Как-то вечером я мирно сидел в саду у открытой двери и проверял экзаменационные работы. На другом конце сада копались в земле мистер Чиннок с хозяйкиной племянницей. Сегодня у них был, по нашей с Миртл терминологии, «нерабочий вечер», и они проводили его за прополкой овощей.
Изредка то один, то другой разгибался в приступе кашля. В соседнем саду жгли кучу сорной травы, и дым сносило в нашу сторону. Здесь это было в порядке вещей. Садов по соседству было так много, соседи были столь ярые огнепоклонники, что стоило хоть на часок выйти в сад, как поблизости непременно зажигали костер. А дым непременно сносило в нашу сторону…
Я уже завершал оценку математических способностей одного из начальных классов, когда услышал, как хозяйка впускает кого-то ко мне в комнату. Я повернул голову и увидел Стива. Он сошел в сад.
— Прости, что я тебя отрываю. — Он сел на ступеньку подле моего стула и стал ждать. Когда я разделался с последней работой, он вытащил из кармана свое новое стихотворение.
— Вот видишь, Джо! Как только вырвешься от Тома на выходные дни, так сразу сдвиги в работе.
Я стал читать. Я упоминал уже, что в стихах Стива был виден талант. В новом стихотворении таланта было не меньше, чем обычно, а строк — заметно больше. Я поздравил его.
Когда автор приносит тебе стихи, то все бы ничего, если бы не одно: ну, прочел ты стихи, ну, поздравил автора — а что дальше? Другое дело — роман: тут ты усаживаешься поудобнее и в порыве благородного негодования отводишь душу, изрыгая на автора хулу за его плоские шутки, рыхлый сюжет и моральную нечистоплотность его героев.
На нас снизошло молчание.
— «Никогда, никогда, никогда-а англичанин не будет рабом!» — насвистывал мистер Чиннок.
— Том не едет в Америку, — сказал Стив.
— Почему? Откуда ты знаешь?
Стив вздернул плечи.
— Он говорит, неминуемо будет война.
— А-а…
— А ты?
— Что — я?
— Думаешь, будет?
— Возможно. — Я помолчал и постыдно неискренним голосом прибавил: — Надеюсь, во всяком случае. — Мне, признаться, не хотелось расставаться с мыслью об отъезде в Америку.
Стив искоса скользнул по мне взглядом.
— А кстати, знаешь, Миртл ходит и всем говорит, будто ты собираешься в Америку, как раз если будет война.
— Дьявольщина! — Я дико разозлился.
— За что купил, за то и продаю.
— Кто тебе сказал?
— Да я сам слышал!
Может быть, я тоже вел себя не безупречно, однако подобное вероломство со стороны Миртл взбесило меня. Я потребовал у Стива новых свидетельств. Сейчас он говорил правду, да и кому, как не ему, было знать, какие разговоры ведет на людях Миртл: ведь он теперь заделался частым гостем в тех домах, где Миртл имела обыкновение появляться с Хаксби.
Лишний довод против нее, думал я в гневе.
— Том, конечно, возмущен?
— По-моему, он считает, что это было сказано в расчете тебя позлить.
— Ну что ж, она добилась своего!
Стив добродушно рассмеялся.
— А что еще она про меня говорила?
— Не знаю, Джо, красиво ли мне заниматься пересудами, — в замешательстве сказал Стив.
— Если уж начал, договаривай!
— Она говорила Тому, — медленно сказал Стив, — что никогда не любила тебя.
— Какого же она тогда рожна…
— Да-да, понятно. Она признает, что ты обладаешь некой загадочной притягательной силой. О тебе, видишь ли, отзываются как о своего рода Свенгали[7]. Просто смех. Ничуть ты не похож на Свенгали, это всякий дурак скажет.
— Проклятье!
— Давай не так громко, Джо, ладно? — Стив показал глазами на племянницу с мистером Чинноком, до которых, несомненно, долетало каждое слово.
Я с усилием овладел собой.
— Еще что-нибудь?
Стив не отвечал.
— Ручаюсь, это Том ей внушил такую мысль…
— Раз ты с ней собрался порвать, Джо, это совсем не глупая мысль!
— Да, но он внушил ее не поэтому. Он теперь ей будет доказывать, что любила она всегда его! А он — ее!
— Ничего себе! — Вероятно, Стиву такое не приходило в голову.
— К этому он и ведет, попомни мои слова! А конечная цель — предложение руки и сердца.
Стив заметно приуныл.
— Но хотел бы я знать, какая цель у нее, — продолжал я. — Только бед себе наживет, больше ничего.
— Увы, — вздохнул Стив.
Я вновь обретал способность рассуждать хладнокровно. К замечанию Стива стоило прислушаться — действительно, совсем не глупо, если Миртл говорит, будто никогда не любила меня. Это способ сохранить свое достоинство. Это первый признак, что в ней пробуждаются защитные силы… Выкарабкивается, неожиданно подумалось мне.
Стив прервал мои размышления.
— Ты, наверное, знаешь — у Тревора все благополучно.
Слава богу, что опасность миновала, но почему это Стив оказался в курсе дела?
— Ах так! — бросил я небрежно.
Мы вновь погрузились в молчание. Стив зашел в комнату и вернулся с подушкой.
— Сидеть на холодном очень вредно.
— Глупости!
У Стива поползли вверх уголки рта.
— А я знаю, какую новость ты еще не слышал! Я прошел курс первой помощи! — Он поймал на себе мой недоверчивый взгляд. — Честно говорю, Джо. Сам посуди, начнется война, призовут меня в армию, а у меня — пожалте вам, есть такая бумажка. Глядишь, и направят по медицинской части.
Понятия не имею, врал он или нет, но я не мешал ему, догадываясь, что он пытается развлечь меня.
— Я и экзамен сдавал. — У него заискрились глаза. — Только, боюсь, не выдержал.
— Что, трудно было?
— Не трудно, — сказал Стив. — Но жутко противно.
Он красочно описал мне свои беспомощные потуги на испытаниях по практике, и я, несмотря на все горести, не мог сдержать улыбки.
Стив еще более воодушевился.
— Но страшнее всего был экзамен по теории. Задают мне вопрос: что делать с ребенком, когда у него судороги? Представляешь? Нашли, кого спрашивать! Да я не знаю, что делать с ребенком, даже когда у него нет судорог!
— А что надо было ответить?
— Положить его в теплую ванну! — сказал Стив торжествующе.
Ни он, ни я не услышали, как хозяйка опять впустила ко мне кого-то. У нас за спиной раздались нетерпеливые шаги, и в дверях вырос Том. Лицо его было темнее тучи.
— Мне нужно сказать вам кое-что. Вы не зайдете в дом?
Стив взял подушку, я — экзаменационные работы, и мы нехотя поплелись в комнату. Том закрыл за нами створки стеклянной двери.
— Такие разговоры всегда разумней вести подальше от чужих ушей, — сказал он вежливо и в то же время как бы с упреком.
Я не ответил, так как не имел представления, какие именно разговоры он пришел вести. Наша смешливость, словно устыдясь его присутствия, улетучилась в одну минуту. Стив, исходя из посылки «Что бы Том ни сказал, мне от этого легче не будет», заранее помрачнел.