Читать интересную книгу За Русь святую! - Николай Андреев

- Так точно! Все исполнено четко по Вашим указаниям.

- Александр Павлович, благодарю Вас за службу, Вы даже не знаете, насколько большую услугу оказали стране и народу, - Кирилл многозначительно улыбнулся, хотя улыбка и вышла кислой. - Лучше Вас никто бы не справился. Поэтому, как Верховный главнокомандующий и регент при Его Императорском Величестве, я назначаю Вас начальником Петроградского военного округа. Надеюсь, что Вы справитесь с ответственностью, которую я на Вас возлагаю, не хуже, чем с подавлением восстания. Не благодарите меня, а лучше выслушайте, что Вам предстоит сделать на этой должности…

Поезд с правительством уносился прочь, в Могилев. На вокзале Кирилл успел повидаться с графом Келлером. Бравый вояка, он сиял как новенький золотой рубль: еще бы, только-только части его корпуса очистили Царское село от восставших частей и доставили в целости и сохранности семью Николая в столицу.

Кирилл наконец-то смог увидеться с Алексеем, которого теперь будут звать Алексеем Вторым. Открытое лицо, доброе, наивное, неизменная шинель гвардейца, сшитая по его меркам, и матрос, носивший на руках цесаревича, а ныне императора российского. Мать, Александру Федоровну, оттеснили чуть в сторонку офицеры Келлера и кирилловцы. За ней надолго закрепилась кличка "немецкая шпионка", в которую не могли не поверить и офицеры, и почти что все жители империи…

- Алексей, боюсь, тебе вместе с матерью и сестрами придется проделать долгий путь в Москву, ради твоей же безопасности. Как думаешь, справишься? И у меня тут есть несколько документов, тебе надо бы их подписать. Они принесут благо всему русскому народу, то, чего ты так хотел…

- А знаете, я все никак не могу поверить, что теперь мне быть вместо отца. Это так странно. А я смогу его увидеть? - все-таки Алексей очень и очень устал. Сизов сочувствовал этому пареньку, на чьи плечи свалилась целая империя. Ну да ничего, он пока что подержит небо на своих плечах не хуже Геракла…

Глава 18.

- Кирилл Владимирович, как понимать Ваши действия? Зачем правительству перебираться в Ставку? И причем так поспешно! Мы ведь даже не успели собрать вещей, отдать распоряжения…- затянул Родзянко, посетивший купе Сизова-Романова.

Поезд уже вовсю катил по рельсам в Могилев на всех парах.

- Пусть Россия увидит, что мы не боимся врага, и готовы находиться рядом с ним. На самом деле, нет места надежнее, нежели Могилев, в столь сложной обстановке. Да, нам удалось не допустить революцию в Петрограде, да, удалось остановить образование Советов. Но! - Кирилл поднял указательный палец вверх, заостряя внимание новоиспеченного министра-председателя. - Кронштадт до сих пор в руках восставших матросов, неизвестно, что там творится, неизвестно, что творится в этой пороховой бочке - столице. У меня нет ни времени, ни сил, чтобы полностью устранить опасность нового мятежа гарнизона и рабочих, но в гораздо больших масштабах, прямо-таки в гигантских масштабах, Михаил Владимирович! К тому же, сейчас наша главная цель - победа в войне, она и так слишком затянулась, нужно сделать еще одно усилие. А для этого усилия и Ставка, и правительство должны работать рука об руку. Вы понимаете это, Михаил Владимирович?

На несколько мгновений воцарилось гнетущее молчание, разве что был слышен стук колес поезда.

- Знаете, Кирилл Владимирович, Вы поразили меня. И, буду честен, поразили меня и неприятно, и приятно. Такая быстрота, широта замыслов, потрясающая скрытность, более достойная шпиона, чем фактического правителя империи. Вы взяли все правительство, всю Думу за известное место, - Родзянко был так взволнован, что не мог сдерживаться. Напряжение сказалось и на нем. - Однако я боюсь, что Вы можете не справиться. Мне кажется, что народ вряд ли за Вами пойдет. Интеллигенция, промышленность…Да Вы сами хотите отобрать у меня же мою землю! Пусть и с выплатой компенсации в будущем, я убежден, невероятно далеком будущем. Да и где Вы возьмете деньги на свои реформы, где Вы средства достанете на эти преобразования? Сейчас не те времена, когда было достаточно отлить колокола на пушки. Мы должны Франции, состояние наших финансов ужасающее, а уж промышленность не сравнится ни в коей мере с тринадцатым годом. Призрак голода вот-вот расправит крылья над городами и армией. К счастью, хотя бы с огнеприпасами да вооружением все терпимо, слава Богу, не предлагают идти солдатам с топорами на австрийские пулеметы. Я скажу Вам от чистого сердца: я не знаю, как Вы с этим справитесь. За Вами нет авторитета, нет широкой известности, за Вами же никого нет!

