— Бастиан, сначала поищем подарок Изабелле, а потом тебе. Никуда не уходи от нас. Смотри, сколько народу! Я не хочу тебя потерять.
— Я уже знаю французский, — отрезал мой сын. — Если потеряюсь, скажу, кто я и где живу. Опишу, как ты выглядишь, и все такое прочее.
Я притянула его к себе, ласково обняла.
— Я знаю, милый, но есть такие люди, которые не захотят вернуть тебя маме. Ты же знаешь? Мама часто об этом говорила.
Бастиан с вызовом огляделся.
— Здесь только родители. Никаких подозрительных мужчин нет. Я уже не маленький.
— И все же будь рядом с нами.
Я подвела их к полкам, на которых преобладал розовый цвет, и у Изабеллы загорелись глаза. Бастиан стоял рядом со мной, все еще упрямясь.
Парни должны знать, где Мишель. Единственная причина, по которой я не осмеливалась спросить их об этом, — боязнь выдать себя: если кто-то из них при этом недвусмысленно пошутит, выражение моего лица скажет им все лучше любых слов.
Но возможно, возражала я сама себе, то, что я не задаю вопросов, как раз более заметно. В конце концов, рабочих нам не хватает. Если я поинтересуюсь, где они сейчас, такой вопрос будет оправдан заботой о своих интересах.
Нужно замаскировать мое желание все узнать. Пустяк, ничего не значащий вопрос наряду с другими. Эта же тактика возможна в разговоре с Ритой или Бетти. Первая показалась мне наиболее подходящей кандидатурой. Бетти, возможно, будет разговорчивее, если рядом не окажется Тео.
Бетти и Рита. Я решила позвонить им и навестить обеих.
— Я ни с кем не разговаривала, — отвечаю я.
Следователь и переводчик смотрят на меня и явно ждут, что я скажу еще что-то.
— И… и я не уверена, взяла ли чек.
Переводчик наклоняется ко мне через стол.
— Прошу вас как следует подумать. Попытайтесь вспомнить, во сколько вы уехали из супермаркета и в котором часу вернулись домой.
Я отрицательно качаю головой.
— Я не знаю. Правда, не знаю.
— В десять?
В смятении смотрю на него.
— Возможно. Десять часов… Да, наверное, в десять.
— Кто, кроме вас, в это время находился дома?
— Эрик, мой муж, и дети — Изабелла и Бастиан.
— Чем вы занимались после того, как вернулись домой?
Это я знаю точно. Я сказала Эрику, что плохо себя чувствую, и тут же поднялась наверх. Там я битый час просидела на постели, глядя прямо перед собой. Я была еле жива, испугана, смертельно обеспокоена.
— Я пошла спать.
— Вы часто так рано ложитесь?
— Да.
Переводчик корчит гримасу и пристально смотрит мне в глаза.
Чувствую, как к горлу подкатывает ком. В этой комнате нет окон. Передо мной пляшут круги от света люминесцентных ламп, и от приторного, тошнотворного запаха кофе перехватывает дыхание.
— Мадам Янсен, когда вы в последний раз видели свой кошелек?
Железная лапа сдавливает мой пищевод.
39
Луи и Антуан не знали, куда подевались Мишель и Брюно, и их это мало интересовало. Я задала вопрос Луи, когда он мыл руки, а сама в это время уставилась на его изуродованную кисть. Потом мне было очень стыдно за этот взгляд. Он ведь мог показаться невежливым. Антуану между делом посетовала на то, что приготовила салат, который так любит Брюно.
Они не только понятия не имели, где Брюно и Мишель, но оба отозвалась о них как о заносчивых сопляках, с которыми лучше вместе не работать. И в свободное время они не общались. Парни не тратили лишних слов, но выражение их лиц и сопение не нуждались в комментариях.
— Наверное, работают на другом объекте, — пробормотал Луи.
— Или угодили за решетку, — добавил Антуан.
Вопрос о том, за что, уже готовый сорваться с моего языка, перешел в нервный кашель, потому что на пороге появился Эрик.
Мы сидели у Бетти на кухне. На столе — блюдо со сластями, две чашки кофе, ликер и сливки. До сего момента предметом разговора были частные гостиницы как таковые.
Ее приметные очки сегодня заменяло нечто в черной с красным и коричневым оправе. Бетти была одета в свитер с тигровым рисунком. Тонкие темные волосы сколоты на затылке широкой заколкой с таким же узором.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я дам тебе телефоны этих людей.
Бетти встала, чтобы достать из ящика серванта ручку и блокнот.
— Они разместят твою рекламу на своем веб-сайте. Со всего, что будет зарезервировано через него, они хотят пятнадцать процентов.
— Оплатой они тоже занимаются?
— Нет, это ты будешь делать сама. Они только сводят вместе спрос и предложение. Преимущество фирмы в том, что она предлагает более десяти тысяч частных гостиниц. Многие желающие поехать в отпуск начинают поиск с этого сайта. Рекламные баннеры содержат только краткую информацию, но ты можешь сделать свою страничку.
Она положила передо мной листок из блокнота. Я сунула его в сумку, зная, что он мне никогда не понадобится. Как только дом будет готов, я сделаю все, чтобы вернуться в Голландию.
Все.
Бетти села напротив и подвинула мне сласти.
— Попробуй еще вот эти. Тео худеет, его больше сладким не соблазнишь. Кстати, а как дела с ремонтом? Все идет по плану?
И тут мне стало ясно — ремонт дома имеет нечто общее с беременностью. Когда ты беременна, все интересуются положением дел: самочувствием, тем, кто будет — мальчик или девочка, готова ли детская и так далее. То же самое и с ремонтом. Мой ответ был стандартным:
— Дела отлично.
Я взяла маленькое пирожное и вдогонку сказала:
— Петер бывает только по понедельникам, а в остальные дни у нас работают Луи, Антуан и Пьер-Антуан.
Нужно говорить об этом сейчас, пока Бетти не сменила тему.
— Раз уж я зашла к тебе… В прошлый раз, когда мы у вас были, ты сказала, что у всех парней есть судимость. Мы обсудили это с Эриком, потому что, честно говоря, я немного испугалась. Видишь ли, эти ребята целый день в доме, а у нас двое маленьких детей… Понимаешь? До того, как ты упомянула об этом, я ничего не знала. Думала — обычная строительная фирма.
Хозяйка отпила кофе и посмотрела на меня очень внимательно.
— Петер тебе что-нибудь рассказывал?
Я отрицательно покачала головой. Бетти тоже взяла пирожное, повертела, положила обратно на блюдо.
— Тео не понравится, если он узнает, что мы говорили об этом. Тем более что сейчас ничего плохого не происходит.
Она сделала еще глоток.
— Нам с Эриком Петер нравится, — соврала я, чтобы успокоить Бетти. — Но мне, естественно, хочется побольше знать о тех людях, которые работают в моем доме.
— У вас есть проблемы?
— Нет, — я сделала движение рукой, будто отгоняя надоедливую муху. — Просто после того, что ты сказала, я все время думаю о том, что же натворили эти ребята. Эти мысли влияют на мое отношение к ним. Честно говоря, меня саму это угнетает, потому что мы с Эриком очень довольны их работой. И ведут они себя пристойно.
Бетти заерзала на стуле, накручивая локон на указательный палец.
— Видишь ли… эта часть Франции не совсем французская. Здесь живут люди со всего света. Некоторые, такие как я и ты, приехали сюда за своей мечтой, а некоторые — спасаясь от кого-то или от чего-то.
Я судорожно искала слова, чтобы подтолкнуть ее продолжить рассказ. Но, как оказалось, в этом не было нужды.
— В Бельгии Петер был хозяином международной транспортной фирмы, обслуживал множество постоянных клиентов. Но среди этих клиентов были и такие, для которых он перевозил кое-какие… ну, скажем, нелегальные товары. Это он сам рассказал однажды вечером Тео. Такие рейсы давали большую прибыль.
— Петер сказал, какие именно товары возил?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ему приходилось часто ездить в северную Испанию и Басконию. Клиентами были люди, которые имели связь с ЭТА[53]. То есть, ну как тебе сказать… Словом, Тео думает, что Петер возил оружие и наркотики.
— Хочешь сказать, что он снабжал ЭТА оружием и наркотиками? — едва выдавила я.