Читать интересную книгу Визит к императору - Елена Хорватова

Лицо Михаила искривила злобная гримаса.

– Но вы попали в рабство. Вы – раба кувшина и не сможете покинуть своей тюрьмы. И сидеть вам там, голубушка, до тех пор, пока не признаете мое господство и не согласитесь служить мне.

– Ой-ой-ой! Человек, выросший в России, так закален жизнью, что готов практически ко всему. А мне удалось создать в своей тюрьме уют. Вы бы посмотрели, как там мило! Хотя вас я туда не приглашаю.

С этими словами оставалось только вернуться обратно в кувшин. Маргарита полагала, что ей, несмотря на газообразное состояние, удалось сделать это с чувством собственного достоинства. И только оказавшись внутри своего узилища, она разрыдалась от отчаяния… Хорошо, что ее враг не увидел этих слез – ни к чему доставлять фон Гану подобное удовольствие. Да и вообще… Плачущая женщина – такое вульгарное зрелище. Но кто бы знал, как хотелось ей на волю!

Размазывая слезы по щекам, Маргоша вздохнула и напомнила сама себе:

– Ладно, все могло быть хуже. По крайней мере, я все еще жива…

Кот, под незатейливой полосатой шкуркой которого скрывался дворецкий княжны Оболенской, направился в довольно далекое для обычного кота путешествие. Он несколько раз переходил улицу, сворачивал в арки, пробегал проходные дворы, вышел на набережную Мойки и плелся по ней пару кварталов… Наконец цель его путешествия была достигнута. Кот вышел к мусорным бакам в глубине одного из старых питерских дворов-колодцев. Здесь он замер, поджидая кого-то. Со стороны казалось, что какой-то усталый бродячий кот просто задремал у помойки, убаюканный запахами несвежих колбасных шкурок и рыбных костей, распространявшимися вокруг…

Но к коту уже со всех лапок бежала крыса, шмыгнувшая из подворотни.

Крыса попискивала на ходу, и даже довольно громко, но никто, кроме кота, не понимал, что она кричит:

– У меня такие новости! Что происходит в доме хозяина, я просто не могу передать… Это уже ни на что не похоже! Я пережила эмоциональный шок!

Кот мяукнул, поощряя ее к более обстоятельному рассказу.

– Что случилось, душа моя?

Крыса дотянулась мордочкой до уха кота и что-то горячо зашептала.

– Быть не может! – воскликнул кот. – Вот уж от кого я не ждал подобного коварства! Разрази меня гром, если этот господин не воображает, что он великий чародей! Хотя мне дали понять, что сегодня мое присутствие в доме госпожи нежелательно, полагаю, нам все же следует немедленно довести до ее сведения новые обстоятельства.

– Но мне неловко, – помялась крыса. – Нас всегда учили хранить тайны и не выносить из дома сплетни о хозяевах…

– Иногда не грех и поступиться принципами, – веско заметил кот. – Тем более к сплетням данное дело отношения не имеет. А вот попустительствовать злодейству – грех!

Вскоре прохожие на Моховой улице могли бы наблюдать забавную картинку – по панели вдоль домов во весь опор несся тощий облезлый кот, верхом на котором сидела крыса, вцепившаяся в его шерсть лапками… Могли бы. Но почему-то никто, совсем никто не обращал на серую наездницу внимания.

Фон Ган во время разговора с Маргаритой чувствовал себя не в своей тарелке и поэтому допустил ряд досадных промахов. Эх, не так, не так нужно было держаться с этой наглой москвичкой!

Но такого отпора он просто не ожидал… И главное, не ожидал того, что ей удастся освободиться от принудительной службы ему, хозяину кувшина! Да, чары старого медного горшка еще удерживают Маргариту в подчинении, но… при этом она ведет себя не так, как подобает джиннам. Она уже наполовину свободна. И даже если держать ее в кувшине целый век, практического использования ее магических способностей Михаил может и не добиться. Ладно… Отчаиваться рано. То, что ему удалось устранить конкурентку, само по себе имеет большую практическую ценность. Нет человека – нет проблемы, как говаривал бывший вождь, учитель и отец. Не стоит забывать уроки истории.

Предавшись этим раздумьям, Михаил немного успокоился, однако ему все равно было не по себе. Если бы у него было больше магического опыта и хладнокровия, он бы ощутил присутствие рядом с собой некоей чужеродной субстанции.

Это братья Брюсы, умевшие, как и положено уважающим себя духам, проходить сквозь стену и обращаться в полных невидимок, пробрались в дом фон Гана. Стоять на посту у дверей этого дома, равно как и следить за «контактами» (Роман так до конца и не понял, что сие понятие означает, уж больно широко его трактовала валькирия), в данный момент, по мнению братьев, было ни к чему. Невидимые и неслышимые, они просочились в обиталище молодого чародея, чтобы разобраться на месте, что к чему. И не пожалели.

Теперь они выразительно переглядывались, перешептывались, а горячий Яков даже хватался за шпагу, норовя наколоть на нее фон Гана.

– Постой, брат, – останавливал его Роман. – Сие неблагородно – пребывая в невидимости, поднимать шпагу супротив безоружного… Подобно злодейскому удару из-за угла.

– Собаке – собачья смерть! – огрызался Яков. – Сам-то он не больно к благородству стремится. Вооружившись гнусным коварством, прекрасную даму содержит в узилище, каналья. Пребывать в кувшине – это же хуже всякого острога сибирского! Да еще посмел объявить ее рабою своею, пес смердящий!

– Ничего, твоя красавица дала сему мерзавцу добрый отлуп! Удивления достойно такое мужество, проявленное госпожой Маргаритой в столь плачевных обстоятельствах…

– Комплименты лучше прибереги, брат, чтобы красавице самолично высказать. А сейчас надобно спасать ее от похитителя.

Роман задумался:

– Разве что кувшин у фон Гана унесть? Так и красавицу из рук его вырвем. Но вот как чары его гнусные разбить, дабы вернуть Маргарите прежний облик и вольную жизнь, этого я никак не удумаю.

– Эту тайну мы у мерзавца силой вырвем, – пообещал Яков. – Эх, нацепил бы я его на шпагу или в Неву бросил в мешке с каменьями, да придется пока воздержаться. Пущай допреж тайну откроет.

– Ладно, пока суд да дело, бери кувшин со своей прелестницей, и полетим-ка в дом княжны. Маргарите у тетушки под крылом лучше будет, даже и в кувшине сидючи.

– А этого что, на воле гулять оставим? – Яков кивнул на фон Гана, мрачно размышлявшего о своем.

– Можно было бы мерзавца и с собой прихватить, но этакого борова мы с тобой, брат, только вдвоем дотащим, тяжеленек будет. А у нас в руках кувшин! Ценность великая. Расколем об камни, оборони создатель, и беды не оберешься. Прелестница твоя так никогда к прежнему облику и не вернется.

– Так что же делать прикажешь?

– А напустить на него сонные чары, – хмыкнул Роман. – Пущай отдохнет, болезный.

Неудивительно, что Михаилу фон Гану было не по себе в присутствии двух язвительных и могучих духов. И когда его веки неожиданно смежил сон, он почувствовал себя лучше. Ощущение близкой опасности, навеянное смутными раздумьями, ушло, а яркие сновидения, сменяя друг друга, дарили отдых…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});