Читать интересную книгу Преподавание и воспитание в высшей школе - Юрий Фокин

Университетская и техническая науки не находятся в антагонизме, а помогая друг другу, могут вести массы людей к одинаково важным целям умственного развития. При этом необходимо, чтобы инженеры были проникнуты убеждением, что их искусство, их наука вполне самостоятельны, что всякие другие науки, начиная с элементарной математики и кончая философскими суждениями, доставляющими верный критериум для определения правильности и целесообразности технического исследования, - суть только орудия, необходимые и полезные для разработки науки прикладной.

Одно из видных мест в системе поощрения технической отрасли принадлежит созданию школы для подготовки инженеров с серьезным научным образованием. Созданию такой школы, выпускающей специалистов, природному уму и таланту которых высшее образование должно указать новые пути открытий и изобретений в области конкретного направления техники, нельзя не придавать особо важного значения. Любая отрасль техники нуждается в специалистах, могущих не только вводить улучшения, делаемые другими, но и самостоятельно развивать и совершенствовать способы производства. Специалисты эти необходимы потому, что без них техническая отрасль обречена на застой или, во всяком случае, не может развиваться самостоятельно, а страна, которая имеет большое число специалистов, владеющих таким образованием, должна оставить за собою на всемирном рынке те государства, которые не позаботились иметь рассадники инженеров, удовлетворяющих вышеизложенным требованиям.

Успех всякого сколько-нибудь значительного торгового или промышленного предприятия в значительной степени зависит от того, насколько предприниматели понимают и знают действительное положение международного рынка, насколько верную оценку они могут дать множеству весьма сложных явлений экономической жизни как своей страны, так и соперничающих с нею других стран и сообразно с этим определить деятельность руководимого ими предприятия. Для такой обширной, сложной и ответственной работы, кроме ума, энергии и опыта, требуется и соответственное специальное образование.

Гражданские службы, а также различные виды служения требуют в настоящее время от вступающих на это поприще надлежащей научной подготовки, в основание которой было бы положено, помимо широкого общего образования, обстоятельное знание экономических наук, а из наук юридических и политических - преимущественно тех, которые изучают явления, особенно близко соприкасающиеся с интересами хозяйственной жизни населения, и тех, которые предметом своим имеют изучение государственного устройства и сложного порядка управления. Отсутствие людей с таким широким экономическим образованием долго будет еще парализовывать заботы Правительства о поднятии у нас на должную высоту и проведении в жизнь различных мероприятий из области государственного хозяйства, если не будут приняты нынче же энергичные меры по созданию у нас школы, дающей высшее специальное экономическое образование. Существующие в этом отношении потребности и на Западе далеко не вполне удовлетворяются юридическими факультетами университетов.

Лишь при подъеме уровня экономического образования у нас можно пользоваться так же широко, как пользуются на Западе, могучими двигателями современной промышленности - началами акционерными и взаимности, началами, в огромной степени усиливающими промышленную мощь страны; только подняв это образование в обществе, можно рассчитывать и на правильное функционирование кредитных учреждений - могущественных органов, как бы создающих и направляющих капиталы в промышленности и торговле. И лишь тогда, когда эти условия будут осуществлены, мы обеспечим себе экономическую самостоятельность и будем менее бояться вторжения в нашу промышленность иностранных капиталов.

Условия, в которых совершаются человеческие действия, слишком несходны в различное время и в различных местах. Поэтому так называемые "уроки истории" не могут рассчитывать на непосредственное применение. С другой стороны, значение истории в смысле орудия умственной культуры отнюдь не должно быть оспариваемо. Прежде всего практика исторического метода, с его основанной на чисто научных приемах критикой источников, представляет превосходную пищу для ума, который она воспитывает в духе точного мышления, не допускает принимать ничего на веру, без доказательств и предупреждает этим всякое фантастическое построение. Не только важность, но и необходимость исторической постановки преподавания всех отраслей обществоведения не может подвергаться сомнению.

