Читать интересную книгу Щукинск и города - Елена Некрасова

— Знаешь, Дим, я хочу купить эти штуки, и не за сто гривен, разумеется… и я хочу, чтоб ты получил больше, чем этот Тючи… тьфу, не выговорить, но ты мне сразу скажи, на какую сумму ты рассчитываешь? Потому что, если получится слишком дорого, я не знаю… это же просто подарок.

— Ну а ты на какую сумму рассчитывал, когда хотел их купить?

— Ну… долларов сто пятьдесят… ну двести… учитывая, что на них ещё надо будет оформлять документы, а это тоже стоит денег…

— Ну так и всё! Считай, что договорились. Ты мне даешь двести баксов, а я с ним решаю вопрос, не важно за сколько, что сэкономлю — то моё. Так идёт?

— Идёт. Вот только… если это подлинники, как ты говоришь, вряд ли их вообще выпустят за границу, как думаешь? В музее они сбивали цену, это понятно, а вывоз могут не разрешить…

— Да ерунда! Ну накинешь ещё полтинничек на коньяк и конфеты, и всё будет в ажуре, это я беру на себя. В лучшем виде оформим, не переживай…

— Тогда нормально.

— Главное, чтоб Тютя оказался на месте… Кирочка! Посчитай нас, пожалуйста…

Пока они продвигались к Горсаду, Женя ясно представлял себе этого Тютю. Когда Буряк заговорил о серебряном пиджаке, он вспомнил… сколько раз, пробегая через Горсад, он замечал краем глаза художника в блестящем пиджаке с цветными бляшками, который зазывал покупателей высоким козлиным голосом, так вот оно что… даже в будние дни, когда художников было совсем мало, этот частенько маячил рядом с беседкой, там его место… и Билли его видел… чудеса.

— Смотри, вон он, красавец…

— Да, я его уже много раз замечал, но никогда бы не догадался.

— Само собой.

Они подошли поближе, так и есть… серебристый пиджак обильно усыпан квадратными крестами, ага, вон череп в треугольнике… ключи странной формы и шестиконечные звездочки… и на шею повесил что-то на голубой ленте… сколько же там этих штучек… штук тридцать примерно. Обладателем пиджака был лысый яйцеголовый художник лет пятидесяти, с понурыми усами, переходящими в длинную жидкую бороду… похоже, он красит себе брови, да… занятный тип. Художник вдохновенно объяснял трем пожилым дамам смысл какой-то картины, рядом стояло ещё несколько любопытных… Неужели такое сейчас покупают? Это в перестройку ещё можно было впарить… жуть. К холстам приклеены тряпки, обрывки газет и журналов, поломанные детские игрушки… а вдруг он приклеил что-нибудь масонское?! Женя внимательно осмотрел все прислоненные к беседке картины… вроде нет. А под всем этим мусором проглядывают обнаженные люди, а, он же холсты у студентов выпрашивает…

— …А вот это Шива сидит, а это его нос, видите? Дырки носа — это неоднозначно, вот здесь — слезы, а голубенькое — радость, пролет над миром через арку, вот этот нос… а вот его мать сидит, матушка Шивы присела и задумалась, а вокруг неё всё крутится, это тема космической женщины, картина так и называется — «Мадонна-ворона», потому что она и старуха-учительница, и одновременно дыра… и принцесса ночи, это понятно, да? Только черное несет цвет! А это её ус, вон какой длинный, тянется аж до самого профиля, это профиль Чингисхана, такой зеленый атласный кусок жизни…

— Ну не идиот? Это он косит под Лёнчика. Ты Лёнчика Подбельского знал?

— А кто это?

— Художник, он умер недавно… светлый был человек, и реальный сумасшедший, а этот козел прикидывается, у него имидж… так, ладно, бесполезно ждать, пока он заткнется. Стой, я скоро…

Мелко перекрестившись, Буряк пошел на дело… интересно, за сколько он с ним договорится? За тридцать баксов или за пятьдесят? А если тот упрется, как быть? Идиотство… он сказал Буряку, что готов потратить на это максимум двести баксов, и если увеличивать сумму, это будет выглядеть подозрительно, Буряк решит, что цацки стоят миллион, и начнет шантажировать… Неужели? Козлобородый снимает пиджак, отдает Буряку… так быстро! Пяти минут не прошло…

— Всё получилось! Слушай, я обещал вернуть ему пиджак, отпороть все аккуратно и отдать, но хочешь знать моё мнение? С пиджаком даже лучше, и провозить спокойнее, всё вместе похоже на полнейшую дешевку. Ты смотри, как гадко сшито, нитки везде вылезают, лацканы кривые… ну так как?

— Может быть… пожалуй, ты прав.

— Но тогда ещё полтинник, дешевле он пиджак не отдает.

— Ладно… вот, держи.

