И снова эта изысканность в свершении магического действа вызвала восхищение в душе Бена, пока он не вспомнил, ради чего всё это делается. Только ради того, чтоб облегчить вражескому войску наступление на его замок. Всё это прекрасное служение и тонкая вибрация чувств, вся эта полная изящества игра эмоций и энергий, всё это только ради того, чтоб устроить здесь бойню и помочь дремучему царьку с далёкого Запада захватить священный артефакт. И Бен рассвирепел. Ему уже не нужно было накручивать себя, он действительно пришёл в ярость, и если б у него до сих пор была связь со стихией, то гроза взорвалась бы с новой силой, колошматя по земле молниями и извергая из туч водопады. Но он уже не владел этой силой. И потому у него остался только один выход — свершить ритуал, который он тщательно подготовил заранее, и которого отчаянно надеялся избежать.
Развернувшись, он ушёл со стены под мрачными взглядами коменданта цитадели и его воинов. Он спустился вниз по длинной прямой лестнице, которую с готовностью выложил ему под ноги замок. У него не было сомнений и колебаний, он знал, что сейчас сделает, даже если потом всю жизнь будет сожалеть об этом. Всю свою проклятую бесконечную жизнь!
Тяжёлая окованная узорчатыми пластинами дверь отлетела в сторону от одного прикосновения его руки, и он ворвался в низкий сводчатый подвал, где, нещадно чадя, горели на стенах багровые факелы. Красный свет, предвещая кровавую резню, заливал широкое пространство зала, в центре которого стоял покрытый чёрной тканью стол. Нужные травы, минералы и инструменты были заранее разложены на алтаре. В кованой низкой чаше поблескивали кусочки антрацита, политые маслом. Едва он подошёл, уголь вспыхнул, и он начал подхватывать разложенные вокруг пучки трав и бросать их в огонь, а потом, взяв железный нож с эбонитовой ручкой, сжал лезвие в левой руке и резко вырвал его, почувствовав боль в ладони. Сжимая кулак, он выдавливал кровь в чашу, и она шипела, падая в голубоватые язычки пламени, от которых струился странно пахнущий дым.
Глядя в огонь, он сосредоточился на крови, на пламени, на запахе дыма, и быстро заговорил, обращаясь в темноту, окружившую алтарь:
К тебе взываю в темноту
Ведьмин дух Фарно Зоту,
Возвращайся из глубин,
Мёртвых сумрачных долин,
И войди в мой тихий дом,
Замешай огонь со льдом,
Травы с кровью завари,
Синим пламенем гори,
Подними со дна души
Ярость, разум сокруши,
Жалость выжги без остатка.
Пусть сразятся в смертной схватке
Ворон с вороном в полёте,
Жаба с жабою в болоте,
С волком волк в лесу густом,
С духом дух в дому пустом.
Яд в дыхании твоём
Пусть заполнит всё кругом.
Я тебе без состраданья
Отдаю на растерзанье
Души пришлых и чужих,
Пусть заполнит ярость их,
Пусть разверзнет в душах Ад,
Пусть пойдёт на брата брат,
Пусть пойдёт на друга друг,
Пусть замкнёт порочный круг
Злобной бешеной вражды…
Внезапно гневный возглас за спиной остановил его.
— Что ты, чёрт тебя возьми, творишь?
Бен вздрогнул и обернулся, и тут же сильный удар в челюсть свалил его с ног. Упав на каменный пол, он развернулся, чтоб увидеть всплеск шёлкового белого плаща, а потом и того, на ком он был надет. Джим Ноттингем решительно шагнул к алтарю и резким движением смёл с него всё, что там стояло. Кованая чаша со звоном покатилась по каменным плитам, рассыпая тлеющие угли и золу. Красный свет в зале рассеялся и стал обычным рыжеватым, испуганные тени суетливо сновали вокруг своего Повелителя, а сам он устало откинулся спиной на пол и безнадёжно посмотрел в низкий закопченный свод потолка. Ярость ушла, рассеялась вместе с огнём, полыхавшим в магической чаше. Осталась усталость и безысходность. Он вздохнул и приподнялся, глядя на застывшего над ним Джима, голубые глаза которого зло блестели, а чёрные брови гневно сдвинулись к переносице. Бен неожиданно усмехнулся, подумав, как хорош в этих доспехах и праведном гневе бродяга Джим.
