадекватным поведением, а может, особыми отношениями с Мар…

– Был один такой, – ответила Айрин, – вспоминай, Джен, этот, с бородой по пояс… – Ребром ладони она провела по талии. – Ну помнишь? Как там его звали? Эптон? Эпплторп? Да ты помнишь, Джен. Конечно помнишь: от него еще бомжом несло, а тебя как-то направили проверить его жилищные условия. Он еще под окнами амбулатории околачивался, а жил вроде на Кларкенуэлл-роуд. Иногда ребенка с собой таскал. Забавный такой ребенок. Лопоухий.

– Ах эти, – отозвалась Дженис, расслабляя насупленные брови. – За Марго они не числились…

– Потом он еще приставал к прохожим на улице: рассказывал, что прикончил Марго! – Айрин разволновалась. – Да-да! Так оно и было! Как-то подловил Дороти! Та идти в полицию, конечно, не собиралась, только отмахивалась: мол, все это «бред сивой кобылы», «он просто чокнутый», но я ей говорю: «А если это и впрямь его рук дело, а ты, Дороти, преступника покрываешь?» Теперь-то понятно, что Эпплторп был не в себе. Девицу взаперти держал…

– Никого он взаперти не держал, Айрин, – перебила подругу Дженис, впервые выказав легкое раздражение. – Органы опеки выяснили, что у девочки подтвержденная агорафобия, но ее никто не ограничивал в передвижениях…

– И все равно она была со странностями, – упрямилась Айрин. – Я же от тебя это знаю. Изъять нужно было их ребенка, вот что я думаю. В квартире, ты сама говорила, гадюшник развели…

– Нельзя забрать детей из семьи только потому, что в доме стерильности нет, – твердо ответила Дженис и снова повернулась к Страйку и Робин. – Да, к Эпплторпам я заходила, всего один-единственный раз, но мне кажется, с Марго никто из них не знался. Понимаете, тогда по-другому дело было поставлено: у каждого врача был свой участок, и Эпплторпы числились за Бреннером. По его указке я и пошла к ним – ребенка осмотреть.

– Вы помните их адрес? Или хотя бы улицу?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Господи… – Дженис наморщила брови. – Кажется, где-то на Кларкенуэлл-роуд. Вроде бы. Понимаете, я только один раз там была. Ребятенок у них захворал, вот доктор Бреннер, значит, и отправил меня с проверкой, потому как сам он под любым предлогом отлынивал от вызовов на дом. Собственно, ребенок уже шел на поправку, но одно я сразу заметила: папаша был…

– Чокнутый… – встряла опять Айрин, энергично кивая.

– …на нервах, дерганый какой-то, – договорила Дженис. – На столе в кухне, где я руки мыла, открыто валялась упаковка бензедрина. Я предупредила родителей: мол, коль скоро ребенок уже ходит, следует хранить препарат в недоступном месте…

– А ребенок и в самом деле был презабавный, – вставила Айрин.

– Вернулась я с вызова и докладываю: «Доктор Бреннер, там папаша злоупотребляет бензедрином». О том, что бензедрин вызывает самую настоящую зависимость, мы знали уже тогда, в семьдесят четвертом. Бреннер, конечно, решил, что я вконец обнаглела, раз позволяю себе вмешиваться. Но мне все равно было неспокойно, поэтому без ведома Бреннера я обратилась в органы опеки, и они откликнулись. Эта семейка уже на учете состояла.

– Но мамаша… – вклинилась Айрин.

– У каждого свое счастье, Айрин, и ты никому в этих делах не указ! – отрезала Дженис. – Ребенка она любила, хотя отец… и впрямь не от мира сего был, горемыка, – неохотно уступила Дженис. – Мнил себя кем-то… не знаю даже, как назвать… гуру или колдуном. Думал, что может сглазить кого угодно. Сам мне признался во время моего посещения. С какой только дикостью не приходится сталкиваться медсестрам. Я на автомате отвечала: «Надо же, как интересно». Таких бесполезно разубеждать. Но Эпплторп считал, что умеет наводить порчу – в ту пору так говорили. Без конца сетовал, что на ребенка озлобился, вот тот и подцепил краснуху. Рассказывал, что может на кого угодно навлечь беду. Да только сам и помер, горемыка. Через год, как Марго пропала.

– Неужели? – В голосе Айрин послышалось легкое разочарование.

– Представь себе. После твоего отъезда дело было – ты как раз за Эдди вышла. А этого, помнится, на рассвете дворники нашли… лежал скорчившись, бездыханный уже, под мостом Уолтер-стрит. Сердечный приступ. Прихватило, а рядом никого. Причем не сказать чтобы старик был. После того случая доктор Бреннер слегка задергался.

– С чего бы? – поинтересовался Страйк.

– Да ведь это с его назначений человек на «бенни» подсел.

Робин недоумевала, отчего на лице Страйка проскользнула улыбка.

– Если б только Эпплторп, – продолжала Дженис, которую, казалось, не обескуражила реакция Страйка, – а была ведь еще…

– Ой, кто только не божился, что слышал нечто или подозревал и все такое, – зачастила Айрин, вытаращив глаза, – а мы, между прочим… ну вы понимаете… непосредственно соприкоснулись, вот ужас-то… ох, простите… – Она схватилась за живот. – Мне срочно… это… пардон.

Айрин поспешно удалилась из комнаты. Дженис проводила ее взглядом, однако ее неизменно улыбчивое лицо не позволяло определить, встревожил ее этот казус или скорее позабавил.

– Сейчас отпустит, – негромко заверила она Страйка и Робин. – Сколько раз ей говорила: не зря же, наверно, врач тебе запрещает острое, так нет: вчера вечером потянуло ее на карри… одинокая она совсем. Вот и звонит мне, чтоб я приехала. А вчера я тут заночевала. Эдди-то уж год как скончался. Под девяносто старичку было, царствие ему небесное. В Айрин и дочурках души не чаял. Она по сей день не оправилась.

– Вы начали говорить, что кто-то еще заявлял, будто знает, что случилось с Марго? – аккуратно напомнил ей Страйк.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Что-что? Ах да… Чарли Рэмидж. Сауны, джакузи продавал – такой у него бизнес был, причем денежный. Казалось бы, при деле человек, но нет, ему лишь бы байки сочинять… не перестаю удивляться.

– И что он рассказывал? – поинтересовалась Робин.

– Понимаете, у Чарли было хобби – мотоциклы. Целую коллекцию собрал, разъезжал по стране. А однажды в аварию попал и валялся дома с загипсованными ногами, поэтому я два-три раза в неделю его на дому посещала… После исчезновения Марго прошло, значит, добрых два года. А Чарли-то любил языком трепать и вдруг как гром среди ясного неба клянется, что столкнулся с Марго в Лемингтон-Спа где-то через неделю после ее исчезновения. Но вы же понимаете, – Дженис покачала головой, – всерьез такие вещи принимать нельзя. Человек-то он неплохой, но язык, право слово, без костей.