Во время осмотра усадьбы Баресманас сорвался лишь однажды. Услышав, как Бузес хвалит какого-то мастера, специализирующегося по металлу, и говорит, что его воины наконец смогли показать свое мастерство в великолепно оборудованной кузнице, расположенной в дальней части прилегающей к усадьбе территории, Баресманас изъявил желание посмотреть, как работают кузнецы. Бузес откашлялся.
— Ну… э… там очень жарко. Ужасно! И грязно. Не поверите! Неужели вы хотите пойти туда? У вас же такие прекрасные одежды. Вы их испортите…
— Я настаиваю, — сказал Баресманас. Вежливо, но твердо. Он провел рукой по шелковому рукаву туники, довольно небрежно и беззаботно. — Завтра мы участвуем в сражении. И меня поражают умения ваших солдат. В персидской армии нет ничего подобного. Копьеносцы из дехганов и даже слуги, сопровождающие их на конях, никогда не опустятся до такой работы. А наши крестьяне не умеют работать в кузнице, они способны только возделывать землю.
Бузес сглотнул.
— Но…
Встрял Велисарий.
— Делай, как говорит шахрадар, Бузес. Я сам хочу взглянуть на мастерскую. Мне всегда нравилось наблюдать за работой умелого кузнеца.
Бузес вздохнул. Слегка передернув плечами, повернулся и повел Велисария и Баресманаса в дальнюю от усадьбы часть территории. Они миновали императорские покои, потом комнаты слуг, прошли мимо прилегающих строений, благодаря которым удовлетворялись текущие нужны персидских императоров. Сами императоры никогда в эти здания не заходили.
Когда они вошли в кузницу, вся работа тут же прекратилась. Около дюжины сирийских пехотинцев застыли на своих местах, выпучив глаза на вновь прибывших.
Баресманас тоже уставился. И тоже выпучил глаза.
В центре мастерской стояла большая наковальня, рядом находился огромный котел, сконструированный специально для плавки металла. Котел активно использовался. Он был почти до краев заполнен расплавленным веществом. В эту минуту двое пехотинцев застыли как раз рядом с ним, уставившись на шахрадара. Они согнулись, чтобы ухватить за две ручки литейный ковш, содержимым которого заполняли формы, стоявшие у дальней стены.
Тайна исчезнувшей императорской посуды была тут же разгадана. Лишь немногие из золотых блюд — пожалуй, не больше корзины — все еще оставались на полке недалеко от котла. Количество остававшихся целыми золотых предметов тут же уменьшилось, поскольку пара золотых блюд выпала из рук римского солдата, с открытым ртом глядевшего на Баресманаса. Конечно, выпала в котел.
Но парализовали персидского господина не золотые блюда. Это был вид гораздо более крупных предметов, которые медленно плавились.
Взгляд Баресманаса остановился на крылатом коне, установленном на тяжелом шесте. Шест быстро размягчался. Через несколько секунд конь исчез за ободом котла.
— Это была кровать императора — подавился Баресманас.
Из чистого золота.
Собравшиеся в кузнице солдаты побледнели. Бузес с мольбой посмотрел на Велисария. Полководец откашлялся.
— Прекрасная работа, ребята! — воскликнул он. — Я рад видеть, как хорошо вы выполняете мои указания. — Он положил тяжелую руку на плечо Баресманаса. — Ужасно, к чему приводит необходимость военного времени.
Шахрадар оторвал взгляд от котла и уставился на Велисария.
— Кажется, я упоминал, Баресманас, что надеюсь во время этой кампании захватить пушки малва. Конечно, проблема заключается в том, чем стрелять. — Полководец сильно нахмурился. — Ты не поверишь, какую дрянь используют малва. Каменные шары. И это для осады! И даже разбитые камни! Ты можешь в это поверить?! — Он вроде бы собирался сплюнуть. Сдержался. — Я этого не допущу. Правильный заряд играет решающую роль. А для того, чтобы выстрел получился точным и его можно было сделать на максимальное расстояние, требуется свинец. Свинец хорошего качества.
Он посмотрел на солдат орлиным взором.
— Насколько я понял, свинца вы тут не обнаружили? — Солдаты мгновение молча смотрели на него.
— Нет! Нет, полководец! — наконец закричал один из них.
— Мы искали! — тут же вставил второй. — На самом деле искали. Всю усадьбу осмотрели, но…
— Свинец только в трубах, по которым подается вода, — сказал третий. Его лицо стало печальным. — А чтобы до них добраться, придется ломать стены.
— Конечно, нам не хотелось это делать, — с самым серьезным видом покачал головой четвертый. — В конце концов, это же усадьба императора.
Лица всех пехотинцев стали очень серьезными. Почти как на похоронах. Головы кивали почти синхронно.
— Ломать стены было бы ужасно. Как осквернять могилу, — пробормотал один.
— Ужасно, — простонал второй.
Велисарий шагнул вперед и заглянул в котел. Держал руки за спиной. Смотрел внимательно, изучающе, стараясь не упустить ни одной детали. Так фермер осматривает почву.
— Золото, — фыркнул он. Затем пожал плечами. — Ну, наверное, придется обходиться им.
Он отвернулся, взял Баресманаса за локоть — шахрадар до сих пор стоял прямо, словно парализованный — и подтолкнул его к выходу из кузницы.
— Война — жестокая штука, — пробормотал Велисарий.
Баресманас пошел с ним, но голова перса все время оборачивалась. Глядел через плечо на котел. Он не мог отвести взгляд от котла до тех пор, пока они не вышли на свежий воздух.
Затем Баресманас внезапно расхохотался. В этом смехе начисто отсутствовала веселость. Нет, это был смех, при котором дрожали плечи, вздымался живот. Конвульсивный смех. Баресманас прислонился к ближайшей стене, словно у него отказали ноги.
— Это были самые любимые охотничьи угодья императора Кавада, — подавился Шахрадар. — Он проводил здесь почти половину времени. Пока позволяли годы.
Еще один приступ смеха. Затем Баресманас добавил:
— Один раз он сказал мне — ха! ха! — что он практически уверен: его сын Хосров был зачат в этой постели. Ха! Ха! Так гордился! В тот день он убил льва и думал: это знак судьбы, указывающей на будущее его сына.
Велисарий улыбнулся ему.
— В таком случае — идеальная справедливость! Как раз история для легенды! Даже во время зачатия Хосрову Ануширвану было предназначено разбить малва.
Баресманас оторвался от стены. Теперь уже он взял Велисария под локоть и повел его к усадьбе.
Все еще продолжая смеяться, он пробормотал:
— Наверное, нам стоит держать эту легенду в тайне, друг мой. Ведь мифы часто неправильно понимают.
Они прошли несколько шагов. Шахрадар лукаво посмотрел на Велисария.
— А что ты собираешься говорить императору Хосрову о его Усадьбе? Я имею в виду, если сражение вдруг не состоится? — спросил Баресманас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});