Читать интересную книгу Солженицын – прощание с мифом - Александр Островский

Однако, несмотря на личные неприятности, в течение полутора часов Александр Трифонович говорил не столько о себе, сколько о А.И.Солженицыне. Дело в том, что накануне, 15 марта, писатель Г.Марков на заседании Секретариата Правления Союза писателей СССР бросил фразу о том, что «Раковый корпус» уже печатают за границей (13). Поэтому когда Александр Исаевич появился в редакции журнала, Александр Трифонович обратился к нему за разъяснениями. «А откуда мог пойти слух? – читаем мы в «Теленке», – Пытался ему объяснить. Одна глава из «Корпуса», отвергнутая многими советскими журналами, действительно напечатана за границей – именно, центральным органом словацкой компартии «Правда». Да, кстати! я же дал на днях интервью словацким корреспондентам, вам рассказать?» (14). И хотя А.И.Солженицын заверил своего «литературного отца», что не собирается «посылать за границу ничего», расстались они очень сдержанно, едва не поссорившись (15).

В тот же день, 16 марта, Александр Исаевич встречался с Д.Д.Шостаковичем, побывал в «Современнике» (16), 17-го подписал договор с «Мосфильмом» на киносценарий «От четверга до среды (17), 18-го съездил в Обнинск, 19-го познакомился с родственником В.Г.Короленко А.В.Храбровицким (18) и получил от него в подарок сборник своих произведений, опубликованный во Франкфурте-на-Майне издательством «Посев» (19), 20-го снова посетил Д.Д.Шостаковича, 22-го – В.А.Каверина (20).

«Была еще одна важная цель этой поездки:, – пишет Н.А.Решетовская, – обсудить с Чуковским, Кавериным и еще кое с кем содержание письма к съезду писателей» (21). Эта вкользь брошенная фраза дает основание думать, что свое выступление с письмом к съезду А.И.Солженицын пытался согласовать с другими литераторами.

Среди тех лиц, с кем в эти дни он повидался в Москве, был и Павел Личко. Как пишет Н.Бетелл, «примерно 20 марта они встретились…в Москве в кафе «Лира», на углу Тверского бульвара и улицы Горького, чтобы обсудить еще одно, гораздо более важное дело. В письменных показаниях от 1 августа 1968 года, которые Личко дал в Лондоне, говорится следующее: «Солженицын лично дал мне текст первой части «Ракового корпуса» и копию пьесы «Олень и шалашовка». На этой встрече мы в общем плане обсуждали возможность публикации литературных произведений Солженицына за границей. Я прямо спросил Солженицына, не будет ли он возражать против этого, и он ответил, что хотел бы опубликовать свои вещи прежде всего в Англии и Японии, поскольку считает, что культура англичан и японцев имеет наиболее глубокие корни. В конце нашего разговора я спросил Солженицина, могу ли я быть его литературным представителем на Западе. Он ответил утвердительно и выразил желание, чтобы я как можно скорее организовал публикацию «Ракового корпуса» и упомянутой выше пьесы…» (22).

Таким образом, если верить Н.Бетеллу, в марте 1967 г. А.И.Солженицын через П.Личко, с которым он только-только познакомился, сделал первый конкретный шаг, направленный на то, чтобы начать публикацию своих произведений на Западе.

Вернувшись 24 марта домой, Александр Исаевич сел за «Письмо к съезду писателей» (23). «Письмо съезду определилось. – отмечала Н.А.Решетовская, – Можно приниматься за окончательный вариант. Мужа тянет к музыке Бетховена. Ставится пластинка с Девятой симфонией. Под ее могучие звуки 27 марта Александр Исаевич завершает работу» (24). Первоначально он намеревался обратиться к съезду писателей с изложением своих личных претензий к руководству писательской организации. В окончательном варианте он поставил собственную литературную судьбу в зависимость от существования цензуры и поднял вопрос о необходимости ее отмены (25).

«Написав письмо, – читаем мы далее в воспоминаниях Н.А.Решетовской, – муж успокоился: на миру и смерть красна. Теперь он думал: что еще нужно сделать до того, как станет известным письмо? Это пока не совсем ясно, потому можно заняться корреспонденцией. Александр Исаевич ответил Шаламову, поздравил и поблагодарил Владимира Солоухина за книгу «Письма из Русского музея»: «Как это по-русски, до чего же наше: весь подбор имен и предметов, как все назрело давно!» (26).

1 апреля Александр Исаевич направил Павлу Личко письмо, он поблагодарил его за «точность и аккуратность» перевода опубликованной на страницах братиславской «Правды» главы из «Ракового корпуса» и коснулся вопроса об издании в Чехословакии своей повести. В частности, речь шла о ее названии. «…Мне, – писал А.И.Солженицын, – не хотелось бы, чтобы «Раковый корпус» переводился на словацкий «Онкологическое отделение» (это уж слишком специально по-медицински), наверно есть и словацкое слово для «рака» (27).

