Дело в том, что Прикомуч обращался и к Уфимской директории, и к Комучу с просьбой о помощи и с предложением совместных боевых действий. Прикомуч соглашался признать главенство Комуча и Директории: только давайте ударим на красных вместе. Ответа не было.
Позже Колчак будет спрашивать у членов Комуча — почему они не помогли? И получит ответ: мол, ну как же мы могли идти вместе с ижевцами. Мы, интеллигенция, несли народу свет эсеровских идей. А там, в Прикомуче, были какие-то агрессивные пролетарии… Вот они, партийные разногласия!
Колчак прокомментировал эти слова просто: покрыл матом цвет российской политической мысли и уехал в Ижевско-Боткинский полк. Александр Васильевич Колчак был потомственный дворянин и морской офицер, а морские чины традиционно были большими снобами. Но у ижевцев он стоя выпил с офицерами этого полка. Выпил с тостом «За нашу общую победу!».
Глава 9. Ярославское восстание
Это восстание 6-21 июля 1918 года тоже стало реакцией на движение чехословаков. Кроме того, ходил упорный слух о подготовке крупного французского десанта в Архангельск. Мол, высадятся союзники в начале июля и начнут наступление на Вологду и Вятку. Глава французской военной миссии Нуланс активно распространял этот слух и готов был давать деньги на подготовку.
Подготовил восстание «Союз защиты родины и свободы» эсера и террориста Бориса Савинкова. Ячейки союза с самого начала существовали в Москве, Рыбинске, Муроме, Костроме. Это была хорошо разветвленная подпольная сеть, раскинутая в 34 городах и включавшая до 5 с половиной тысяч боевиков. «Союз…» поддерживали местные организации «Союза георгиевских кавалеров», «Союза фронтовиков», «Союза офицеров».
«Союз защиты родины и свободы» объединял социалистов и людей «партии порядка». После провала Московского подполья в мае-июне уцелевшая часть во главе с полковником А.П. Перхуровым отправилась в Ярославль. Другая часть «союзников» во главе с полковником Бредисом — в Рыбинск. Большая же часть во главе с полковником Рачковским уехала в Казань, где офицеры перешли линию фронта и соединились с армией Комуча.
А.П. Перхуров рассчитывал, что при первых сполохах восстания из Калуги прибудет большой отряд, до 200 человек. А в Рыбинске, Муроме, Ростове, Иваново-Вознесенске тоже вспыхнут восстания. Получись так, антибольшевистское восстание охватило бы всю центральную часть Великороссии.
В Ярославле Перхуров создал организацию, которая называлась «Ярославский отряд Северной Добровольческой армии». В эту организацию записалось от 2 до 6 тысяч человек, но участвовала в событиях всего 1 тысяча. Организация делилась на группы по 5–6 человек, сведенные в 2 батальона.
В ночь на 6 июля на Леонтьевском кладбище, недалеко от городского вокзала, Перхуров собрал 105 человек. Все вооружение состояло из… 12 револьверов.
Тем удивительнее успех: к полудню 6 июля восставшими был ликвидирован большевистский штаб, разоружена его охрана, захвачены почта, телеграф, радиостанция, казначейство. Весь центр города.
Восставшие захватили старый арсенал, но не смогли удержать артиллерийские склады. Район города за рекой Которослью захватить не удалось. Во второй половине дня со стороны железнодорожной станции Всполье уже началось наступление красных.
Но восставших к тому времени было уже не 105!
Восставших поддержала городская милиция — она формировалась еще до октября 1917 года. Губернский комиссар прапорщик Фалалеев возглавил один из отрядов и погиб в бою.
Пришли военспецы из Ярославского военного округа — около 120 человек, во главе с полковником Лебедевым и генералом В.И. Карповым.
На сторону «перхуровцев» перешел автоброневой дивизион поручика Супонина (25 офицеров, 2 пушечных бронеавтомобиля «Путилов-Гарфорд», 5 пулеметов).
Пришли добровольцы — кадеты, лицеисты Демидовского юридического лицея, гимназисты. Около 100 человек.
Восставшие рассчитывали на рабочих железнодорожных мастерских — но из 600 человек в боях участвовали всего 140. Остальные рабочие, впрочем, подготовили бронепоезд.
Бронепоезд имел частичное бронирование, его слепили буквально за несколько часов. Он курсировал между станциями Уроч и Филино, на Заволжском участке фронта.
Был расчет, что восстание поднимет Ярославскую и соседние губернии. Этот расчет тоже не оправдался. 8 и 9 июля красные подавили попытки восстаний в Рыбинске и в Муроме.
Перхуров утверждал, что к нему не раз приходили крестьянские ходоки, выражали готовность помочь.
Реально пришло 200 человек, в основном из Диево-Городищево. 8 июля, собравшись по звону набата, сход села принял решение идти на подмогу повстанцам. Односельчанами руководили свои же «офицеры военного времени» Конанов, Тарасов, Москвин, Ершов, Перелыгин.
Человек 50 сражались в Ярославле, защищали район Тверицы — оттуда красные пытались прорваться в город. Практически все они погибли. В несколько раз большее число людей получили оружие и пошли с ним в свои деревни.
Перхуров объявил себя «главноначальствующим Ярославской губернии». «Все органы и распоряжения так называемой «советской власти» упраздняются», — заявил он. Упразднялись и волостное земство, милиция, волостные комитеты.
Их заменяла власть «Управления Главноначальствующего по гражданской части», а «в прочих городах губернии» — власть «начальников уездов». Возрождались окружные суды, а функции полиции передавались «уездной и городской страже».
Позже у Деникина в 1919 году эти постановления будут воспроизведены с точностью до миллиметра: временная военная диктатура, приоритет исполнительной власти над представительной. Представительство же не партийное, а сословно-профессиональное.
Была восстановлена городская управа, в которую вошли представители чиновничества, двое кадетов и двое меньшевиков. Помощником Главноначальствующего по гражданской части стал меньшевик Савинов.
13 июля 1918 года Управа издала обращение «К населению города Ярославля»: «Только единая, собранная, сплоченная национальной идеей Россия должна выйти победительницей в начавшемся разгаре борьбы. Перст истории указал на наш город, и нужно верить, что Бог спасет нашу родину в тяжелую настоящую годину».
Воззвание заканчивалось словами: «Да здравствует Всенародно-законно-избранное Учредительное Собрание!»
Позже много писали о зверствах белогвардейцев, описывали убийства сторонников Советской Власти и страшную «баржу смерти». Только наступление Красной Армии спасло обреченных людей.
С 9 июля полк Красной Армии, рабочие отряды, и «интернационалисты» — 1-й Московский интернациональный батальон из австрийцев, латышский корпус, 1-й польский революционный полк, венгерские части — начали наступление. Из-за Которосли и от Всполья город обстреливали бронепоезда.
Красные предъявили ультиматум: жители должны выйти из города, а иначе «по городу будет открыт самый беспощадный, ураганный артиллерийский огонь из тяжелых орудий, а также химическими снарядами». Говоря коротко: никто не побежал. И начался артиллерийский обстрел.
В общей сложности на город упало около семи тысяч снарядов. Город бомбили с самолетов. Пока центр города не «охватило море огня». Полностью разрушили Афанасьевский монастырь и Спасо-Преображенский монастырь, основанный еще в XIII веке. В огне погибли Демидовский лицей и его уникальная библиотека, городская больница, гостиный двор, 15 фабрик, 9 начальных училищ, больше 100 жилых домов. По сути, весь центр Ярославля.
Коммунисты откровенно писали, что «восстание в Ярославле должно быть подавлено ценой каких угодно разрушений и жертв».
Весь фронт от р. Которосли до железнодорожного моста был разделен на 6 участков, каждый из которых защищал отряд в 100–150 человек при 6 пулеметах. У восставших было 2 орудия. Противостоять артиллерийским налетам они не могли. Через несколько дней боев один броневик вышел из строя, а второй переезжал от одного участка фронта к другому в качестве своего рода подвижного резерва. Остро не хватало патронов.
Перевес красных был абсолютным: около 10 тысяч солдат против 800-1000 восставших, плюс около ста артиллерийских стволов и авиация, до 20 самолетов.
К 20 июля стало очевидно: никто на помощь не придет. Ни крестьяне губернии, ни повстанцы других городов, ни французы. Часть повстанцев во главе с генералом отказались покинуть город.
Члены офицерских организаций во главе с Перхуровым прорвались на пароходе к Толгскому монастырю. Их было около 100 человек. Они хотели поднять местных крестьян… Мужики воевать не пошли.
Офицерская группа Перхурова еще месяц бродила по заволжским лесам и селам. Удалось соединиться с Народной армией Комуча.
21 июля оставшиеся в живых повстанцы сдались «Германской комиссии военнопленных № 4». Глава этой комиссии лейтенант Балк заверил сдававшихся: его комиссия занимает позицию вооруженного нейтралитета, никто из них не будет выдан красным. По словам самого Балка, «после октябрьской революции я был в комендатуре Смольного под именем бывшего корнета Василевского, а во время подавления Ярославского восстания командовал батареей. Солдаты были исключительно мадьяры из отряда, сформированного еще летом 1917 года на Волге. Немало колоколен удалось сбить. Похвастаюсь: не будь нашей организации, еще неизвестно, во что бы обернулось дело…».