Клинки Бездны — оружие, которое он получил в самом начале Испытания. Даже спустя столько времени клинки оставались уникальны. Никто кроме него больше не обладал похожим оружием, а в истории нет даже упоминания о чём-то похожем. Его правая рука — Дима, был также единственным обладателем силы Бездны.
Чёрное пламя также не подавалось изучению, тщательно оберегая свои тайны, но зато изучению подавался его обладатель. С самой первой их встречи Авель изучал свою правую руку и в особенности его силу. В начале Дима был замкнут в себе и нелюдим, его спокойствие граничило с безразличием — спустя столько лет всего эти качество вышли в абсолют.
Безразличен превратилось в безжалостность, нелюдимость переросла в презрение к людям — с виду он был равнодушен ко всему, но в любой момент пламя внутри него могло вспыхнуть от одной искры. Тысячи людей были принесены в жертву этой ужасающей стихии.
С каждым годом Авелю становилось всё труднее и труднее сдерживать его и то, что живёт внутри него. Также в один момент он перестал отражаться в будущем, просто исчезнув из него, хоть он и не относился к одному из пяти исключений. В скором времени он может стать проблемой, очень серьёзной проблемой. Но Бездна была лишь одной из трёх великих сил.
Хаос, Пустота и Бездна — три основы мироздания, три её составляющих, и он видел каждую из них.
Два его клинка и пламя Димы принадлежали к Бездне — несмотря на неизвестность, она остаётся самой изученной из трёх сил. Единственное, что он мог точно сказать в отношении неё — она усугубляет всё самое плохое в человеке, убивая всё остальное.
Пустота — Авель знал лишь одного обладателя этой мощи, но даже сам Маршал не понимал истоки своей силы. Барон и Нерос занимались её изучением, как самой наименее опасной из всех трёх. Увечья, нанесённые этой силой больше никогда нельзя будет восстановить: раны не затягиваться и их нельзя регенерировать, а земля становиться бесплодной… пустой.
Авель видел, что способна сотворить эта сила в будущем и страшнее всего то, что в Маршале находилась лишь крохотная её часть.
В одном из их разговоров он затронул этому тему и ответ оказался довольно неожиданным:
— В этой форме твои эмоции и чувства сходят на нет — остаётся только разум и ничего более. Словно машина… бездушная, расчётливая машина. И чем больше ты используешь эту форму, тем быстрее исчезают твои эмоции. За всю свою жизнь с момента обретения этой силы лишь шесть раз я использовал эту форму.
— Именно поэтому ты не избавился от системы? — спросил Авель. — Она помогает вернуться обратно?
— Ты прав. Бесспорно, без сдерживающей меня системы я смогу раскрыть весь свой потенциал, но — его фиолетовый глаз устремился на Авеля, — когда я приму форму пустоты — это станет для меня билетом в один конец. В тот день умрёт Маршал и родиться истинный Император разрушения — бездушная машина, цель которой вернуть всё в первозданное ничто.
Авель кивнул. Примерно это он и увидел в будущем. Чтобы одолеть Императрицу маршал сбросит оковы системы. В этом сражении он сотрёт с лица земли столицу Империи и множество других городов, в том числе и Пробу, вместе с другими EXрангами. А затем продолжит разрушения, расколов планету на части.
— Поэтому, я надеюсь, ты не пойдёшь по стопам своего брата, — с намёк произнёс Маршал. На мгновение глаза Авеля дрогнули. — Если я буду загнан в угол или мне будет нечего терять… Первым кого я уничтожу — будешь ты, Авель. — Маршал был ядерной бомбой, способной уничтожить планету, если ту побеспокоить. Авель кивнул, покидая его кабинет.
Этот разговор прошёл почти сразу после поражения Люцифера, в тот момент, когда власть в Пробе делилась заново. Уже немолодому EX рангу некуда было стремиться, он достиг всего и частично заглушённые эмоции не способствовали его прогрессу.
