вас, Генри, я приложу все усилия, чтобы этого не случилось. У меня на вас большие планы.
— Рад это слышать, герцогиня.
И лакеи стали подавать господам обед.
⠀⠀ ⠀⠀
*⠀ *⠀ *
⠀⠀ ⠀⠀
Обед прошёл в непринуждённой обстановке. Коммодор был остроумен и знал массу историй о своих офицерах и их жёнах. И господа весело провели время. Сэр Генри был истинно светским человеком, в присутствии которого было легко. А когда обед закончился и мужчины уже хотели отправиться в курительную комнату, леди Кавендиш остановила коммодора:
— Невилл, дорогой мой, идите, а Генри присоединится к вам через несколько минут.
— Ах, опять эти ваши дела, — скорчил капризную гримасу сэр Невилл.
— Невилл, всего пару минут, — заверила мужа герцогиня. — И я отпущу вашего друга.
— Ну хорошо, — согласился сэр Невилл и вышел.
А леди Джорджиана сразу сменила тон, с тона радушной хозяйки она перешла на тон холодной руководительницы:
— Сэр Генри, помните, мы с вами говорили о патрульных ботах, что будут патрулировать акваторию вокруг линкора.
— Да, помню, я подготовил экипажи, — отвечал коммодор. — Полагаете, пришло время начинать патрулирование?
— Кажется, — с некоторым сомнением произнесла герцогиня. — Мои…, — она сделала паузу, в которую вложила и горечь, и презрение, и ещё какие-то негативные эмоции, — мои подчинённые допустили непростительную ошибку, за которую отвечать придётся, естественно, мне… Некомпетентность и бестолковость этих людей привела к тому, что мы не смогли вовремя раскрыть сеть русских. А те, судя по всему, настроены весьма решительно. И предпримут попытку взорвать линкор.
— Я усилю охрану пирсов и сегодня же в ночь приступлю к патрулированию акватории.
— Обязательно сделайте это. Не пренебрегайте ничем. Это русское отродье очень упрямо и изобретательно, — произнесла леди Джорджиана. — Нам с вами нужно быть во всеоружии.
— Я распорядился поставить ещё два прожектора вокруг доков, — продолжал коммодор; он встал и подошёл к креслу герцогини. — А ещё послезавтра с острова придёт фрегат-курьер, на нём мне привезут два трёхдюймовых орудия с неограниченным углом подъёма ствола. Я поставлю их с двух сторон от моего судна.
— Что это за орудия? — уточнила герцогиня.
— Эти орудия могут вести огонь шрапнелью по летающим целям.
— Вот как?
— Да, я предположил, что взрывчатку на линкор могут сбросить с аэростата или с дирижабля, — соврал сэр Генри. Предположил это не он, а один из младших чинов корабля; эту мысль он передал своему начальнику мичману Гивсу, а тот в свою очередь выдал её за собственную. Но коммодор Винтерс имел полное право выдавать её за свою, так как он на судне был самым чистокровным аристократом, а значит, вполне обоснованно полагал, что всё на корабле, что не принадлежало короне, принадлежало ему. Посему мысль эта, конечно, была его.
— Прекрасная мысль, сэр Генри, — произнесла герцогиня. Она была искушена в подобных делах, но даже ей не пришло в голову, что корабль можно атаковать с воздуха.
«Он и вправду неглуп. А значит, и карьеру сделает быстро, ему нужно только немного помочь».
— Прекрасная мысль, Генри, — леди Кавендиш подняла на него глаза и, не удержавшись, похлопала коммодора по руке. — Я уверена, что нам удастся отрубить русской змее голову и что наш флагман снова будет бороздить серые воды Балтики назло русскому царю.
А сэр Генри неожиданно поймал пальцы герцогини и удержал их в своей руке.
— Ни секунды не сомневаюсь, мадам, что у нас всё получится, — после он с очаровательной улыбкой склонился и поцеловал её пальцы; и целовал их несколько дольше времени, отведённого приличиями.
Один лёгкий, чуть затянутый поцелуй вызвал в груди престарелой дамы целую гамму чувств. Потому… потому, что давно никто не отваживался на подобные поступки. Её последний муж вёл себя так, но давно, ещё до их венчания. С тех пор их отношения носили скорее деловой характер. А тут вон как…
Лакеи ещё убирали посуду со стола, а у почтенной дамы от того поцелуя ещё непривычно часто стучало сердце, когда блестящий флотский офицер, улыбаясь, вышел из столовой залы. Оставшись одна, она допила вино из фужера, чтобы успокоить своё волнение, а потом позвала дворецкого и, когда он явился, спросила:
— Джеймс, был ли ответ из торгового дома Мусаиффов?
— Нет, миледи, — отвечал тот.
Леди Кавендиш прекрасно понимала, что дворецкий не мог ошибиться; раз он говорит, что ответа не было, то так оно и есть, но её немного задело то, что какие-то торговцы не сочли для себя обязательным ответить на её телеграмму, и поэтому повторила вопрос:
— Вы уверены, Джеймс, что телеграммы не было?
— Абсолютно, миледи.
Можно было бы отчитать слугу, снова напугать его, настроение для этого у неё было, но ведь он не был виноват в том, что эти ювелиры набрались наглости не отвечать на её телеграммы. Она встала:
— Хорошо, Джеймс, передайте доктору Мюррею, что я жду его у себя в кабинете.
— Будет исполнено немедленно, миледи, — ответил слуга и ушёл.
А она, почти не опираясь на трость, пошла в свой кабинет дожидаться доктора.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Глава 26
⠀⠀ ⠀⠀
На самом краю города, невдалеке от железнодорожной станции Вандсбек-Ост, на маленькой улочке Остенде она нашла новенький, недавно выстроенный пятиэтажный дом, в котором сдавались квартиры и комнаты. Немного напыщенный герр Цомерман важно сообщил ей, что он является владельцем этого дома.
— Дела с жильцами ведёт мой приказчик Пауль, но встречаю своих будущих жильцов я сам. Я хочу знать, кто будет жить в моём доме, — важно вещал домовладелец.
— Это очень разумная практика, — соглашалась с ним девушка.
— Я хочу довести до вашего сведения, — тут он сделал паузу, чтобы она всё хорошо усвоила, — что не допущу у себя в доме всякого… Ну, вы понимаете, о чём я…, — продолжал он.
— Да-да, я прекрасно вас понимаю, — отвечала ему Зоя очень серьёзно. — С моей стороны смею вас заверить, что и сама не люблю этого всякого, я вообще первым делом, после того как устроюсь, буду искать кирху поблизости.
— Прекрасно, на нашей улице как раз есть кирха, там служит отец Отто, это достойный человек, — произнёс Цомерман.
Тем не менее домовладелец поглядывал на неё свысока и с некоторым подозрением, скорее всего, он не был уверен в её платёжеспособности. И тогда Зоя, недолго думая, показала ему талер и дюжину шиллинговых монет, после чего герр Цомерман успокоился и сообщил ей, что у него есть кое-что именно для неё. Что значило это «кое-что», Зоя поняла, когда вслед за домовладельцем поднялась под самую крышу здания, в мансарду, где прямо под