Надеюсь, что редакция не откажется поместить этот верный исторический документ в назидание потомства...
Искренне преданный и нежно любимый племянник покойного
Тимофей Шерстобитов.
Приложения
Раздел 1Предуведомление
Я знаю, читатель, что тебе хочется знать, почему я так долго молчал? Мне понятно твое любопытство! Прислушай и вникни: я буду говорить с тобой, как отец с сыном.
В обществе заговорили о каких-то новых потребностях, о каких-то новых вопросах... Я — враг всех так называемых вопросов! Я негодовал в душе — и готовился!., я готовился поразить современное общество ударом; но гг. Григорий Бланк, Николай Безобразов и пр. предупредили меня... Хвала им,— они спасли меня от посрамленья!
Наученный их опытом, я решился идти за обществом. Сознаюсь, читатель: я даже повторял чужие слова против убежденья!.. Так прошло более трех лет. Время показало мне, что я боялся напрасно. Общество наше оклеветано: оно изменилось только по наружности... Мудрый смотрит в корень: я посмотрел в корень... Там все по-прежнему: там много неоконченного (d'inacheve)!.. Это успокоило меня. Я благословил судьбу и вновь взялся за лиру!.. Читатель, ты понял меня! До свидания!
Твой доброжелатель
Кузьма Прутков
24 октября 1859 г. (annus, i).
* * *
Читатель! Прочти о сих записках в предисловии, напечатанном мною в былые годы в «Ералаши» «Современника». И теперь я печатаю только «выдержки». Я уже сто раз предупреждал тебя, что материалов от деда осталась бездна, но в них много неполного, неоконченного.
Твой доброжелатель
Кузьма Прутков 11 мая 1860 года (annus, f).
Азбука для детей Косьмы Пруткова
(им самим составленная)
A. Антон козу ведет,
Б. Больная Юлия.
B. Ведерная продажа.
Г. Губернатор.
Д. Дюнкирхен город.
Е. Елагин остров.
Ж. Житейское море.
3. Запоздалый путник.
И. Инженер-поручик.
К. Капитан-исправник.
Л. Лимонный сок.
М. Марфа-посадница.
Н. Нейтралитет.
О. Окружной начальник.
П. Пелагея экономка.
Р. Рисовальщик искусный.
C. Совокупное сожитие.
Т. Татарин, продающий мыло или халаты.
У. Учитель танцевания и логики.
Ф. Фарфоровая чашка.
X. Храбрый штабс-капитан,
Ц. Целое яблоко.
Ч. Чиновник особых поручений.
Ш. Шерстяной чулок.
Щ. Щебечущая птица.
Э. Эдуард аптекарь.
Ю. Юпитер.
Я. Янтарная трубка.
Ъ. Ы. Ь.
Простуда
Увидя Юлию на скате
Крутой горы,
Поспешно я сошел с кровати
И с той поры
Насморк ужасный ощущаю
И лом в костях,
Не только дома я чихаю,
Но и в гостях.
Я, ревматизмом наделенный,
Хоть стал уж стар,
Но снять не смею дерзновенно
Папье-файяр,
* * *
Я встал однажды рано утром,
Сидел впросонках у окна;
Река играла перламутром,
Была мне мельница видна,
И мне казалось, что колеса
Напрасно мельнице даны,
Что ей, стоящей возле плеса,
Приличней были бы штаны.
Вошел отшельник. Велегласно
И неожиданно он рек:
«О ты, что в горести напрасно
На бога ропщешь, человек!»
Он говорил, я прослезился,
Стал утешать меня старик...
Морозной пылью серебрился
Его бобровый воротник
* * *
Сестру задев случайно шпорой,
«Ma sceur,— я тихо ей сказал,—
Твой шаг неровный и нескорый
Меня не раз уже смущал,
Воспользуюсь я сим моментом
И сообщу тебе, ma sceur,
Что я украшен инструментом,
Который звонок и остер».
Выдержки из моего дневника в деревне
(Село Хвостокурово) 28 июля.
Очень жарко. В тени, должно быть, много градусов...
На горе под березкой лежу,
На березку я молча гляжу,
Но при виде плакучей березки
На глазах навернулися слезки.
А меж тем все молчанье вокруг,
Лишь порою мне слышится вдруг,
Да и то очень близко, на елке,
Как трещат иль свистят перепелки,
Вплоть до вечера там я лежал,
Трескотне той иль свисту внимал,
И девятого лишь в половине
Я без чаю заснул в мезонине.
29 июля. Жар по-прежнему...
Желтеет лист на деревах,
Несутся тучи в небесах,
Но нет дождя и жар палит.
Все, что растет, то и горит.
Потеет пахарь на гумне,
И за снопами в стороне
У бабы от дневных работ
Повсюду также виден пот,
Но вот уж меркнет солнца луч,
Выходит месяц из-за туч
И освещает на пути
Все звезды Млечного Пути.
Царит повсюду тишина,
По небу катится луна,
Но свет и от других светил
Вдруг небосклон весь осветил.
Страдая болию зубной,
В пальто, с подвязанной щекой,
На небо яркое гляжу,
За каждой звездочкой слежу.
Я стал их все перебирать,
Названья оных вспоминать,
А время шло своей чредой,
И у амбара часовой
Ежеминутно, что есть сил,
Давно уж в доску колотил.
Простясь с природою, больной,
Пошел я медленно домой
И лег в девятом половине
Опять без чаю в мезонине.
1 августа. Опять в тени, должно быть, много градусов.
При поднятии гвоздя близ каретного сарая
Гвоздик, гвоздик из металла,
Кем на свет сооружен?
Чья рука тебя сковала,
Для чего ты заострен?
И где будешь! Полагаю,
Ты не можешь дать ответ;
За тебя я размышляю,
Занимательный предмет!
На стене ль простой избушки
Мы увидимся с тобой,
Где рука слепой старушки
Вдруг повесит ковшик свой?
Иль в покоях господина
На тебе висеть с шнурком
Будет яркая картина
Иль кисетец с табаком?
Или шляпа плац-майора,
Иль зазубренный палаш,
Окровавленная шпора
И ковровый саквояж?
Эскулапа ли квартира
Вечный даст тебе приют?
Для висенья вицмундира
Молотком тебя вобьют?
Может быть, для барометра
Вдруг тебя назначит он,
А потом для термометра,
Иль с рецептами картон
На тебя повесит он?
Или ляпис-инферналис,
Иль с ланцетами суму?
Вообще, чтоб не валялись
Вещи, нужные ему.
Иль, подбитый под ботфортой,
Будешь ты чертить паркет,
Где первейшего'всё сорта,
Где на всем печать комфорта,
Где посланника портрет?
Иль, напротив, полотенце
Будешь ты собой держать
Да кафтанчик ополченца,
Отъезжающего в рать?
Потребить гвоздочек знает
Всяк на собственный свой вкус,
Но пока о том мечтает
(беру и смотрю),
Эту шляпку ожидает
В мезонине мой картуз.
(Поспешно ухожу наверх.)
<С того света>