Читать интересную книгу Че Гевара. Книга 1. Боливийский Дедушка - Карина Шаинян

Может, все-таки исповедаться, думал Тулькан. Пусть святой отец отпустит грехи и даст успокоение. Дело, конечно, давнее, команданте много лет как убит, его портрет малюют под трафарет на стенах и футболках, но мало ли. Был ли он прав? Нет ответа.

Из динамиков на церковной колокольне донесся перезвон. Тулькан суетливо поправил узел, не опоздать бы на автобус, но сделав несколько быстрых шагов, опять принялся бормотать и останавливаться.

Сомнения терзали Тулькана полвека, и конца им не было видно.

Через полчаса блужданий по стиснутым заборами закоулкам Сергей, взмыленный и злой, признал, что боливийский вариант испанского оказался ему не по зубам. Объяснения мальчишки на автобусной станции он понял через пень-колоду, понадеялся на удачу – и в результате вместо отеля оказался в какой-то дыре.

Сергей привалился к дереву у перекрестка, вытер лоб и допил остатки почти горячей воды. Направление Сергей потерял на полдороги. Последние минут десять он сворачивал наугад в надежде выйти хотя бы на какую-нибудь большую улицу, и теперь даже примерно не представлял, куда идти. Он попытался оглядеться, но кругом тянулись высокие беленые ограды, поверх которых поблескивало битое стекло. Их однообразие нарушали лишь кованые ворота да свешивающиеся из-за стен побеги бугенвиллеи. Ни прохожего, ни таблички с указателем, и даже полуденное солнце висит почти строго над головой, не позволяя сориентироваться хотя бы по сторонам света.

Сергей начинал уставать от прелестей путешествия по Боливии. Долгий, с пересадкой в Майами перелет до Ла-Паса пока был самым приятным моментом. Рейс в Санта-Круз тоже был неплох. Смущали разве что игрушечные размеры самолета и открытая пилотская кабина – как-то нервно было видеть, как оба летчика мирно дремлют, полностью положившись на автопилот. А вот путь в Камири оказался кошмарным – автобус шел в два раза дольше обещанного, то и дело останавливаясь у промоин и поджидая, пока равнодушные дорожные рабочие закидают их щебнем. Сергей вывалился из автобуса, не чуя ног и мечтая о кровати, и вот, пожалуйста – глупейшим образом заблудился в небольшом городке.

Дерево, под которым остановился Сергей, с толстым шершавым стволом и развесистой кроной, росло чуть под углом, и это навело его на мысль. Он давно уже чувствовал себя идиотом, и еще одна глупость, добавленная к череде уже совершенных, ничего не меняла. Сергей попробовал ближайшую толстую ветку. Сук оказался прочным – ветви в кроне едва шевельнулись. Художник скинул рюкзак, вытер о штаны потные ладони и пополз по стволу.

Тулькан проходил мимо ворот, когда размышления прервал громкий треск и истошные вопли кур. Из проломленной крыши курятника вылетело облако трухи, перьев и бамбуковых щепок, и Тулькан невольно присел, ухватившись за котелок. Куры немного успокоились, и теперь было слышно, как кто-то тяжело ворочается среди обломков. Тулькан, все еще придерживая на всякий случай шляпу, прислушался. Пара тихих невнятных возгласов почти убедила его в том, что опасности нет, и старик рискнул заглянуть сквозь решетку.

Пыль уже осела, открыв сидящего среди обломков человека. У незнакомца было широкое лицо, не тронутое загаром, густая щетина и светлые глаза чужака. Плохо дело, подумал Тулькан, гринго уже валятся с неба, да здоровый какой – выше любого мужчины из Камири на голову, и в два раза шире.

Гринго отряхнулся, пинком отшвырнул обломок доски и огляделся. При виде свиньи синьоры Катарины, жующей кружевную подвязку, его брови полезли наверх.

– Добрый день, – окликнул его Тулькан.

Гринго обернулся. При виде старика на его лице промелькнуло смятение. Нахмурившись, он произнес длинную непонятную фразу и вопросительно уставился на Тулькана. Ему показалось, что гринго давит на него своим низким голосом, как тяжелой рукой. Старик покачал головой и отступил к мостовой. Гринго вновь осмотрелся и пожал плечами.

– Доброе утро. Где здесь ближайший отель? – заговорил он по-испански.

– Вверх по улице и налево, – вежливо ответил Тулькан. – Хотя переночевать можно и здесь. Синьора Катарина всегда рада гостям.

Гринго с сомнением оглядел развешанное на веревке кружевное великолепие.

– Не сейчас, пожалуй, – сказал он и пошел к воротам.

Надо будет все-таки исповедаться, решил Тулькан.

Может, для кого-то нефтью пахнет вечность, подумал Сергей, но для этих людей – это запах сиюминутной, ужасающе материальной реальности. До вечера было еще далеко, но в баре при отеле уже пили, основательно и вдумчиво. Рабочие с окрестных буровых старались провести время между вахтами как можно насыщеннее. Музыкальный автомат надрывался, изливая какую-то попсу – Сергей насчитал три упоминания о разбитом сердце и бросил.

Ему пришлось почти кричать, чтобы объяснить загнанному бармену, выполняющему заодно роль портье, что сейчас ему нужна комната, а не стакан пива. Медленно зверея, он наблюдал, как бармен ищет ключ от номера, а потом препирается с вызванной на подмогу крикливой поварихой. В конце концов, ржавый ключ извлекли из груды запасных, сваленных в ящик под столом, прицепили к нему огромную блямбу с номером пять и торжественно вручили Сергею. Мечтая о душе, он поднялся на второй этаж и сунул ключ в замочную скважину.

Полминуты спустя Сергей, так и не переступив порога, медленно притворил дверь и привалился к стене. Он закрыл глаза и с наслаждением представил, как сдирает с Юльки штаны и хлещет ремнем по заднице – раз, и второй, и третий, изо всех сил, не жалея. Он так и не понял, как именно девчонка наводила галлюцинации, но эта шутка давно перестала быть смешной. Особенно в таком варианте…

Послышались шаги, и Сергей торопливо выпрямился. Он вежливо кивнул горничной, надеясь, что та пройдет мимо, но она, увидев гринго, стоящего с рюкзаком под дверью, поспешила на помощь. Стремительно тараторя и улыбаясь во весь рот, она вытащила ключ из руки покорившегося судьбе художника и распахнула дверь номера.

Дикий визг перекрыл завывания музыкального автомата. Значит, не глюк, неуместно обрадовался Сергей и заглянул через голову все еще орущей девицы в комнату. Несмотря на включенный кондиционер, в комнате уже витал запашок разложения. Человек, лежащий на кровати, был несомненно мертв, – чтобы понять это, достаточно было увидеть пропитанные кровью простыни. Но тренированный глаз Сергея против воли отмечал подробности. Грудная клетка мертвеца разворочена, будто взрывом, в запекшийся уже крови поблескивают какие-то синеватые сухожилия и пленки, торчат обрывки футболки, вмятые в раны, на руках – широкие царапины, окруженные синяками, и лицо… На лице – понимание и покорность, будто перед смертью несчастный хотел за что-то извиниться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});