Переделав «Письмо к съезду», перепечатав давно написанную статью о пьесе А.С.Грибоедова «Горе от ума» и позанимавшись перепиской (28), А.И.Солженицын 7 апреля начал писать литературные воспоминания, которые получили название «Бодался теленок с дубом» (29).

Между тем 31 марта 1967 г.на страницах словацкой газеты «Литературная жизнь» появилось его интервью (30). Оно стало ему известно 12 апреля (31), 21-го Александр Исаевич поблагодарил П.Личко за эту публикацию, отметив, что с удовольствием вспоминает о их встрече, и пожелал успеха в работе над переводом его повести (32).

Не ранее 21 – не позднее 26 апреля А.И. Солженицын оторвался от «Теленка» и отправился в Москву (33). В это время в столице находилась дочь В.Л.Андреева Ольга Вадимовна, жившая в США, занимавшаяся литературоведением и имевшая связи с московских литературных кругах (34). Она была замужем за американцем Генри Карлайлем (35), который являлся Томаса Карлайла (36).

Ольга Вадимовна уже собиралась в обратный путь, когда ей (не позднее 23 апреля) позвонил Л.З.Копелев и пригласил к себе в гости, загадочно сказав: «Будет еще некто» (37). На следующий день утром в 10.00, когда Ольга Вадимовна пришла к Л.З.Копелеву, у него, кроме Р.Д.Орловой и Ю.Ф.Карякина, она впервые увидела Александра Исаевича (38). Описывая эту встречу, О.Карлайл отмечает, что отправившийся ее провожать Л.З.Копелев по дороге заговорил с нею о А.И.Солженицыне, «он твердил: «Александру Исаевичу нужна Нобелевская премия. Это крайне важно, Ольга Вадимовна, прошу Вас примите это к сведению. Надо во чтобы то ни стало постараться организовать» (39)

Просьба повергла О.Карлайл в изумление. И потому, что к этому времени имя А.И.Солженицына за границей было еще мало известно, и потому, что все его литературные сочинения помещались в одном небольшом томике. Если это свидетельство соответствует действительности – а Л.З.Копелев после публикации воспоминаний О.Карлайл не поставил его под сомнение – получается, что идея выдвижения кандидатуры А.И.Солженицына на Нобелевскую премию возникла уже в 1967 г., что она появилась в нашей стране и что с самого начала не имела никакого отношения к литературным заслугам писателя.

В тот же день у Н.И.Столяровой О.Карлайл еще раз встретилась с Александром Исаевичем. На этот раз он пошел ее провожать сам. По дороге жаловался на преследования КГБ и невозможность публикации своих произведений. Одновременно рассказал своей спутнице о том, что некоторое время назад «в Рязань…проникла группа югославских (вероятно, это ошибка, и нужно читать – словацких – А.О.) журналистов» и он передал одному из них «рукопись «Ракового корпуса»». Открыв эту тайну, Александр Исаевич обратился к Ольге Вадимовне с просьбой помочь ему с изданием за границей романа «В круге первом». Тогда же он сообщил ей о готовящемся «Письме съезду» писателей (40).

Согласившись помочь, О.Карлайл по дороге домой заехал к отцу в Женеву и забрала у него хранившиеся с осени 1964 г. «три коробочки» микрофильма романа «В круге первом». «К концу мая, – пишет она, – с помощью фотоувеличителя я прочла значительную часть романа». (41). Тогда же она посвятила в это дело двух своих друзей: бывшего дипломата Томаса Уитни и журналиста Гаррисона Солсбери (42). Когда-то «Том, – отмечала О.Карлайл в своих воспоминаниях, – возглавлял отдел экономики в посольстве США в Москве», был женат на русской, которой до 1953 г. не разрешали покинуть СССР, на начальной стадии он мог поддерживать проект материально (43). Гаррисон Солсбери в рассматриваемый период занимал должность помощника главного редактора одной из крупнейших американских газет «Нью-Йорк таймс» (44)

*Томас Портер Уитни (р. 26 января 1917) был сыном Герберта Портера Уитни и Луизы Метцгер. Первая жена – Tryphenа Грэй (1936-1949), вторая – Юлия Запольская (1953-1965), третья – Юдит Форрестел (с 1966). Работал в Москве с 1944 по 1953 г. (Who`s Who in America Who`s who in America. 38th edition. 1974-1975. Vol.2. Chicago, 1974. P.3291).

Оба проявили интерес к полученной информации. «В июне 1967 г., – пишет О.Карлайл, – текст с пленки был распечатан на 504 глянцевых страницах крупного формата в двух экземплярах. Вскоре Том Уитни вплотную сел за перевод», а «в июле пришло известие от Солженицына: он хотел, чтобы роман «В круге первом» вышел зимой 1968 г.» (45). Если учесть связи Т.Уитни и Г.Солсбери, а также самой О.Карлайл, которая, по некоторым данным была знакома с братьями Робертом и Эдвардом Кеннеди (46), получается, что весной – летом 1967 г. за границей начал раскручиваться влиятельный маховик поддержки А.И.Солженицына.