Пиджак из колючей стеклянной ткани, увесистый от нашивок… Женя держит его в руках и до сих пор не может поверить… всё решилось в течение получаса, странно, странно… надо позвонить обрадовать Билли. Сказать, что это была все-таки его поездка… можно так сказать: «По плану Великого Архитектора я влюбился и стал орудием твоей судьбы… стою тут посреди Горсада и держу в руках твой тридцать третий градус…» Может, денег добавит. Между прочим. Кстати, можно и приукрасить, типа: всё было не так просто, сочинить детектив… да, надо подготовиться к звонку. Билли с Роберто наверняка сейчас в Японии, и Жене это влетит в копеечку, так что пусть перезванивают… А Щукинск придется отложить. Если Буряк вышел в люди, скоро ему начнут докладывать, как они разыскивали его по всей Одессе. Надо оформлять покупку и уматывать побыстрее… Просто не стоило врать, сказал бы как есть — мол, приезжал с приятелем, он коллекционер, заодно хотел посмотреть эти штуковины, совсем мозги в тот момент отключились… к Раисе надо заскочить с подарком, рассказать, как всё вышло, а то неудобно… пускай хоть она ему скажет про утонувшего брата и про лодку, на фиг ему эта лодка? Хотя продаст. Да. Отвезти всё это Биллу… Подать на развод… Надо отправить Тане тысяч пять… или семь? Ну потеряет он долларов двести на переводе, это ерунда. И приложить письмо с адресом и телефоном, хотя зачем? Нет, просто объяснить, что до него не доходили их письма и что он приедет, как только сможет… да. Сначала надо разобраться со своими проблемами… а в Щукинске за пять тысяч баксов Танину проблему наверняка можно решить, черт! Вот же дыра, даже позвонить некуда…

— Продаешь, сынок? Это что у тебя за блузочка такая интересная? А, сынок?

В чем дело? Его трясут за локоть… а, ну конечно. Он держит пиджак за плечики, как будто напоказ…

— Нет, бабуль, не продаю. Сам купил.

Щукинск

Закатное небо над Щукинском — просто балдеж… Желтое, серое, розовое, голубое… даже зеленое… все цвета радуги, но в радуге они идут по порядку, а эти широченные разноцветные полосы беспорядочно распластались над Щукинском, они то наслаиваются, то перечеркивают друг друга, образуя совсем уже невероятные оттенки, такого неба Таня ещё в жизни не видела, прямо глаз не оторвать… и всё это чуть шевелится, живое небо… ну да, эти полосы ведь состоят из облаков…

— …И ты понимаешь, Тань, я даже слышу её голос, мне кажется, она со мной разговаривает… и она мне снится каждую ночь, такая красивая девочка! У меня срок — всего три недели, а я точно знаю, что это девочка, хотя никак ещё нельзя определить, но я уверена на все сто процентов… Может быть, посидим на скамейке? Не хочешь покурить?

— Посидим? Ну если хочешь, я же теперь не курю.

— А, ну да…

— Ну давай дойдем до конца набережной, а там посидим, ладно?

Слушать уже невозможно, Леночка явно зациклилась, повторяет одно и то же… но и не затыкать же её, у человека проблемы. Хотя и Сережу можно понять… собирался поступить в аспирантуру и заниматься наукой, все эти опыты проделывал. А теперь должен остаться в Щукинске, чтобы работать и кормить жену с ребенком… а Леночка сразу забила на науку, у неё теперь материнский инстинкт, вот же странно… что беременность так влияет на женщин, хотя не на всех, делают же аборты сплошь и рядом… а что она ей может посоветовать? Хотя Леночке не нужны никакие советы, просто хочет выговориться… И ведь три дня молчала, как партизан, а теперь прорвало… уже три дня как они с Глебом приехали из Москвы, а эти явно в ссоре, Сережа ночует на стоянке, Леночка ходит с мокрыми глазами, в доме дикая напряженность… слава богу, хоть эта гадость не достает, тьфу-тьфу-тьфу, неужели и правда исчезла? Глеб старался как-то смягчить ситуацию, устроил чайную церемонию, китайские сказки рассказывал, но не вышло… ещё бы, когда такие дела. Или делай аборт, или разводимся…

— …Так что я решила уехать к маме, не могу больше… а иначе у меня будет выкидыш, я чувствую…

— Ммда-а…

— Ничего, я в деревне выросла, и ничего… а университет как-нибудь закончу, подумаешь, один год остался. Значит, он меня не любит, я так думаю…

Ага, кто бы уже говорил о любви, не любит он… после всех этих свингерских дел… да уж, беременные точно «того».

— Ну просто у него свои планы на жизнь, наверное…

— А зачем тогда было заводить семью?!

— Ну, а если ты поедешь пока к маме… а он будет жить в Москве и дальше учиться? Поживете пару лет отдельно, будете встречаться… я просто не понимаю, зачем обязательно разводиться?