благословение Пия IX[1032]. В этой влиятельной книге, ставшей вехой в истории антисемитизма и одним из литературных прообразов так называемых «Протоколов сионских мудрецов», Гужено де Муссо оживил средневековую веру в демонов. При этом он изобразил каббалу культом Сатаны с порнографическими элементами и приписал масонству, а также тайным обществам вспомогательную функцию в осуществлении еврейских планов по низвержению христианства и установлению владычества евреев[1033].
После того как французский иезуит Никола Дешан в своем труде «Тайные общества, или Философия современной истории», впервые вышедшем в 1874—1876 гг., а в 1881 г. выдержавшем уже четвертое издание, подробно изложил тезисы Баррюэля и в унисон со своим собратом по ордену Пахтлером заявил, что коммунизм Интернационала, анархизм Бакунина и социалистическая демократия суть следствия масонских идей[1034], парижский журнал «Контемпорен. Католическое обозрение» (Le Contemporain. Revue Catholique) в июле 1878 г. опубликовал воспоминания отца Гривеля о Баррюэле[1035]. Лаицистская образовательная политика во Франции вызвала такую реакцию, как, например, появление 600-страничной книги аббата Шаботи, кюре прихода Сент-Андре в Миребо и почетного каноника Пуату и Ангулема: «Масоны и евреи: шестой век церкви после Апокалипсиса» (Francs-Macons et Juifs: Sixième age de l'Eglise d'après l’Apocalypse) (1881). Там утверждалось, что Сатана торит путь для еврейского Антихриста и мирового господства евреев через посредство жидомасонского заговора[1036].
Через три года Эдуард Дрюмон опубликовал памфлет «Еврейская Франция», где говорилось, что только евреи извлекли выгоду из революции[1037], Адам Вейсгаупт выдавался за еврея и, наконец, масонство представлялось орудием евреев[1038]. Одно из французских сочинений, где идет речь о сатанинском заговоре масонов и евреев[1039], носит название «Масонство: синагога Сатаны» (1893). Его автор, иезуит и архиепископ Порт-Луи на Маврикии Леон Мёрен, ссылается на уже упомянутые христианско-иудейские ложи в Германии, на франкфуртскую ложу К Занимающейся Заре[1040], на Баррюэля[1041], на письмо Симонини, а также на публикации Эдуарда Эмиля Эккерта и Никола Дешана[1042].
Под конец Мёрен безапелляционно утверждает: «На самом деле всё, что можно найти в масонстве, — в глубочайшей мере еврейское, исключительно еврейское, страстно еврейское, с начала до конца»[1043]. Совершенно аналогичные аргументы приводит аббат Изидор Бертран в своей появившейся в 1903 г. в Париже брошюре «Масонство: еврейская секта». Бертран ссылается там, в частности, на Гужено де Муссо и Дрюмона, упоминает Вильгельмсбадский конвент и утверждает: «Еврей и масон ненавидят Христа и гоев, под последними они понимают католиков». — «Все безродные суть евреи, масоны или протестанты», — это бесспорно для него как для ортодоксального католика[1044].
В Италии спор о масонстве и тезисе о заговоре тоже играл значительную роль в борьбе между либерализмом и клерикализмом. Это выразилось в том, что в 1887 г. в Риме были переизданы «Памятные записки» Баррюэля. Хотя кампания папы Льва XIII против масонов — которых он 20 апреля 1884 г. еще раз отлучил от церкви энцикликой «Humanum genus»[1045] — обошлась без антисемитизма, все-таки она дала возможность иезуитам из журнала «Чивильта каттолика» (Civilta cattolica) дискредитировать масонов, изображая их причастными к мировому еврейскому заговору[1046].
На антимасонскую энциклику Льва XIII «Humanum genus» повлияли труды иезуита Пахтлера[1047] и его личного друга Армана-Жозефа Фава, епископа Гренобльского. Последний, носивший в клерикальных кругах почетное прозвище Молот Масонства, в 1883 г. в своем сочинении «Тайна масонства» приписал масонам служение Сатане, осквернение облаток и другие преступления[1048]. В энциклике «Humanum genus», которую восторженно приветствовал съезд немецких католиков[1049], говорится: «Наряду с царством Божьим на земле, истинной церковью Христа, есть и другое царство, царство Сатаны, под властью которого находятся все, кто не подчиняется вечному божественному закону повиновения...
В наши дни все, кто следует за этим вторым знаменем, как будто сговорились вести чрезвычайно ожесточенную борьбу под руководством и с помощью союза так называемых масонов»[1050].
Бредовые представления о масонах у влиятельных кругов католической церкви, коренящиеся в глубинах иррационального и характерные для дуалистической картины мира, создали питательную почву для одного из крупнейших скандалов новейшей истории. Лео Таксиль, он же Габриэль Жоган-Пажес, родившийся в 1854 г. в Марселе и воспитанный в католическом духе вольнодумец, который некоторое время был масоном, с 1885 г. выступал как свидетель с «разоблачением» явлений дьявола, колдовства, разврата, культа Сатаны и т. п. у масонов[1051]. Эти разоблачения «раскаявшегося грешника» Таксиля с воодушевлением воспринимались в католическом мире и были, например, переведены на немецкий иезуитом и масоноведом Германом Грубером. Папа Лев XIII даже удостоил Таксиля личной аудиенции в 1887 г. и дал в 1895 г. письменное благословение его секретарше «мисс Диане Воган», которая как обращенная «невеста дьявола» тоже писала «разоблачения» и была обязана своим существованием только фантазии Таксиля. После того как в 1896 г. Таксиль еще раз выступил как прославленный разоблачитель на антимасонском съезде в Тренто, где было множество католических священников и епископов, он публично в 1897 г. в Париже объявил себя инициатором «колоссальной мистификации Нового времени»[1052]. Ему удалось провести суеверные верхи католической иерархии.
В какое неловкое положение это дело поставило церковь и сколь саркастическими были насмешки антиклерикальных кругов, можно представить, зная, что «разоблачения» Таксиля католическая публицистика воспроизводила почти совершенно некритично. Например, 28 декабря 1886 г. в авторитетной центральной газете «Германиа» (Germania) говорилось: «Разоблачения Таксиля имеют для нас большую ценность: перевод труда Таксиля представляет собой полезное дополнение к полезным произведениям Пахтлера»[1053].
Католическую антимасонскую агитацию, вершиной которой стал скандал с Таксилем, так прокомментировал пастор Адольф Штёккер, антисемит и враг социалистов, 30 марта 1886 г. во время дебатов в рейхстаге о продлении действия закона против социалистов: «Я не масон, я не люблю масонство, но, когда имеешь дело с социальными катастрофами, это мелко — обрушиваться на масонство, в политике большие дела так не делаются»[1054]. Тем самым Штёккер затронул социально-политический мотив, который позже станет интегральной составной частью тезиса о заговоре в светском варианте. У иезуита Пахтлера этот мотив возник только на периферии его цепочки доводов, когда он констатировал, что «вместе с материализмом пришедшей к власти [либеральной] партии в качестве еще одной болезни явился капитализм»[1055].
В книге монсеньора Ансельма Тиллуа «Жидомасонская опасность: зло — лекарство», вышедшей в Париже в 1897 г., антикапиталистическая агитация уже оказалась в центре. В начале этой публикации, которую правые наградили премией[1056], Тиллуа отмечает: «Опаснейший союзник евреев... несомненно масонство»[1057]. Тиллуа называет евреем, в частности,