Преподавание обществоведческих наук не может быть поставлено рационально, если рядом с ними не будет введено преподавание общей или так называемой "всеобщей" истории, где все частные общественные науки встречаются как в своем естественном центре. Общество берется при этом в его всемирном развитии, а не в отдельных состояниях у того или другого народа, так как история каждого народа протекает под влиянием истории других народов или во взаимодействии с ней. Оставлять без внимания связь между этим общественным целым и единичными группами входящих в него явлений - значит отказываться от понимания и объяснения последних.

При изучении теоретических и прикладных наук необходимо иметь в виду, что часть практических занятий должна косвенно пойти на освоение иностранного языка. На этих занятиях студенты должны работать с помощью иностранных руководств и обязаны изучать произведения наиболее известных иностранных авторов в подлиннике.

Приложение 2

О подготовке профессоров в российских университетах начала XX в. [1]

1 Процедуры подготовки к занятию должности штатного профессора в российских университетах начала XX в. были весьма продолжительными. Для ознакомления с обстановкой в университетах того времени лучше всего обратиться к воспоминаниям очевидца и участника событий тех лет. Ниже приводятся выдержки из книги [115, с. 51 - 53], в которой автор не только рассказывает об обстоятельствах того времени в российских университетах, но и сравнивает их с такими же обстоятельствами в американских университетах, в которых он преподавал с 1923 г. Словом "наши" он обозначает американские университеты.

Из главы 5. Университетские годы

В противоположность американским университетам и колледжам в русских университетах и институтах в то время {1909 г.} не требовалось обязательного присутствия на лекциях, семинарах или зачетах. Это было личным делом каждого студента. Точно так же и в институте практически не было зачетов в течение всего академического года; вместо этого устраивался один, но очень обстоятельный экзамен в конце семестра.... Высшее учебное заведение не интересовало, как студенты приобретают знания, необходимые для строгих экзаменов в конце семестров, т.е. у администрации и преподавателей не было мнения, что эти знания можно получать, лишь присутствуя на лекциях, семинарах и зачетах. Вполне резонно считалось, что для этого есть и другие пути, если они удобнее для самого студента. Также вполне справедливо полагалось, что собственное желание студента учиться, подкрепленное одним жестким экзаменом в конце семестра или академического года, является более эффективным стимулом, чем множество контрольных работ и зачетов, сопровождаемых стрессами, которые нарушают систематический ход занятий и излишне обременяют как студентов, так и профессоров. Такая система была более свободной, плодотворной и творческой, нежели современная система с обязательным посещением лекций и частыми, но поверхностными тестами. По моему мнению, наша американская система особенно вредна для способных студентов и аспирантов.

Я сам не укладывался даже в такую свободную систему, характерную для русских университетов. После поступления в Психоневрологический институт я решил посещать только те лекционные курсы, в которых: а) профессор читает нечто оригинальное; б) эта оригинальная теория или система знаний важна и значительна; в) то, что читается на лекциях, нигде не опубликовано. Следуя этому правилу, я ходил только на половину лекционных курсов и в институте, и за все четыре года в университете. Все остальные дисциплины я изучал, с огромной экономией времени и сил, по трудам известных профессоров или по заслуживающим уважения учебникам. Преимущества моей системы занятий совершенно очевидны. В книгах ученые формулировали свои теории более точно, чем в лекциях; я мог изучать их труды более внимательно, перечитывая при необходимости неясные или трудные места, чего нельзя сделать на лекции; затем, читая книги, я мог делать по тексту самые разные заметки и выписки, что было бы невозможно в процессе слушания лекции. ...Следуя своему правилу, я управлялся с учебными курсами намного быстрее и с меньшими усилиями, чем если бы регулярно посещал лекции и семинары. Например, знаменитый курс профессора Петражицкого "Общая теория морали и права", читавшийся им трижды в неделю целый год, я досконально проштудировал за две недели по трем томам, в которых была изложена его теория и введение к ней. На основе своего опыта я настоятельно рекомендую этот метод занятий всем способным студентам: он более эффективен, экономичен и производителен, чем система обязательного посещения, поскольку в большинстве лекционных курсов не содержится чего-либо нового и оригинального, которое нельзя найти в хороших книгах по этой проблеме.