— О боги...
Фух... Слава богу, завтра суббота! Выходной день, ура, блин... Чем заняться — ума не приложу. И теперь я под строгим контролем руководства «Древа». Так, ровно в шесть часов вечера за мной заходит охранник, единственная функция которого — выпроводить меня из лаборатории и проследить, чтобы такой беспокойный субъект покинул территорию и сел в поджидающую его машину. Ага, аннулировали мой ночной допуск к чертовой матери, чтобы еще чего не учудил. Ночами нужно спать, а не бдеть за приборами и пробовать открыть переход в другую реальность.
Хотя и некоторый прибыток был — для Котельникова, правда. Папа, насмотревшись на срач в бендеге сделал неожиданный для меня вывод. Вместо выволочки с последующими оргвыводами папа приказал заменить там всю старую мебель, органично скапливающуюся при обновлении других кабинетов, и сделать легкий косметический ремонт. А также сделать уголок отдыха, чтобы больше не пришлось прятать чайник в железном шкафу. Так что место за кофейным столиком у Котельникова для меня теперь было всегда. А что, приятно иногда насидевшись в компании умников, смотревших на меня поверх очков, подняться на второй этаж и в тишине и покое выпить чашечку чая, или кофе. В более простой и непринужденной обстановке, в компании вечно всклокоченного и в испачканном халате Володи.
Итак, суббота. День семейного времяпрепровождения. А если еще папаша пригласит каких-нибудь деловых на званый обед — вообще хоть плачь. Придется изображать из себя дрессированную обезьяну в дорогом костюме, наблюдающую за моральным падением сидящих за столом и накачивающихся гостей. Время от времени между тостами пытающимися пообщаться со мной и поставить на путь истинный, в смысле на рельсы махрового алкоголизма. Не зря же до сих пор действовал какой-то закон еще Александра, позволяющий купцам два отпуска в год по причине «болезни души», то есть два запоя, двухнедельный и месячный. Правда, есть одно «но» — те, кто действительно заправлял бизнес-империями, такой роскоши себе не позволяли. Оставляя ее для мелких купчишек-лавочников, в промежутке между запоями делавших смешные деньги на пуговицах и перепродаже всякой ерунды. Ну поскольку наш бизнес к «перекупам» не относился, запоев пока не наблюдалось.
И тут зазвонил смарт. О, Мария! Соизволила наконец-то мне позвонить! Я с замиранием юношеского сердца снял трубку.
— Привет! — ее голос был довольно веселым.
— Привет! Ты как?
— Я в Питере, вернулась.
— О! Так может завтра...
— Ага. Встретимся. Обязательно. Я соскучилась.
Оба-на! Я чуть не подпрыгнул до потолка.
— Что молчишь? — спросила она.
— Прикидываю, как снять наш домик на крыше.
— Не, не надо. Давай лучше устроим прогулку по Питеру, я по нему соскучилась. А домик можно забронировать и на воскресенье. Я теперь точно никуда не собираюсь.
— Годится! — сказал я.
Да, действительно, так и сделаем. Надо у папаши узнать, не соизволил он сдать кому-либо домик на выходной. А то будут траблы.
А еще мне предстояло поговорить с папашей, чтобы дал своему отпрыску возможность оторваться от охраны. Целоваться и не только с девушкой на глазах ухмыляющихся костоломов — это, знаете ли, вуайеризм в извращенной форме.
Все прошло штатно, хотя и не без легкого скандала, и назавтра я стоял у входа в поместье, ожидая Марию. Вот ее машина подъехала...
— Привет! — Мария была такой, какой я себе ее и представлял на протяжении долгой разлуки. Только еще красивее.
— Привет! — я преподнес ей букет шикарных роз, доставленных курьером с утра.
— Ой! Спасибо! — она захлопала зелеными глазищами и поцеловала меня. — Ну что, едем?
— Едем, — мое сердце наполнилось нежностью. Вот что красавицы делают со старыми циниками, получившими второй шанс...
Во время поездки мы мило болтали о всякой ерунде, прекрасно понимая, что на самом деле хотим. Сама поездка пролетела незаметно — еще бы, я с самой лучшей девушкой на свете!
