Увидев сестру, Петр сначала замер в удивлении, а потом, слегка замявшись, спросил:
- Катрин, тебе не кажется, что твой туалет... несколько смелый, пожалуй, для первого выхода?
- Разве мне есть, что терять? - парировала Катя. - К тому же это платье вполне соответствует моим нынешним устремлениям.
- И чего же ты ждешь от этого вечера? - спросил Петр.
- Чем быстрее я найду себе мужа, тем лучше, - пожала точеными плечиками Катерина. - Ну, а поскольку терять мне нечего, остается только выглядеть как можно соблазнительнее.
Петр внимательно вгляделся в глаза сестры, но не увидел в них ни капли страха, только какое-то бесшабашное веселье искорками светилось в их невероятной синеве.
- Как же ты изменилась, Катя, - тихо вздохнул он.
Но Катрин только рассмеялась в ответ:
- Я устала притворяться раскаявшейся грешницей, Петя. Может быть, мне нужно было одеться в рубище и посыпать голову пеплом в знак покаяния? Пусть меня принимают такой, какая я есть. Знаешь, что самой печальное? Если бы я по-прежнему оставалась нищей бесприданницей, с моей подмоченной репутацией меня не пустили бы даже на порог провинциальной гостиной, но когда являешься богатой невестой, даже столичное общество готово закрыть глаза на многое. Вокруг одни лицемеры и ханжи!
Улыбнувшись ее пламенной речи, Петр сам помог Катрин надеть соболий салоп, крытый ярко-синим бархатом, и предложил руку, чтобы проводить ее к ожидающему у крыльца экипажу. И все же, уже стоя в холле дома Иваницких, он понял, что Катрин заметно нервничает: ее тонкие пальчики подрагивали и комкали рукав мундира брата, пока они дожидались, когда дворецкий объявит об их прибытии.
- Граф Блохин с сестрой, - раздалось в зале, и голоса разом смолкли, а десятки глаз обратились ко входу в бальный зал. Катя видела, как хозяйка вечера, выдавив из себя некое подобие приветливой улыбки, поспешила им навстречу. Безусловно, она была уверена, что у Катрин не хватит духу явиться в ее дом, хотя посылая приглашение Петру, дабы соблюсти приличия упомянула и его сестру. От волнения Катерине казалось, что все плывет перед ее глазами, но улыбнувшись, она вздернула подбородок, поздоровалась с княгиней Иваницкой и обвела насмешливо-высокомерным взглядом собравшихся, всем своим видом демонстрируя вызов любому, кто посмеет возразить против ее присутствия в этом зале.
Перебегая взглядом от одного лица к другому, Катерина натолкнулась на удивленно-восхищенный взгляд серых глаз графа Войницкого. На его красивом лице мелькнула улыбка, когда Катя кивнула ему головой, и, отставив в сторону бокал с шампанским, Станислав направился прямо к ней.
- Сударыня, я рад нашей встрече, несмотря на утренний инцидент, - учтиво склонился он над ее рукой. - Надеюсь, первый танец мой?
- Безусловно, Ваше сиятельство, - если не боитесь рискнуть своей репутацией, и не только ей, - рассмеялась Катерина.
Войницкий усмехнулся в ответ, оценив шутку. В отличие от большинства дебютанток, Катя не прятала скромно глаза, не краснела в ответ на набившие оскомину комплименты. На каждый комплимент дерзко отвечала шуткой, и вот уже незадачливому поклоннику приходилось краснеть под смешки окружающих. Вскоре вокруг нее собрался тесный кружок из молодых людей, очарованных ее красотой и чувством юмора. Девицы злобно шушукались, наблюдая, как вокруг этой Jezabel (Иезавель) растет число поклонников, не было предела негодованию дам постарше. Как можно? - возмущались они. - Никакого стыда! Да на ее месте дСлжно быть как можно незаметнее, а не выставлять себя напоказ столь бесстыдным образом!
Хозяйка вечера объявила, что приглашенная оперная дива готова порадовать собравшееся общество своим талантом. Голоса смолкли, раздались редкие аплодисменты, когда красавица итальянка сверкнув черными очами, заняла место подле рояля и милостиво кивнула аккомпаниатору в знак того, что готова начать.
Катерина, остановившись подле брата, взяла его под руку и устремила свой взор на певицу. По другую руку от нее остановился граф Войницкий. Гости расположились полукругом, и Катрин вместе со своими спутниками оказалась в первом ряду. Ей представилась прекрасная возможность разглядеть приглашенных на вечер к Иваницким гостей. Взгляд ее замер, встретившись со знакомыми темными глазами. Кольнуло в груди, обожгло. Николай скользнул по ней холодным взглядом и едва заметно кивнул головой в чопорном приветствии. Вздрогнув, Катя перевела взгляд на стоящую с ним рядом Натали, но Натали не смотрела ни на нее, ни на певицу-итальянку. Все ее внимание было поглощено супругом. Улыбаясь, она что-то тихо говорила князю на ухо, а рука ее, затянутая в тонкую шелковую перчатку, покоилась на сгибе локтя Ника. Безумное желание заставить Николая ревновать вспыхнуло вдруг с невероятной силой. Повернувшись к Войницкому, Катрин ослепительно улыбнулась ему и была вознаграждена ответной улыбкой, а рука Войницкого по-хозяйски скользнула ей на талию. После выступления сеньоры Каталани начались танцы. Пропустив величественный полонез под предлогом, что ей хотелось выпить шампанского, Катрин постукивала носком атласной туфельки в такт зазвучавшему вальсу. Войницкий появился перед ней как из-под земли.
- Сударыня, Вы, кажется, обещали мне танец, - улыбнулся Станислав, и, вложив руку в протянутую ладонь, Катя позволила ему вывести ее в круг уже танцующих пар. Граф легко закружил ее по натертому до блеску паркету, прижимая к себе гораздо ближе, чем то допускали приличия, но она не отстранялась. Желая вызвать ревность у Николая, Катерина старательно изображала свое увлечение красавцем-поляком: не отводила глаз от его лица, улыбаясь его шуткам и комплиментам. Ободренный этими ничего на самом деле не значащими знаками внимания с ее стороны, Станислав, едва закончилась мелодия вальса, вместо того, чтобы вернуть ее в общество брата и многочисленных поклонников, увлек в сторону выхода из зала, ведущему в музыкальный салон, где теперь было темно и безлюдно. Оказавшись вне поля зрения Елецкого, Катя попыталась было вырвать свою руку из железной хватки Станислава, но у нее ничего не получилось. Втолкнув ее в полутемное помещение, Войницкий, желая взять реванш за утреннюю встречу в парке, прижал девушку к стене и впился поцелуем в мягкие губы. Напрасно Катрин старалась оттолкнуть его и осыпала его плечи градом ударов веером, который держала в руках: все это беспокоило его не больше, чем жужжание надоедливой мухи. Скорее наоборот, ее сопротивление только распалило его еще больше.
- Ну же, Катрин, не упрямься, - выдохнул он ей в губы, - если ты и впрямь так хороша, может, я и женюсь на тебе.
- Да провалиться мне на этом месте, если я соглашусь на это! - тяжело дыша и едва не плача от бессилия, прошипела она.