Кирилл поразился тому, что Родзянко, как на духу, излагал регенту свои мысли. А может быть, все дело в том, что Михаил Владимирович стал премьером, возомнил себя Столыпиным, не боявшимся говорить императору то, что думает? А может, бывшему председателю Думы просто хотелось высказать свои мысли, вылить из кувшина души все то, что накопилось за прошедшие годы войны и волнений?

- Когда-то маленькому капралу, в молодости скорее прохлаждавшемуся в отпусках, чем служившему в армии, говорили примерно то же самое. Но этот капрал смог перешагнуть через Аркольский мост, смог не поклониться австрийской картечи и пулям элитных частей врага. Этот человек шагнул - а вместе с ним шагнула и вся страна. Я верю в то, что сейчас смог перейти свой Аркольский мост, и страна пойдет за мной. Мы победим и австрийцев, и немцев, и турок, и болгар. Мы победим. А как - это уже мне решать. Михаил Владимирович, не спешите с выводами, я нашел выход из этих проблем.

- Простите, Кирилл Владимирович, но мне слишком трудно в это поверить. Тот капрал в конце концов все потерял. Вы погубите нашу страну: тот, кто говорит, что знает, как надо, - опаснейший человек.

- Быть может, Михаил Владимирович, быть может…

Казалось, весь Могилев высыпал на перрон, когда поезд из Петрограда остановил свой бег. Оркестр, толпы народа, уйма просителей, желающих подольститься, занять место повыше, побогаче и поспокойней, вся Ставка, отцы города.

Но возле одного человека в толпе будто бы образовалась пустота. Это стоял Николай II, отказавшийся от престола, дарованного ему предками и судьбой. Правда, ныне его стали звать Николай Александрович Романов, и старались держаться от него в стороне. "Хозяин земли русской" стал просто отцом малолетнего императора, отцом, которому вряд ли дадут повидать родного сына, жену, дочерей.

Звучала какая-то очередная торжественная речь, а Кирилл даже не хотел вслушиваться, все его внимание было занято фигурой бывшего императора. Было так странно видеть человека, несколько дней назад правившего гигантской страной, которого теперь сторонятся и чураются люди. Но это только здесь, на перроне.

Когда Николай в последний раз заслушал оперативный доклад. Отрекшийся самодержец плакал, говоря с Алексеевым. Сам Михаил Алексеевич - тоже.

Упал - или, как вспоминали очевидцы, даже грохнулся в обморок, резко, во весь рост офицер-конвоец. Через миг - один из солдат георгиевского батальона. Слезы, слезы, плакали и нижние чины, и офицеры. Только генералитет в большинстве своем уже примеривался к новым почестям и постам, обещанным Гучковым за поддержку переворота или хотя бы невмешательство в его подавление…

А вот мысли словно воспарили над Могилевом, устремившись в разные стороны, к штабам фронтов. Здесь требовалось не меньше усилий, чем в Петрограде, а может, даже больше. К тому же Кирилл планировал в очередной раз удивить верха, сбросив очередной "ярмо" тех, кто позволил ему занять место регента…

Сизов- Романов не пожелал долго стоять на перроне, "любуясь" толпами встречающих. Через полчаса в доме, где несколько месяцев назад он лично встречался с Николаем, началось совместное заседание Ставки и правительства. Это было в новинку, многие пожали плечами от удивления, Алексеев и Гурко были вообще против этого, но Кирилл сумел настоять на своем. Это, мягко говоря, сильно удивило генералов: они слишком уж привыкли к манере Николая II отстраняться от командования, перепоручая свою роль Алексееву. Ныне же все изменилось. Да и Михаил Алексеевич, если честно, не особо настаивал. Он все еще болел, но выглядел намного лучше, чем в ночь перед отречением Николая II, к тому же никогда не отличался особой твердостью в чем-либо, что не касалось прямого управления армией. А здесь ничего такого Алексеев пока что не углядывал: просто Ставка посмотрит на правительство, правительство -на Ставку, обменяются несколькими пустыми фразами, и разойдутся, Кирилл уедет в Петроград, его реформы заглохнут, но к тому времени победа будет уже в руках русской армии…

Да, нормальных помещений не нашлось, поэтому генералитету и министрам пришлось потесниться. Что ж, зато в комнате был стол, на котором разложили карту Восточного фронта Великой войны.

Кирилл вглядывался лица собравшихся. Интересно, что они о нем думают? Алексеев явно недолюбливал регента, в чем сыграла его неприязнь к флоту и флотским офицерам.