— Я говорил тебе, Бен, не переходи черту! — рявкнул Ноттингем, нависая над ним. — Я слежу за тобой, и, скорее, прикончу, чем позволю тебе совершить роковую глупость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты всегда был надёжным другом, Джимми, — пробормотал Бен, с трудом поднимаясь. — Но, кажется, я уже давно перешёл эту черту.
— Вовсе нет, — тут же возразил Джим, — пока нет. Как бы странно и страшно не выглядели твои поступки, пока они вполне оправданы.
— Ты знаешь? — насторожился Бен.
— Я всё знаю, но умею хранить тайны.
— Может, ты знаешь и то, как защитить мой замок от орд с дикого запада?
— Понятия не имею, — Джим небрежно пожал плечами и указал на пустой алтарь. — Но это — не метод!
— Пойдём, друг мой, — вздохнул Бен. — Скоро здесь закипит бой, и пара мечей к имеющимся будут не лишними.
— Ты серьёзно? — в голосе Ноттингемапослышалась издёвка. — Ты собираешься принять участие в этой войне? Какое она имеет отношение к тебе? Забирай Эла и уходи.
— Я построил этот замок, и люди, собравшиеся здесь, собираются его защищать, а я сбегу? — Бен покачал головой. — Может, меня, наконец, убьют?
— Это вряд ли, — Джим задумался. — А почему бы тебе не увести отсюда всех. Ты же можешь создать портал и вывести весь гарнизон за стены. Пусть люди короля возьмут замок, не пролив ни единой капли крови! Они всё равно ничего здесь не найдут и уйдут ни с чем.
— Может, ты ещё поможешь мне убедить рыцарей Девы Лардес уйти отсюда и сдать крепость? Это же дикие люди, Джим! У них своя мифология, свои правила, свой кодекс чести. И они начисто лишены умения мыслить логически.
— Ты тоже начинаешь его лишаться, — пожал плечами Джим. — Ладно, пойдём. Может, нам удастся сдержать натиск варваров, хотя ни к чему хорошему это не приведёт.
— А то я не знаю, — в тон ему усмехнулся Бен.
Гроза утихла как раз в тот момент, когда колдун в плаще пошатнулся, свет, лившийся из-под его капюшона, угас, и он упал на влажные камни. Надо отдать должное рыцарям Сен-Марко, они не устремились в атаку, чтоб пробежаться по его неподвижному телу. Напротив, несколько воинов из переднего ряда быстро спустились вниз и, аккуратно взяв колдуна на руки, унесли его наверх. Ряды рыцарей на мгновение расступились, чтоб пропустить их, а затем сошлись снова. Армия Сен-Марко сомкнула ряды, готовясь к атаке.
Необыкновенный маг не успел завершить своё дело, видимо, израсходовав всю свою энергию на то, чтоб прекратить буйство стихии. Разогнать тьму и убрать с небес тучи у него не получилось. Они лишь поднялись выше, обнажив каменные зубцы кривых башен и неровные абрисы крепостных стен. Небеса не клубились больше, как выпущенные в воду чернила, а мягкой плотной массой нависли над замком и ущельем.
Бой приближался. Лучники стояли у стен, натянув свои луки и целясь в выбранные ими заранее мишени. Рыцари внизу оправляли плащи и извлекали из узорчатых ножен длинные мечи.
— Теперь сверху видно, куда бросать камни, — заметил Зикур, который, видимо, старался в любой ситуации видеть что-то хорошее.
Я не ответила. Мне в какой-то момент захотелось улететь отсюда, чтоб не видеть того, что будет здесь происходить через несколько минут. О чём думает Бен? Может, у него остались ещё козыри в рукаве, тем более что его противник, кажется, основательно выбыл из игры? Почему он медлит и ничего не делает?
Я развернулась и пошла наверх, на крепостную стену над той самой злополучной дверью, которую присмотрел для своего штурма король Сен-Марко. Когда я поднялась туда, то в первый момент мне даже показалось, что я попала куда-то в другое место. Впрочем, стена, бастион, кучи камней и воины были всё те же, просто не было бурлящей чёрной стены на некотором расстоянии от башни. Вокруг стало просторнее и даже немного светлее. К тем, кто подтаскивал к зубцам валуны, присоединились и лучники, которые теперь прекрасно видели внизу потенциальные мишени. Арес стоял на краю площадки и смотрел вниз. Заметив меня, он кивнул и сообщил: