случае с Пандорой это может не получиться. Она явно гораздо более продвинутая сущность, чем была нейросеть. Но постараться все же стоит».
Только вот тут и правда, вышел облом.
«Блин. Странно. Почему по Пандоре я не могу получить той же информации, что и по нейросети? Как так?»
Сколько я не старался восстановить в своем сознании функционал и возможности, которыми обладала Пандора, но у меня так ничего и не получилось.
Не было в моей памяти настолько четкого понимания принципов ее работы.
Но как раз в тот момент, когда я постарался более четко разобраться в функционале, что реализовала и выполняла Пандора, в моем сознании вновь прозвучал бесцветный голос, принадлежащий адаптационному модулю.
– Критериям поиска заданным оператором на шестьдесят семь процентов соответствует внешний вычислительный модуль, подключенный в режиме автономного функционирования и работы. Настроить интерфейс прямого взаимодействия с ним?
«Хм, интересно», – мысленно пробормотал я, – «чего это такое?»
Но сам тем временем ответил.
«Да, подключай интерфейс».
– Выполняю, – только и отчитался этот бесцветный голос.
А уже в следующее мгновение меня просто отключило.
В себя я пришел ровно через десять секунд. И в этом я был полностью уверен. Временные данные подтвердила как нейросеть, так и мое собственное чувство времени. Хотя, чего удивляться, если нейросеть, это реально лишь часть моей собственной метрической матрицы.
Ну да ладно. Это я отвлекся.
И где этот интерфейс? Почему я не вижу ничего нового?
– Подключаю режим визуализации и ментального взаимодействия с автономным метрическим модулем, – среагировал на мои поиски бесцветный голос.
И практически сразу в моем сознании зазвучал вполне узнаваемый голос Пандоры.
– Восстановлен доступ к метрической матрице оператора. Произвожу тестирование канала и интерфейса подключения.
И буквально через пару мгновений, я еще даже не успел осознать того, что это и есть Пандора.
– Зарегистрировано массовое увеличение количества точек подключения к метрической матрице оператора. Провожу дополнительные настройки. Настройки завершены.
И дальше отчет, как результат проделанной работы.
– Эффективность взаимодействия с метрической матрицей оператора выросла в пятьдесят два и четыре десятых раза. Скорость обмена информацией выросла в семьдесят три и восемь десятых раза. Регистрирую значительные структурные изменения в общей метрической схеме оператора. Результат зарегистрированных изменений: повышение собственной эффективности работы метрической матрицы оператора в тридцать две целых и две десятых раза.
На этом Пандора завершила свой отчет.
Что меня смутило, так это несколько странный отчет моей помощницы.
Она сообщила только об улучшении, которые произошли или в моей собственной метрической матрице, или том, как она взаимодействует и работает со мной, но вот что странно, ничего не было сказано о структуре самой Пандоры.
«Или с нею ничего не произошло?» – удивился я.
Что несколько выбивалось из общей картины. Ведь как я понял, изменения претерпели все виртуальные девайсы, с которыми я ранее работал.
– Оператор прав, – неожиданно раздался голос, который в моем сознании ассоциировался с адаптационным модулем, – внешний вычислительный модуль имеет сложность строения сравнимую с метрической структурой оператора. Как результат, дублирование настолько сложного метрического объекта силами адаптационного модуля совокупно с возможностями метрической матрицы оператора оказалось невозможным. Как результат, обнаруженный метрический объект был напрямую подключен к метрической матрице оператора как дополнительный внешний вычислительный модуль с частичной возможностью автономного функционирования.
«Хм», – сообразил я, – «или я туплю, или Пандору этот адаптационный модуль сравнил по сложности своего строения со мной и сообщил о том, что продублировать ее в мою метрическую матрицу мы бы не смогли, так как это сделали с той же нейросетью или другими моими приблудами. И именно поэтому он оставил ее полностью без изменений, оптимизировав только возможность нашего более плотного взаимодействия с нею».
– Выводы оператора полностью верны, – подтвердил модель.
И уже видимо на основе каких-то своих расчетов, он продолжил.
– Рекомендуется полностью переключить функцию управления метрическими объектами на данный вычислительный модуль, что приведет к многократному ускорению обработки команд и заданий, выданных оператором, процессов внутреннего обслуживания и взаимодействия.
«А разве сейчас эти действия выполняются еще кем-то кроме Пандоры?» – удивился я.
И практически сразу догадался.
«Вообще-то да, выполняются», – мысленно пробормотал я, – «тем же самым адаптационным модулем».
И уже обращаясь непосредственно к нему, спросил.
«Так ты предлагаешь передать свой функционал вычислительному модулю?»
– Да, – подтвердил бесцветный голос, – внешний вычислительный модуль работает с метрическими объектами на более продвинутом уровне. Эффективность его функционирования и взаимодействия с ними превышает собственную эффективность работы адаптационного модуля более чем в семь раз. В дополнение, при подключении всех вычислительных ресурсов, доступных оператору и находящихся в его распоряжении, мы можем получить значительный прирост производительности стандартных расчетов при передаче полного пакета управления вычислительному модулю и над дублем метрического модуля, воссозданным оператором. Самоназвание – нейросеть.
«Так, ты предлагаешь объединить в Пандоре все ваши возможности. Твои, как адаптационного модуля, и нейросети, как интерфейса контроля и взаимодействия со всеми остальными виртуальными конструктами и модулями, я правильно понял?»
– Вывод оператора верен, – согласился со мной бесцветный голос.
Конечно, мне было жаль терять Ведунью, я к ней привык, но как я понял, сейчас использование нейросети являлось избыточностью, которая и так выполнялась мною. Тем более ее функционал я не потеряю, просто передам его на обслуживание Пандоре.
Ну а адаптационный модуль сам сообщил, что с его обязанностями эта необычная сущность, которая по своему строению им была приравнена ко мне, причем ко мне текущему, прошедшему уже не одно изменение, справиться значительно лучше.
А потому.
«Выполняй», – только и скомандовал я.
Как меня вновь поглотила тьма.
* * *
Резко прихожу в себя.
Опять не могу сообразить, сколько прошло времени.
Но было и одно отличие, я прекрасно понимал, что же со мной произошло, и почему я находился в отключке.
«Пандора, ты как?» – спросил я у своей помощницы.
– Нормально, не переживай, – как-то даже неожиданно по человечески ответила она, – отклонений в работе я не обнаружила.
И только сейчас до меня дошло, почему адаптационный номер сравнил ее со мной.
Она действительно была такой же, как и мы.
У нее был собственный разум и самосознание. Только вот раньше все это скрывалось за тем интерфейсом, через который она со мною и общалась.
Сейчас же мы благодаря адаптационному модулю и тому прямому подключению, что он настроил, сумели пробить эту стену.
«Хорошо», – почему-то эти ее слова принесли покой в мою уже давно больную голову.
Еще немного полежав, я мысленно прошептал.
«Рад познакомиться, Пандора».
– И я тоже, Лекс, – услышал я в ответ, – я тоже…
Не знаю, что дальше произошло, но валяться как бревно на этом каменном полу у меня больше не было