Читать интересную книгу Эволюция для всех, или Путь кентавра - Александр Гангнус

Он выдвинул теорию катастроф, объяснявшую вымирание ископаемых животных и растений, на место которых приходили другие, но не вновь созданные, а существовавшие и раньше, но только в других местах.

Ламарк, Жан Батист (1744–1829). Создатель первой эволюционной теории. Разделил мир животных на типы позвоночных и беспозвоночных. Автор термина «биология». Ламарк не додумался до естественного отбора, как движущей силы эволюции, поэтому основное значение в его теории придается «упражнению органов», прямым связям между потребностями организмов и их изменениями, которые наследуются.

Лейбниц, Готтфри Вильгельм (1646–1716). Германский философ и математик, верил в преформизм, в шкатулочную теорию наследственности, по которой весь ряд потомков любого живого существа предсуществет в нем заранее.

Линней, Карл (1707–1778). Шведский естествоиспытатель, установивший систему всего известного тогда живого мира. Не был эволюционистом, но его система неминуемо ставила вопросы о степени родства в живом мире и о происхождении этого родства. Самое щекотливое по тем временам место в «Системе природы» Линнея, мостик между животными и человеком, выглядело так:

Класс I. Четвероногие животные. Порядок I. Человекоподобные.

1. Человек. Познай самого себя!

2. Обезьяна.

Лукреций (Тит Лукреций Кар) (99(95)-55(51) г. до н. э.). Автор знаменитой поэмы «О природе вещей», содержащей много замечательных догадок о законах природы, накопленных эпикурейской школой античной философии — об атомном строении веществ, о сохранении материи и движения. Лукреций верил в познаваемость мира, все пытался рационально объяснить (порой, конечно, наивно).

Мальпиги, Марчелло (1628–1694). Итальянский биолог, врач, микроскопист, описал клетки растений. Ему казалось, что он видит готовый крошечный организм внутри свежего яйца, то есть он был преформистом.

Мейен, Сергей Викторович (1933–1987). Выдающийся палеоботаник, эволюционист и биолог. Вместе с А. А. Любищевым и Н. В. Тимофеевым-Ресовским возобновил в 60-70-х годах дискуссию о принципах эволюции. Многие положения и идеи этой книги автору подсказаны многолетней дружбой и сотрудничеством с С. В. Мейеном.

Мендель, Грегор Иоганн (1822–1884). Основоположник менделизма — учения о наследственности. Проводя опыты на горохе, Мендель заметил, что некоторые признаки при скрещивании разных сортов гороха не смешиваются и не исчезают, а раздельно, дискретно вновь и вновь повторяются в последующих поколениях, причем не случайно, а по определенному статистическому закону. Мендель понимал значение своего открытия: оно говорило о существовании специальных единиц — носителей наследственности (их потом назвали генами). Но современники не поняли. Дарвин умер, так и не узнав, что уже сделано открытие, выводящее его учение из логического противоречия, известного под названием «кошмар Дженкина»: любые приобретенные с помощью естественного отбора новые признаки по представлениям того времени должны были растворяться, теряться при скрещивании в череде поколений. Менделизм, в котором многие видели сначала «подкоп» под дарвинизм, на самом деле его обновил и подтвердил. Приобретенные в ходе эволюции новые наследственные зачатки не пропадают зря — даже в скрытом, не проявленном в виде признака состоянии они готовы дождаться своего часа, чтобы сыграть свою роль в эволюции наших предков.

Нидхем, Джон Тарбервилл (1713–1781). Английский естествоиспытатель, сторонник теории самозарождения организмов.

Окен, Лоренц (1779–1851). «Первый, принявший в Германии идею развития». Это слова Ф. Энгельса, и они лишь немного не соответствуют действительности (раньше Окена в Германии и России идею развития приняли К. Ф. Вольф, И. В. Гете и многие другие). Биолог. В его трудах немало верных догадок^т- о клеточном строении всех живых существ, о связи индивидуального и эволюционного развития. Был одним из виднейших представителей натурфилософской школы в науке, учившей, что логикой и разумом можно постигнуть природу лучше, чем опытом и наблюдением.

Оуэн, Ричард (1804–1892). Английский зоолог и палеонтолог. Назван при жизни «английским Кювье» — за многочисленность и важность трудов.

Пастер, Луи (1822–1895). Французский биолог, основоположник микробиологии. Открыл биологическую природу брожения, доказал, что с помощью брожения ряд организмов обходится без свободного кислорода. Окончательно доказал невозможность самозарождения.

