Читать интересную книгу Игра Эндера. Голос тех, кого нет - Орсон Кард

А больше всего его занимали жукеры.

— Мы знаем о них очень немного, — признался Графф. — Нам так и не удалось поймать ни одного живьем. Как только попадался живой и безоружный жукер, происходила странная вещь: он умирал в тот момент, когда осознавал, что схвачен. Собственно, даже местоимение «он» под сомнением. Скорее всего солдаты-жукеры — самки, но с рудиментарными или атрофированными половыми органами. Мы просто не можем ничего сказать. Тебя, наверное, больше всего интересует их психология, а нам так и не удалось с ними пообщаться.

— Расскажите все, что знаете, может быть, мне удастся извлечь из этого что-нибудь полезное.

И Графф начал рассказывать. Организмы, подобные жукерам, вполне могли появиться и на Земле, повернись все иначе несколько миллиардов лет назад. Молекулярный уровень не преподнес сюрпризов, даже генетические элементы были те же. Не случайно жукеры напоминали людям насекомых. Хотя в процессе эволюции внутренние органы стали сложными и специализированными, а вместо внешнего появился скелет внутренний, физическое строение жукеров несло черты сходства с далекими предками, которые скорее всего были подобны земным муравьям.

— Но не придавай этому большого значения, — говорил Графф. — С таким же успехом можно сказать, что наши предки здорово смахивали на белок.

— Но все же это какое-то начало, — сказал Эндер. — Точка отсчета.

— Белки никогда не строили космических кораблей, — возразил Графф. — И обычно между сбором орехов и ягод и рудниками на астероидах, а также установлением исследовательских станций на лунах Сатурна проходит немало времени — и перемен.

Жукеры, очевидно, воспринимают тот же световой спектр, что и люди. На их кораблях и станциях имеется искусственное освещение. Но антенны их, по мнению ученых, рудиментарны и нефункциональны. Результаты вскрытий не дали ответа на вопрос, какими ощущениями — зрительными, слуховыми, обонятельными, вкусовыми — жукеры руководствуются в первую очередь. Конечно, у нас нет уверенности, но они никак не могут обмениваться информацией при помощи звуков. И что самое странное, на их кораблях мы не нашли ни одного коммуникационного устройства. Никакого радио, ничего, что могло бы принимать их сигналы.

— Экипажи кораблей общаются друг с другом. Я видел записи — они разговаривают.

— Разговаривают! Тело с телом, сознание с сознанием. Это самое важное, что мы узнали о них. Их система связи, какой бы она ни была, действует молниеносно. Скорость света не предел. Когда Мэйзер Ракхейм разгромил флот Вторжения, они закрыли лавочку. Всюду и сразу. У них не было времени подать сигнал. Просто все остановилось.

Эндер вспомнил кадры, на которых целехонькие жукеры валялись мертвыми на своих постах.

— Тогда мы узнали, что это возможно. Передавать сообщения, обгоняя свет. Это было семьдесят лет назад. И тогда мы тоже придумали, как это сделать, то есть меня, конечно, там не было, я тогда еще не родился.

— Как это получается?

— Я не смогу объяснить тебе принципы филотической физики. До конца их никто не понимает. Важно только, что мы сделали анзибль. Официально эта машинка называется мгновенным филотическим коммутатором, но кто-то выудил из старого фантастического романа словечко «анзибль», и оно прилипло. О существовании аппарата, конечно, знают немногие.

— Значит ли это, что теперь люди могут разговаривать друг с другом, даже если они на разных концах Солнечной системы?

— Хоть на разных концах Галактики. А жукерам для этого и машины не нужны.

— Итак, они узнали, что проиграли сражение, в тот момент, когда это произошло, — сказал Эндер. — А мне всегда казалось, вернее, все вокруг меня считали, что жукеры обнаружили это только четверть века назад.

— Подобное заблуждение удерживало людей от паники, — ответил Графф. — Кстати, я рассказываю вещи, которые тебе вовсе не положено знать. Но ведь ты не покинешь штаб Международною флота. Пока не кончится война.

Эндер разозлился.

— Вы знаете меня достаточно давно. Я умею хранить секреты.

— Таково правило. Мы не доверяем секретов людям, которым не исполнилось двадцати пяти лет. Это несправедливо по отношению ко многим достойным доверия детям, но так мы хотя бы сужаем круг лиц, которые могут проговориться.

— А зачем вся эта секретность?

— Потому что мы пошли на огромный риск, Эндер, и не хотим, чтобы половина компьютерных сетей планеты пыталась угадать наши решения. Видишь ли, построив работающий анзибль, мы снабдили аппаратами наши лучшие корабли и отправили их к родным мирам жукеров.

— Мы что, знаем, где они находятся?

— Да.

— Значит, мы не ждем Третьего Нашествия?

— Мы начали Третье Нашествие.

