— Ну это другое дело, госпожа, — Томас недоверчиво покачал головой, — неужели мы сможем это сделать?
— Еще как, дорогой, еще как! Причем приступаем прямо сейчас.
Томас замесил тесто, а я стала разводить краску для глазури — замороженную малину и смородину для красной, облепиху для желтой, сок мяты для зелёной.
А вот сами украшения я собиралась сделать по подобию британских королевских кексов. Вообще-то они готовятся, как правило за месяц до торжества. Для их приготовления требуется огромное количество сухофруктов — изюма, чернослива, вишен, орехов и прочих — всего этого у меня здесь было в избытке, а после выпечки кексы ежедневно пропитываются ромом и коньяком. Благодаря этому торт может храниться очень долго, буквально десятилетия — и это совершенно не шутка.
Такие торты — кексы обычно изготавливались на свадебное торжество. Кусочек торта оставляют и извлекают на рождение ребенка. Эти кусочки сохраняют в специальных закрытых коробочках.
Именно такой я хотела бы приготовить на нашу с Чарльзом свадьбу. Ну а пока попрактикуемся на тыковках и яблоках и грушах для королевского подарка.
Конечно, возни будет предостаточно — каждую штучку придется изготавливать отдельно, буквально вырезать из готового бисквита, а потом покрывать глазурью и расписывать.
— Госпожа, как вы только придумываете это всё, — спросил Томас с восхищением, разглядывая наши миниатюрные очаровательные тыковки и груши.
— Томас, человек еще и не такое может придумать, — вздохнула я, думая, как же мне не хватает в хозяйства миксера, — всё, пожалуй. Пусть подсыхают, а завтра будем собирать уже готовый торт. Мы едем послезавтра.
Я подумала о том, что перед отъездом у нас с Чарльзом целых два дня наедине и сладко вздохнула в предвкушении.
— Пойду посмотрю, что герцог делает, раз мы закончили, — объявила я, — до завтра, Томас, я приду пораньше.
— Доброго дня, госпожа.
Мне не терпелось убедиться, что Бронуин покинула замок. Когда я вышла в зал, она, однако, еще только прощалась с герцогом.
— Чарльз, еще раз очень прошу не совершать… — увидев меня она осеклась, — О, как мило, что ты отвлеклась от своих ужасно важных дел на кухне и вышла проводить меня, перед тем, как отправиться возглавить стирку в прачечной, — и рассмеялась, очень довольная своим чувством юмора.
— Ну как же, — ответила я любезно, — я должна была убедиться, что ты уехала, а то пока ты здесь, почему-то молоко киснет и куры не несутся. “Ведьма” — добавила я про себя и от души улыбнулась.
Герцог же свою улыбку тщательно скрыл и церемонно поклонился Бронуин.
— До скорой встречи, Чарльз, — пропела она и скрылась за дверью.
— Дорогой, что она имела ввиду, до какой еще скорой встречи? — слегка скривилась я, и, пользуясь тем, что в данный момент мы были одни, прильнула к нему.
Чарльз обнял меня, откровенно полюбовался и чмокнул в нос.
— Нам предстоит встретиться на приёме у короля, — невозмутимо ответил он, — кстати, я так и не завтракал, а уже и время ужина прошло, может…
— Стоп, — перебила я его, — она тоже там будет?
Он пожал плечами.
— Конечно. Приглашения рассылаются всем знатным особам королевства, она всегда посещала эти приёмы.
Эта новость могла бы испортить мне настроение, но когда я находилась в объятиях герцога, всё остальное казалось таким незначительным.
— Ну и черт с ней, — успела я прошептать, прежде, чем он меня поцеловал.
К выбору нарядов для королевского приёма нужно было отнестись не менее серьёзно, чем к изготовлению торта.
Я откинула все насущные дела и решила погрузиться в иные хлопоты — наконец-то тщательно изучить свою гардеробную. Стоя перед высоким, в полный рост зеркалом, я вплывала то в пепельно-розовый шелк, то в бледно-голубой батист, то в серебристого цвета парчу.
Да уж, эта девушка явно любила себя и в частности любила себя украшать — это я отметила уже давно. Однако, как могла, внутренне сопротивлялась этому. Мне казалось это чем-то неглубоким, несерьёзным. А может, это были отголоски меня прошлой — быть незаметной, неприметной, стесняться красивой одежды и себя самой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Конечно, с вызывающе очаровательной внешностью, которая мне досталась, быть незаметной оказалось невозможно. То ли Шарлотта всё-таки отвоевала в моём сознании какую-то часть себя, то ли я сама стала сильнее и уверенней в себе, но я вдруг почувствовала себя красивой, поверила в это. А может, это любовь была виновата…
Подобрав несколько нарядов, по моему мнению, достойных явить меня при дворе, я внезапно вспомнила, что Чарльз упоминал об охоте. Я, конечно, не собиралась скакать там по полям за зайцами и косулями, но, возможно, придётся выглядеть соответственно.
Служанки быстро нашли моё платье для охоты и я с любопытством оглядела его — платье из плотной ткани с широкой юбкой и кожаным ремнём, напоминающим какой-то наружный корсет. К нему же прилагалась шляпа с петушиными перьями, а также слегка потёртые сапоги из кусочков разноцветной кожи. Костюм явно носился, хотя и был идеально вычищен.
— Я раньше часто ездила охотиться? — спросила я с любопытством у девушек, которые помогали мне подбирать одежду, или как модно было говорить в моё время — луки и аутфиты. Впрочем, я и тогда понятия не имела что чем является и как отличается.
— Госпожа Шарлотта, очень часто с покойным маркизом, вашим отцом, а когда и в одиночку. Редко без добычи возвращались.
Нельзя было сказать, что я одобряла охоту в принципе, но это было…круто что ли. Стала понятна страсть герцога к взбалмошной девчонке, которая выглядела, как Диана-охотница. В шелках и с дерзким взглядом.
Я глянула в зеркало и улыбнулась себе — волосы были растрёпаны от переодеваний, щеки раскраснелись. Я попрошу Чарльза научить меня охотиться.
Наверное, я долго пробыла здесь, в гардеробной, потому что в дверь постучали, и доложили, что герцог Корнуолл ожидает меня внизу.
— Всё, нарядов точно хватит, его сиятельство сказал что мы пробудем там не более двух-трёх дней, укладывайте всё, что мы выбрали, — и полетела вниз, пытаясь на ходу привести волосы в порядок.
— Добрый день, дорогая, чудесно выглядите, — тепло улыбаясь, шагнул мне навстречу герцог. Моё сердце затрепетало.
— Чарльз, вы смеётесь? Я растрёпана и взъерошена, мне пришлось перемерить столько нарядов, сколько за всю свою жизнь не перемерила!
— Шарлотта, вы вспомнили, сколько нарядов перемерили за всю жизнь? Думаю, это самая объемная информация, которую вы могли бы вообще вспомнить! — герцог рассмеялся, однако его глаза с тревогой скользнули по моему лицу.
Я понимала причину этой тревоги — он опасался, что я вспомню свои прежние чувства к нему. Ах, как же мне хотелось избавить его от этих опасений! Но как? Если я расскажу ему правду, боюсь, остаток жизни он проведёт в брачном союзе с милой, но сумасшедшей женой, от чего станет тревожиться ещё сильнее.
— Чарльз, — взяла я его под руку, — когда я подбирала платья, у меня возник вот какой вопрос…
В эту минуту вошел Олсен и остановился, поклонившись.
— Вы позволите?
— Да, Олсен, что случилось? — я решила отложить на время вопрос об охоте.
— Дело такое, госпожа, ваша светлость, на кухне никак не могут сообразить, как торт перевозить, в чем…Никто подступиться не может — боятся испортить.
Герцог улыбнулся.
— Олсен, я бы на их месте делал тоже самое. Пойдёмте вместе посмотрим, что можно придумать.
Увидев тортик метровой высоты и почти такого же диаметра, герцог покачал головой.
— Милая, мне приходилось уже видеть одно твоё грандиозное творение на свадьбе Дилвина, но никогда бы не подумал, что мне придется нечто подобное перевозить. Кстати, — он поцеловал мне руку, — позволь выразить своё восхищение — это просто потрясающе. Необыкновенно красиво.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ваша светлость, это еще и вкусно, — заверил Томас, который гордо сиял, как начищенный медный чайничек.
— Верю-верю, Томас, я много тортиков госпожи Шарлотты перепробовал, — признался Чарльз, незаметно от всех подмигивая мне.