Гандер считал, что, путешествуя по окраинам Хайбории, он прекрасно изучил дикие племена и научился понимать души этих чистых наивных людей. Взять, к примеру, этого богатыря, который сидит сейчас с ним за одним столом. Несмотря на внушительный вид и необыкновенную серьезность, мозг у него как у малого ребенка. Такой вот варвар, доверчивый и бесхитростный, просто не в состоянии понять законы нового для него мира. Такие, как он, привыкли жить в диких лесах, бороться с силами природы и удовлетворять по возможности свои убогие потребности, считая за счастье, что им удалось просуществовать еще один день. Этот гигант, только что спустившийся с гор, выглядит великолепно, но что станет с ним через месяц? Без покровителя, который указывал бы ему, что делать и как себя вести, он заболеет, растеряется и пропадет, беспомощный жалкий горемыка. И все потому, что дикарь он и есть дикарь и не способен выжить в цивилизованном мире.
Рагнард, разумеется, не мог допустить, чтобы такая печальная судьба постигла его нового друга. Подбирая кусочком хлеба соус с тарелки, он сказал:
— Теперь, когда мы поели за одним столом, может быть, ты, дружище, скажешь, как твое имя?
— Конан, — ответил тот и опять замолчал.
— Конан, — повторил гандер. — Так что ж ты, Конан, ищешь здесь, в Шихаре? Ума-разума? — Он выразительно постучал себя по голове. — Любовных приключений? — Регнард игриво подмигнул, кивком на женщин, сидящих в отгороженной части зала. — Или денег? Кстати, за такую шкуру, как на тебе, можно получить немало, не говоря уже о твоем золотом поясе. — Дикарь не сказал ни слова, но глаза его сузились, что гандер счел за проявление интереса. — Да, меха нынче в цене, ведь охота уже не та, что раньше. Зверь ушел далеко в горы. Между прочим, не знаешь ли ты случайно, где еще есть такие пояса или что-нибудь вроде? — Конан покачал головой. — Не знаешь? Ну ладно, это не важно. — Регнард улыбнулся со всей дружелюбностью, на какую был способен. — Ну а люди из твоего племени? Может, они знают?
Дикарь ответил бесстрастно:
— Мои люди мертвы.
— Мертвы? Да что ты! Заболели и умерли? — Гандер не слишком удивился: из своего обширного опыта он знал, что грязные невежественные дикари то и дело мрут как мухи.
Черноволосый гигант пристально посмотрел на него:
— Да, заболели и умерли.
— Ай-ай-ай, какое несчастье, — с деланным сочувствием отозвался Регнард. За себя он не волновался — во время своих странствий он уже переболел всем, чем только можно. Авось этот дикарь его не заразит. — Так, значит, ты пришел в Бритунию искать счастья? Хочешь разбогатеть?
Конан пробормотал что-то в знак согласия.
— Мудрое решение. В городе жить намного удобнее, чем в лесу, ясное дело. Знай, что этот захудалый Шихар и городом-то назвать трудно, так, считай, пустое место. Но большие бритунийские города — вот это да! Ты и представить себе не можешь, какие возможности они таят, какая там роскошная жизнь, какое великолепие, какой блеск! Я тебе все подробно опишу при случае, но имей в виду, эти горожане — народ ушлый, обведут вокруг пальца, не успеешь и глазом моргнуть, поэтому единственный для тебя выход — обзавестись надежным другом, который помог бы тебе на первых порах, пока ты сам не разберешься, что к чему.
Последняя фраза гандера, судя по всему, заинтересовала.
— Ты хочешь мне помочь?
Регнард после короткого колебания кивнув
— Что ж, пожалуй, я тебе действительно помогу. Но только если сам с этого буду что-нибудь иметь. Понимаешь, в городах никто ничего не делает даром.
— Что ты хочешь?
Регнард на минуту призадумался, поглаживая рыжеватые усы.
— Видишь ли, приятель, какое дело… Мне этот Шихар очертел хуже горькой редьки, и я собираюсь в ближайшее время отправиться в более обжитые и приятные места. Сдается мне, что и тебе бы стоило это сделать. Во всяком случае, в большом городе ты смог бы выгоднее продать то, что у тебя есть. — Гандер не был вполне уверен, что дикарь его понимает, но уже не мог остановиться.
— Так вот, если продать здесь ну хотя бы твою медвежью шкуру, тогда мы могли бы купить себе теплую шерстяную одежду и у нас осталось бы достаточно денег, чтобы добраться до какого-нибудь города. А уж там мы бы развернулись. Ты мог бы получить кучу денег за свой золотой пояс, а я…
— Какой город?
— Какой город? — повторил гандер. — Какой город… А давай махнем в Саргоссу — отсюда до него две недели ходу. Если уж мы выбираем из больших городов, почему бы не выбрать самый большой? Саргосса — столица всей Бритунии, — пояснил он дикарю.
— Саргосса — хорошо, — сразу согласился тот, встал и, сняв с себя шкуру, положил ее на стол.
Могучий торс и перекатывающиеся бугры мускулов вызвали откровенное восхищение служанок. Они подошли поближе, словно для того, чтобы потрогать густой медвежий мех, но взгляды, которые они бросали на богатыря-незнакомца, говорили сами за себя. Однако их откровенные авансы не поколебали его бесстрастности, он был все так же холоден и безразличен. И опять это ничуть не удивило бывалого гандера: ему ли не знать, что у суеверных дикарей всяческих запретов и табу больше, чем даже у стигийских жрецов. Безыскусные дети гор и лесов и понятия-то не имеют, как развлекаются в приличном обществе! Но при этом надменны и заносчивы, как аристократы. Особенно опасно оскорблять их чувства: в два счета проломят голову. Ему-то, разумеется, такое не грозит, он умеет обращаться с варварами.
Довольный собой, Регнард взял со стола шкуру и, оставив своего подопечного в мрачном раздумье над кружкой эля, отправился продавать мех. Когда гандер вернулся, кошель на его поясе был туго набит. Не вдаваясь в детали, он объявил, что теперь у них достаточно денег для путешествия в Саргоссу, и, если они хотят выйти завтра утром, надо срочно заняться покупкой одежды и продовольствия.
В Бритунии стояла осень, самая благодатная пора года. На полях копошились селяне, собирая богатый, как никогда, урожай, сладковатые дымки тянулись к небу, это жгли ботву и солому. Амбары и погреба ломились от запасов, и люди были веселы. Гражданская война закончилась быстро, не успев нанести особого ущерба, новая королева взошла на престол совсем недавно, и бритунийцы еще не успели ощутить ее твердой руки. Всюду царила умиротворенность и спокойствие.
На ночь Регнард и Конан останавливались обычно в придорожных трактирах. Общительный гандер не упускал случая повеселиться в компании таких же, как он, путников, а его угрюмый приятель, как правило, сразу же после обильной трапезы (сытной и дешевой еды всегда было вдоволь) отправлялся спать на сеновал. Иногда после таких дружеских попоек Регнард мог едва переставлять утром ноги, тогда Конан нес и свою и его поклажу. К счастью, он оказался вынослив и неприхотлив, а его сила не раз выручала гандера, когда он ввязывался в пьяные драки. А когда на них как-то напали, бандитам пришлось горько об этом пожалеть.