— Мы напали на них?! Никто не говорил мне этого. Все думают, что наш флот ждет в кометном щите…

— Там нет ни одного корабля. Мы беззащитны.

— А что, если они тоже послали флот?

— Тогда мы пропали. Но наши корабли не видели этого флота. Никаких следов.

— Может быть, им надоело и они решили оставить нас в покое?

— Возможно. Но ты ведь просматривал видеозаписи. Ты готов рискнуть существованием человечества, поставив на то, что они сдались и больше не вернутся?

Эндер попытался прикинуть, сколько времени прошло.

— И корабли идут уже семьдесят лет?

— Некоторые. Другие тридцать или двадцать. Мы теперь делаем очень хорошие корабли. Мы научились проделывать кое-какие штуки с пространством. Но все наши суда, кроме тех, что достраиваются в доках, сейчас на пути к мирам жукеров, их форпостам. Все большие корабли, транспорты и корабли-матки с истребителями и крейсерами на борту приближаются к цели. Тормозят. Потому что уже почти прибыли. Первые эскадры мы посылали к самым дальним мирам, новые — к тем, что поближе. Мы хорошо рассчитали время. Они выйдут на боевые позиции с разницей всего в несколько месяцев. К сожалению, самые старые, примитивные корабли атакуют родную планету жукеров. Но все же они неплохо вооружены. У нас есть парочка игрушек, которых жукеры никогда не видели.

— Когда они прибудут?

— Лет через пять, Эндер. В штабе флота все готово. Центральный анзибль поддерживает связь с флотом Вторжения. Корабли в прекрасном состоянии и готовы сражаться. Единственное, чего нам недостает, так это командира. Человека, который будет знать, какого черта делать кораблям, когда они доберутся до места.

— А если никто не будет знать, что с ними делать?

— Ну, мы выложимся до предела — с лучшим командиром, какого только сможем создать.

«Со мной, — подумал Эндер. — Они хотят, чтобы я был готов через пять лет».

— Полковник Графф, нет ни единого шанса, что я смогу командовать флотом к тому времени.

Графф пожал плечами.

— Ладно. Ты уж постарайся. Если не справишься, попробуем обойтись теми, кто есть.

Эндеру стало легче. Но только на мгновение.

— Только тех, кто есть, можно и в расчет не брать.

«Еще один трюк Граффа. Хочет внушить, что все зависит от меня, чтобы я не мог отказаться, чтобы лез из кожи вон. Как бы то ни было, это, возможно, правда. И потому я должен вкалывать. Этого хочет Вэл. Пять лет. Всего через пять лет флот будет на месте, а я еще совсем ничего не знаю».

— Через пять лет мне будет пятнадцать.

— Почти шестнадцать. Все решают знания.

— Полковник Графф, я хочу вернуться назад и поплавать в озере.

— После победы, — пообещал Графф. — Или поражения. Пройдет лет двадцать, прежде чем они доберутся сюда, чтобы прикончить нас. Дом никуда не денется. Ты сможешь плавать сколько душе угодно, обещаю.

— Я еще слишком молод, чтобы иметь допуск.

— Мы будем держать тебя под вооруженной охраной. Военные умеют улаживать такие проблемы.

Они рассмеялись, и Эндеру пришлось напомнить себе, что Графф просто играет, изображает дружелюбие, ведь все его слова и поступки лживы, направлены на то, чтобы превратить Эндера в эффективную боевую машину. «Я стану тем орудием, в которое вы хотите меня превратить, — подумал Эндер, — но вам не удастся одурачить меня. Я сделаю это потому, что так решил, а не потому, что меня облапошили вы, скользкие ублюдки».

Они достигли Эроса, сами того не подозревая. Капитан показал им пустой экран визуального обзора, а потом наложил на него картинку, снятую в инфракрасных лучах. Буксир висел над планетоидом всего в четырех тысячах километров от него, но Эрос (двадцать четыре километра в диаметре) не был виден, не считая отблеска отраженных солнечных лучей.

Капитан опустил корабль на одну из трех посадочных площадок на орбите Эроса. Он не мог приземлиться прямо на планетоиде: сила тяжести на Эросе была увеличена, и буксир, созданный для перетаскивания грузов в космосе, не смог бы выбраться из гравитационного колодца. Капитан буркнул: «Прощайте», но у Эндера и Граффа настроение от этого не испортилось. Капитану было горько оставлять буксир, а Графф и Эндер чувствовали себя, как заключенные, отпущенные из тюрьмы под честное слово. Перебираясь на челнок, который должен был доставить их на поверхность Эроса, они без конца повторяли перевранные цитаты из кинофильмов, которые всю дорогу крутил капитан. И хохотали как сумасшедшие. Капитан еще больше разозлился и сделал вид, что спит. И тогда, будто только что вспомнив, Эндер задал Граффу последний вопрос: