Я представила, как Валекс с обычной своей ловкостью отражает удары, однако его образ вдруг заслонили невесть откуда взявшиеся крупные листья. Их становилось все больше, и вот уже кругом — сплошной лес. Я пробивалась сквозь него, пытаясь отыскать Валекса. Скорее, скорее! За спиной я ощущала погоню. Оглянувшись, заметила огромную желтовато-коричневую змею с красным узором, которая стремительно меня догоняла.
Валекс мелькнул вдали за деревьями. Я закричала, призывая его на помощь. Однако толстые лианы обвили его ноги и торс; он рубил их мечом, а они ползли все выше, пока не оплели также и руки. Я изо всех сил торопилась к нему, но меня остановила резкая боль над коленом.
Змея успела обвиться вокруг ноги, из зубов сочился яд кураре. На штанах я увидела две дырочки и пятнышко крови. Яд разливался по телу. Я кричала, пока не пропал голос.
— Элена, проснись. — Кто-то тряс, меня за плечо. — Это всего лишь сон. Ну, проснись же!
Пробудившись, я удивленно моргнула. Надо мной склонялся Лист — хмурый, встрепанный, с темными кругами усталости под глазами. Приподнявшись на локте, со своей койки на меня встревожено глядела Тьюла.
— Валекс в беде? — спросила она.
Лист стремительно повернулся:
— Почему ты о нем спрашиваешь?
— Элена пыталась ему помочь, когда ее ужалила змея.
— Ты это видела? — поразилась я.
— Да. Змея мне снится каждую ночь, а Валекса раньше не было. Наверно, он пришел из твоих снов.
Лист обернулся ко мне:
— Ты его знаешь?
— Он... — начала я — и прикусила язык. Отвечать надо с оглядкой. — Я была дегустаторов при командоре — и потому встречала Валекса каждый день.
Лист удивился, растерялся.
— А ведь я ничего не знаю о том, как ты жила в Иксии.
— Ну, ты сам не пожелал знать.
— Не упрекай меня. Я не готов вынести еще и эту вину. — Лист отвернулся, уставился в стену.
Мне сделалось его жаль.
— Не надо чувствовать себя виноватым — ты же теперь знаешь, что меня похитили. Ты ничем не мог помочь, — проговорила я мягко, однако он так и стоял, отвернувшись.
— Разве она тебе не сестра? — в тишине спросила Тьюла.
— Это долгая и непростая история, — отозвалась я.
— У нас куча времени. — Тьюла удобно устроилась на пастели надвернула простыни, словно готовясь слушать длинную сказку.
— Времени у нас нет, — открылась дверь, и в палату шагнула Айрис. — Лист, ты готов?
— Да.
— Тогда иди помоги Кейхилу с лошадьми.
— Но я собирался...
Я села на постели:
— Эй, объясните, что происходит.
— Некогда. Бейн расскажет.
Айрис с Листом повернулись, готовые уходить. Ну и разозлилась же я! Впрочем, я не собиралась их принуждать. Как-то само собой, вышло, что я в мгновение ока набрала магической энергии — и швырнула ее к двери:
— Стоять!
Моя наставница и брат застыли. Я отпустила их и обессилено повалилась головой на подушку.
Айрис возвратилась; на лице читалась странная смесь гнева и восхищения.
— Поправляешься?
— Нет.
— Лист, иди, — велела наставница. — Я догоню.
Брат попрощался со мной молча, одним лишь печальным взглядом. Айрис уселась на край постели, заботливо поправила подушку.
— Никогда не поправишься, если будешь баловаться магией.
— Извини. Мне просто невмоготу быть такой…
— Беспомощной, — закончила Айрис и скривила губы в усмешке. — Сама виновата. По крайней мере, так твердит Розза. Она требует, чтоб я отправила тебя работать на кухню в наказание за историю с Тьюлой.
— Элену нужно наградить, а не наказывать, — бросилась на защиту сама Тьюла.
Айрис подняла раскрытую ладонь:
— Обойдусь без советчиков. Я полагаю, тебе сейчас настолько скверно, что в следующий раз поостережешься. Не будешь браться за то, что не по силам. К тому же ты остаешься в постели, а мы с Кейхилом и Листом едем на Авибийскую равнину в гости к роду Песчаного Семени; это уже, само по себе отличное наказание.
— Что стряслось? — спросила я.
Айрис понизила голос:
— Вчера вечером мы с Листом расспросили Бавола, Советника от Залтана. Кураре в самом деле попал к Песчаному Семени от твоих родителей. Они изготовили большое количество мази и отправили на равнину.
У меня сердце оборвалось.
— Зачем?!
— По словам Бавола, Исав прочел о кураре в исторической книге про кочевников Авибийской равнины. Он отправился к Песчаному Семени и разыскал целителя по имени Джид, который кое-что знал о кураре. У Песчаного Семени знания передаются от целителя к целителю из уст в уста, и порой их утрачивают. Исав и Джид принялись искать в джунглях лиану кураре, а когда нашли, попросили Перл извлечь яд. Дело это небыстрое, поэтому Джид возвратился на равнину, а Исав обещал прислать немного снадобья ему в дар как благодарность за помощь. — Айрис встала. — Поэтому мы отправляемся выяснить, как Джид употребил присланную мазь, поскольку Харуну, Советнику от Песчаного Семени, ничего не известно.
— Айрис, я с вами!
Я пыталась приподняться, однако рука не выдерживала мой вес, подламывалась. Наставница бесстрастно наблюдала, как я трепыхаюсь. Затем спросила:
— Зачем тебе?
— Я знаю убийцу — видела его в сознании Тьюлы. Он может быть там, среди своих.
— А у нас есть рисунок с татуировкой, да и Лист тоже видел преступника, когда помогал держать связь с сознанием Тьюлы. — Айрис коснулась прохладной ладонью моей горячей щеки, убрала волосы с лица. — К тому же ты еще слишком слаба. Оставайся. Отдыхай. Набирайся сил. Мне предстоит многому тебя научить, когда вернусь. — Она замялась на мгновение, затем наклонилась и поцеловала меня в лоб.
Возразить было нечего. Ведь я и впрямь нахожусь в Крепости, чтобы учиться. Впрочем, если мое обучение прервалось, то поездка к Песчаному Семени как раз могла бы оказаться его продолжением. И почему только все так непросто?
Айрис уже открывала дверь, когда я спохватилась и спросила насчет иксийского посольства.
— Совет дал согласие на встречу. Гонец отбыл этим утром с нашим ответом Иксии, — ответила наставница и ушла.
Немного же нового я узнала.
— Иксия, — задумчиво проговорила Тьюла. — Как по-твоему, Валекс вырвется из лесу и приедет с посольством?
— Это был всего лишь дурной сон.
— Но он казался таким настоящим, — возразила девочка.
— Дурные сны — это наши собственные страхи и тревоги, которые нас преследуют, когда мы спим. Вряд ли Валекс на самом деле в опасности.
Однако я вновь живо представила своего любимого, опутанного цепкими лозами. Как отчетливо виделось это во сне! Я даже зубами скрипнула от досады. Айрис права: валяться в палате куда хуже, чем мыть посуду.