Писарев, Дмитрий Иванович (1840–1868). Критик, философ. Страстный пропагандист естественнонаучного знания, провозглашал приход новых людей — «мыслящих реалистов». Верил в возможность самозарождения организмов, выступал против Пастера в его споре с Пуше.

Пуше, Феликс Архимед (1800–1872). Французский медик, ботаник, зоолог. Главный противник Пастера в споре о самозарождении.

Реди, Франческо (1626–1697). Итальянский зоолог, исследователь насекомых. Доказал, что черви в мясе не заводятся, пока туда не отложит яйца муха.

Северцов, Алексей Николаевич (1866–1936). Российский биолог, автор учения о модусах (типах) связей индивидуального и эволюционного развития. Эволюция, по его мнению, совершается через изменения хода онтогенеза. Это представление гораздо глубже и вернее «биогенетического закона».

Спалланцани, Ладзаро (1729–1799). Итальянский натуралист, исследовал размножение, регенерацию, кровообращение у животных. Доказал отсутствие самозарождения в прокипяченных настоях.

Фабриций, Джироламо (1533–1619). Итальянский анатом, хирург, эмбриолог, учитель Гарвея.

Шмальгаузен, Иван Иванович (1884–1963). Российский биолог, ученик А. Н. Северцова. Развил теорию учителя о модусах, типах связей индивидуального и эволюционного развития. Обращал особое внимание на то, что все в растущем организме связано со всем связями различного порядка, начиная от биохимической взаимозависимости генов в хромосомах и кончая прямыми и косвенными связями между развивающимися органами. Разработал учение о стабилизирующем отборе, направленном не на эволюционное изменение организмов, а на их эволюционную устойчивость.

С. Мейен. РАЗВЕДАННЫЕ ТРОПЫ, НЕРЕШЕННЫЕ ЗАГАДКИ

Каждый человек, выбравший себе профессию еще на школьной скамье, может назвать книжки, которые когда-то возбудили или поддержали в нем интерес к облюбованному делу. Чарльз Дарвин в автобиографии вспоминает, как в школьные годы он зачитывался книгой «Чудеса мироздания» и обсуждал с товарищами достоверность сведений, о которых рассказывалось в книге. Один из самых крупных наших палеонтологов академик Ю. А. Орлов еще в детстве прочел книгу Гетчинсона «Вымершие чудовища», а вскоре увидел места раскопок древних ящеров на Малой Северной Двине. Это, в конце концов, и определило его судьбу. Наверное, для автора популярной книжки помочь определиться в жизни неведомому ученику — высшая награда.

Читая книжку А. А. Гангнуса, я мысленно возвращался в сороковые годы, когда мальчишкой-третьеклассником ездил на трамвае № 47 в далекое тогда Коломенское, где из черных глин на берегу Москвы-реки выковыривал перламутровые раковины юрских аммонитов. Больше всего поражало то, что когда-то в Подмосковье было настоящее море и что плавали в нем неведомые моллюски с изящными спиральными раковинами, что лет им много миллионов. Потом в школьном кружке при Палеонтологическом музее наш руководитель Б. А. Трофимов давал нам ровно столько свободы, чтобы не превратить увлечение в нудную повинность, а ограничивал свободу только с тем, чтобы мы не растащили музейные экспонаты по своим домашним коллекциям. На наши собрания заходил Ю. А. Орлов — его именем теперь назван музей, — по очереди пожимал всем руку, что-то спрашивал, советовал, шутил и уходил, чтобы не мешать (хотя мы собирались в его кабинете). К нам вполне серьезно относились сотрудники музея и Палеонтологического института Р. Ф. Геккер, К. К. Флеров, А. И. Осипова, Е. А. Иванова, Я. М. Эглон и многие другие. Не будь этих людей, не будь бесед с ними, тех книг, которые они подсовывали, собирание ископаемых раковин могло превратиться в некое экстравагантное хобби, полуосмысленное, служащее, что бы мне ни говорили завзятые коллекционеры, просто самоцелью. Благодаря живому общению и чтению вместо хобби пришла удивительная профессия, о которой мне ни разу не пришлось жалеть. Я не буду обсуждать вопрос, что было важнее — общение с людьми или чтение книг, но, видно, недаром я всегда помню не только своих первых наставников, но и мои первые книги — «Вымершие животные» Ланкастера и альбом «Развитие жизни на Земле» Р. Ф. Геккера.