Мария привезла меня в старую часть Петербурга, туристические места. Оставив машину, мы пошли пешком, рассматривая красоты, созданные старыми архитекторами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мороженого хочешь? — спросила она, завидев уличную кафешку с зонтиками на тротуаре.
— Ага! — сказал я.
Как приятно никуда не спеша проводить со своей девушкой время за поглощением шариков из креманки и неспешным наблюдением за прохожими! Я достал смарт и сделал несколько фоток Марии, в том числе и с перемазанным мороженым носом.
— Я тебя убью, если эта фотка появится в сети! — шутливо сказала Мария. — Удали!
— Не-а. Обойдешься. И вообще, это будет стоить дорого!
— Знаю я тебя. Опять будешь меня шантажировать...
— Обязательно. На атласных простынях в номере какого-нибудь отеля...
— Ну это ближе к вечеру, — пообещала она. А пока — пошли гулять!
Мы бродили по старым улицам, держась за руки, как школьники.
— О, смотри! Контора гадалки! Давай зайдем? — прижалась она ко мне.
— Да ну тебя, — отшутился я. — Ты что, суеверная, что ли?
— Не будь букой! — она легонько стукнула меня кулачком по руке. — Давай зайдем?
— Ну если только поприкалываться, — сдался я. — Оболоки закроем, и пускай выдумывает, что может.
— Ага. Пошли! — Мария смело толкнула входную дверь.
Внутри было темно, свет еле пробивался через зашторенные окна. Пахло какими-то травами, да так нестерпимо, что я аж чихнул.
— Заходите, молодые люди, — сказала красивая женщина лет сорока, сидящая за столом с хрустальным шаром на нем. — Вы хотели узнать свою судьбу?
— Да, — ответила Мария, сжав посильнее мою руку, чтобы не сопротивлялся.
А вот сопротивляться я собирался. Несмотря на попытки гадалки закрыть оболок, я видел сквозь маскировку черно-красные цвета. Какая нахрен гадалка, это настоящая ведьма!
— Маша, пойдем отсюда, — сказал я ей на ухо.
Чуйка у меня начала бить тревогу, тут что-то намечалось, и я уже без гадания начинал предчувствовать неладное.
— Что, всю правду покажете и расскажете? — громко спросил я.
— Всю, — с ее рук потекли плетения, пытающиеся добраться до моего оболока. Только вот защита сработала на инстинктивном уровне.
— Работаете с оболоком? А если так? — я снял защиту.
Глаза ведьмы на мгновение расширились, а потом она прищурилась.
— Одаренные... Что вам надо? — прошипела она.
— Просто так, зашли правду узнать, — сказал я.
Какая тут нахрен правда, сейчас, похоже, начнется замес.
— Да еще и убийцы ведьм, — прошипела она. — Как вы посмели прийти сюда? Сдохните!
Она попыталась бросить в нас какое-то незнакомое мне плетение. Черное, уродливое. И, похоже, с такой силой мне придется...
На автомате, не осознавая, что делаю, я бросил навстречу ей какую-то цепь заклинаний, внезапно возникшую в голове. И, естественно, никакого самоконтроля — я выплеснул всю свою силу, которую только имел.
Получилось не так, как с вороной — как брат и говорил, ведьмы — существа живучие. Сначала ее толкнуло, как от сильного удара, потом она заорала, сжав голову руками, а потом... Потом рухнула навзничь, выплескивая кровь изо рта и глазниц.
— Неплохо, — сказала Мария, приходя в себя. — Чем ты ее отоварил?
— Не знаю. Само как-то получилось. Что теперь делать?
— Ноги, — ответила Мария, недобро сощурившись и глядя на тело.
— Самозащита, — сказал я. — Первый удар пыталась нанести она.
— Угу. Докажи это полиции. Поцики прицепятся к тебе, как клещи, — хмыкнула Мария.
— Хорошо, тогда пошли...
— Подожди, — деловым тоном сказала Мария. — Надо зачистить это место.
— А кстати, что она имела в виду про убийцу ведьм? Откуда она узнала? — спросил я.
— Было? — спросила меня она.
— Да. С одним черным ковеном, угрожавшим клану.
— Покажи оболок. Вот видишь эту точку, красную такую? Присмотрись.
— Да, вижу.
— Посмертный подарок от ведьм. Метка, что ты для них опасен.