Для Авеля и Императрицы Маршал выступал главным сдерживающим фактором. Несмотря на своё прозвище — «Императора разрушения» — Маршал не любил хаос и разрушение, предпочитая их противоположности: порядок и созидание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Из того разговора и исследований Нероса и Барона, Авель смог выделить как пустота влияет на человека — она полностью лишает его эмоций, делая безразличным ко всему. Как правильно выразился Маршал: «бездушной машиной».
И наконец… Хаос — энергия, материя, вещество, пространство… Он был всем и ничем одновременно. Единственным, кто соприкоснулся с этой силой был Нерос и то, что Хаос сделал с ним… Авелю было искренне жаль ученика Барона. Но он выполнил свои главные функции, а его руки были связаны давним договором.
Барон пытался найти способ спасти Нероса и единственное чем мог помочь Авель — не вмешиваться. На многие действия Барона он закрывал глаза — всё же тот ещё был полезным инструмент. И если один инструмент, сможет «починить» другой, Авель был не против такого исхода.
С тех пор прошло слишком много времени, когда он мог побыть наедине с самим собой и своими мыслями — слишком много всего приходилось контролировать… слишком много для одного человека. Каждое мгновение ему поступала информация от сотен теневых солдат спрятанных в тенях ничего не подозревающих людей. И эту информацию он не мог доверить никому — его единственными помощником являлся Загаран, древний демон был прекрасным исполнителем.
К великому сожалению Авеля обычные теневые существа обладали лишь подобием разума и странным коллективным проявлением воли всей их расы. Лишь Загаран и Эламит обладали разумом. И если на первого Авель мог положиться, то постоянное присутствие второго требовалось в мёртвом мире — он должен был защищать реликвии.
Авель снял одну из множества масок и положил недалеко от себя. Тысячи людей гадали над тем, кто же может прятаться за этими ужасающими масками. Женщины представляли невероятно красивого юношу, мужчины представляли лицо война, изуродованное многочисленными битвами. Правда находилась где-то по середине.
Из его тени отделилась другая, приобретая физическое воплощение.
— Повелитель, ваш приказ выполнен — душа владыки песков перемещена в одно из искусственных тел и… — демон осёкся, стоило ему взглянуть в лицо своего господина — Авель посмотрел в сторону появившегося подчинённого. Загаран стремительно развернулся. — Простите.
— … Я похож на него? — демон неуверенно развернулся, украдкой взглянув на сидящего человека без маски.
Он впился взглядом в своего господина — впервые за столько лет он увидел истинное лицо брата своего убийцы. За ужасной маской скрывался парень около тридцати лет. Всё его лицо покрывали небольшие белые шрамы: вертикальный шрам проходил через его глаз; несколько более мелких коротких шрамов пересекали всё его лицо. Но они не уродовали его, а скорее предавали большой мужественности. На его лице отсутствовала растительность, словно оно было гладко выбрито. Он не был эталоном красоты, но его внешности присутствовал особой шарм и притягательность.
Золотой взгляд, что пугал людей до дрожи потух — его место занял полностью чёрная радужка, словно сама тьма.
— Отвечай, Загаран. — Авель вывел демона из задумчивости.
— Я… Да, вы очень похожи, повелитель. Позволите вопрос? — Авель кивнул. — Вы и господин Каин — близнецы?
— Этим вопросом задавились и другие. Нет, — он покачал головой. — Каин был моим старшим братом. У нас разница в два года. Многие удивлялись этому и думали: «как мы можем быть настолько похожи». — Авель слабо улыбнулся.
Несмотря на внешнее сходство мы значительно отличались в характерах — Каин был энергичен и эмоционален. Слишком вспыльчив и необуздан… Он был человеком, способным вести за собой других. Я же всегда следовал за ним, был его тенью. Молчаливым, спокойным — я предпочитал думать на перёд, а не нестись на пролом, не думая о последствиях. Мы были полными противоположностями.
Но несмотря на это мы были близки, всегда поддерживали друг друга. Но кончилась школа и наши пути разошлись: брат отправился в армию, а я позже в институт. В армии он сделал огромные успехи, там он оказался в своей среде, но в один момент он исчез. Мы пытались его искать, но всё было бесполезно… Словно его никогда и не было.