Ветер вновь обдал ее холодом, Птичка испуганно захрапела, первые дождевые капли, еще редкие, но крупные, упали на тропинку, на лошадиную шею, на лицо всадницы. Что ж, единственное спасение – быстрота. Нужно миновать опасное место, в конце концов, не всякий, застигнутый грозой у реки, погибает, и Эста послала лошадь вперед. Охваченная ужасом кобылка полетела, как арбалетный болт, ветер несся рядом, швырялся мусором и пылью, норовил залепить глаза, прическа Эстелы растрепалась окончательно, но она все свое внимание сосредоточила на лошади. Все остальное: страх, месть, обида – потом. Когда выберется.
Дорога пошла в гору, и лошадь помимо воли сбавила скорость, впереди ослепительно сверкнуло, и сразу же сухо и резко рявкнул гром. Кобылка присела на задние ноги, выправилась, а затем вскинулась на дыбы. Ударила еще одна молния. На сей раз сзади, и Птичка обезумела окончательно. Эста изо всех сил пыталась обуздать очумевшую от ужаса лошадь, дождь хлестал, как бичом, мокрые волосы залепляли глаза, вокруг непрерывно грохотало, после вспышек мертвенно-белого света сумерки казались непроглядной темнотой. Затем что-то хлестнуло женщину по щеке, и тут же Птичка сделала резкий прыжок и понеслась вперед. Эстела отшвырнула бесполезный обрывок ремня и изо всех сил вцепилась в гриву вскидывающей зад лошади. Казалось, это продолжается бесконечно, тьму сменял свет, рычал гром, хлестал дождь, а сверху с горы неслись реки желтой жидкой грязи. Камень под копытом Птички обрушился вниз, к реке, увлекая своих собратьев, и несчастная лошадь не удержалась на ногах…
2862 год от В.И.
26-й день месяца Лебедя.
Тагэре
Шарль ссадил Соланж с коня у маленькой кладбищенской часовни. Еще весной девушка начала ухаживать за заброшенными могилами. Тогда ей и в голову не могло прийти, что это пригодится. А вот теперь она всегда могла сказать, что была на кладбище. Конечно, безопаснее было встречаться по ночам ближе к утру, но на крыше замка летом ночевали мальчишки-пажи, а ждать до конца месяца Дракона Сола и Шарло были не в состоянии.
Анастазия легко скользнула внутрь изящного зданьица (отсюда до замка пол-оры пешком, даже по таким лужам), а герцог направился в объезд. Гроза унеслась, и в небе и на душе было спокойно, возвращаться не хотелось, замковая суета, настырные вопросы управляющего, вечерние посиделки с Эстелой, письма от тестя, на которые наконец нужно ответить, прорва других важных дел вызывали оскомину. Неужели нельзя забыть обо всем, уйти, стать листом дерева или камнем в реке? Сола что-то говорила об одной циалианке, лет пятьдесят назад бежавшей с возлюбленным в Проклятые земли. Как же они были правы!
Герцог усмехнулся своим кощунственным мыслям и, наказывая себя за лень, послал коня рысью. Он сейчас же займется делами, тем паче что с Солой удастся увидеться лишь за ужином. А потом придется выжидать кварту, а то и две. Проклятый, как же ему надоела эта осторожность, эта политика, эти камни на шее, с которыми ему никогда не расстаться. Разве что когда подрастет Филипп и сможет удержать знамя Тагэре. Может быть, тогда, если Сола его не разлюбит, он и уедет с ней на край света. Сыну сейчас десять, в девятнадцать на него можно будет оставить Тагэре… Девять лет – кошачья жизнь, да и для человека немало. Но что тут делают его воины?
– Что-то случилось?
– Монсигнор…
– Говори, Вернон.
– Герцогиня… Она до сих пор не вернулась…
– Она уехала? Куда?! Она же не может…
– Сегодня ей стало лучше, она решила проехаться по окрестностям. Жак предлагал ее сопровождать, но она запретила.
– Какую лошадь она взяла и когда уехала?
– Птичку. А уехала оры за две до грозы.
– Проклятый!
– Мы хотели проехать до Эльты, но раз монсигнор оттуда и никого не видел…
– Никого…
Шарль лихорадочно соображал, куда и, главное, зачем понесло Эстелу. Она что-то заподозрила? Не может быть, он хитер, как хаонец. По крайней мере десяток местных прелестниц полагают, что могут его приручить, но пока он лишь снисходительно наблюдает за их усилиями. Ну а о Соле даже самые отпетые юбочники Эльты отзываются не иначе как о ледышке, которой нравится гробить собственную молодость. Поверенных у них нет, писем друг другу они не пишут, а на все его попытки подарить ей хоть что-то Сола отвечает отказом. Ей нет дела ни до чего, кроме него самого. Шарль не сомневался, что, если нужно, она солжет не только словами, но и взглядом, улыбкой и даже плачем. Нет, с этой стороны им ничего не грозит. Скорее всего Эста просто решила прогуляться, ее настигла гроза, она где-то переждала ненастье и скоро будет. Людей и деревушек здесь куда больше, чем ему иногда хочется, а уж герцогиню каждый примет с радостью. Возможно, она у Лагаров или Катто…
– Мы посылали к Катто и Лагарам, – виновато прервал молчание Вернон, – сигноры там не было…
– Думаю, она скоро вернется, – улыбнулся герцог, – но давайте для очистки совести съездим на Грозовой.
Грозовой кряж был последним местом, где следовало искать человека, пропавшего во время бури, и это было единственным по-настоящему опасным местом в округе. Но не заметить приближение ненастья мог разве что мертвецки пьяный, а за то время, пока темная полоска на небе превратится в свинцовую плиту над головой, можно три раза миновать гряду.
– Монсигнор, не думаете же вы….
– Не думаю, – подтвердил Тагэре, – но, если мы убедимся, что на Грозовом все в порядке, можно смело возвращаться в замок и ждать, пока сигнора вернется из Эльты или Ланже. Поехали.
Воины с готовностью направились за герцогом, и в самом деле, нечего им делать недалеко от эльтского кладбища. Конечно, вряд ли кто-то даже спьяну связал бы герцога и циалианку Анастазию, но береженого и судьба бережет, к тому же проверить Грозовой было нелишним. Существовал ничтожный шанс, что там попал в беду какой-нибудь несведущий путник.
2862 год от В.И.
26-й день месяца Лебедя.
Тагэре
Соланж спокойно вошла в ворота замка, циалианку никто не искал, не до того было. Герцог еще не вернулся, не вернулись и отряды, отправившиеся на поиски сигноры. Женщину это не слишком заинтересовало, но она с подобающим вниманием выслушала подробнейший отчет от добродушной жены капитана гарнизона. Сигнора Аугуста была из тех, кто слышит только себя. Толстуха то и дело вставляла в свой монолог слово «понимаешь», но ответа ей не требовалось, и Сола думала о своем. В своей любви она дошла до такого состояния, что все, не связанное с властителем Эльты, для нее не существовало. Он тоже ее любил. Переживая вновь и вновь их сегодняшнее свидание, она находила бесконечные подтверждения этой любви. То, что Шарло до сих пор не заявил о своих правах на корону, хотя его к этому подталкивала вся знать севера во главе с тестем, означало только одно: власть ему не нужна, так же как и ей. Так почему бы им обоим не разорвать путы? Она забудет о сестринстве, он о Тагэре. В мире есть земли, где их никто никогда не найдет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});