Читать интересную книгу Проклятые (СИ) - Сербинова Марина

Щеки Кэрол порозовели от удовольствия. Неужели он действительно считает ее сильной? Может, он прав, а она себя недооценивает? Привыкла думать о себе, как о ничтожестве, и не замечает, что изменилась?

Присев, Джек стал внимательно разглядывать фотографию на плите.

Кэрол улыбнулась про себя, смотря на него. Он опять изменил своему имиджу, она даже не сразу узнала его в короткой кожаной куртке и черных джинсах, подчеркивающих стройные линии узких бедер. Где же роскошный дорогой костюм, безупречно отутюженная рубашка, галстук, в конце концов? Или костюм — это его «рабочая» одежда?

Кэрол заметила неподалеку черный «Феррари». О чем это она? Какой костюм, какой галстук для поездки за город, в поселок?

Надо же, а она думала, что он даже спит в галстуке! Оказывается, адвокат признает и другую форму одежды. Приятное открытие!

Не догадываясь о том, что над ним забавляются, он пробежал взглядом по надписи на надгробье.

— Какая симпатичная девочка, — грустно заметил он. — Что же произошло?

Веселье Кэрол как рукой сняло.

— Пожар, — выдавила она с трудом, чувствуя, как сдавило горло, а от страшного воспоминания в груди медленно начала разливаться ноющая душевная боль.

— Твоя подружка? — Джек снизу вверх посмотрел на нее.

— Да.

— Шесть лет прошло… а ты до сих пор плачешь. Это после ее похорон у тебя был нервный срыв?

Кэрол не ответила, но ее наполнившиеся слезами глаза сказали все лучше всяких слов. Тяжело вздохнув, Джек опустился на скамейку рядом с ней.

— Самым дорогим человеком в твоей жизни была подруга?

— Да. Была и будет.

— Ты всех своих друзей так любишь?

— У меня нет друзей. Те, что были… я их потеряла, а других больше не было. Осталась у меня одна подруга, но она живет в другом городе.

— Скажи, а как получилось, что подруга стала для тебя самым дорогим человеком? Дружба, это, конечно, хорошо, но чтобы до такой степени… Обычно, есть более дорогие люди, чем друзья, например, родители, родственники.

— Не было у меня никого. А мать меня ненавидела, — неожиданно для себя разоткровенничалась Кэрол. — Эмми… она была необыкновенная. Я никогда и никого не любила так, как ее.

— А что с другими друзьями?

— Тимми… он тоже умер.

— Господи, какие страсти ты рассказываешь! Тоже при пожаре?

— Нет. Немного раньше.

— Ты говоришь с неохотой, не буду тебя допрашивать. Только послушай, что я тебе скажу. Как бы не были они тебе дороги, их не вернешь. Забывать их не нужно, но и убиваться давно пора прекратить. Сама себя понапрасну мучаешь — и все! Зачем? Побереги нервы, они тебе еще пригодятся в этой жизни.

Кэрол промолчала. Он, конечно, прав. Но что делать, если боль потери и тоска по Эмми живут в ее сердце? Как от этого избавиться? Как заставить себя смириться с тем, что ее любимой Эмми больше нет, что она, Кэрол живет, а она — нет? Как избавиться от вопроса, засевшего ей в сердце — почему она выжила, а Эмми нет? Кем или чем в этой жизни решается, кому жить, кому умереть? Если бы Эмми не пропустила вперед ее и Даяну, она бы спаслась, а погиб бы кто-нибудь из них, кто был бы последним. Но самые храбрые и сильные всегда идут последними, уступая путь к спасению другим. Выходит, Эмми сама определила свою судьбу. Только она не знала, что не успеет спастись, не знала, что судьба поставила перед ней выбор — кто последний, тот умрет.

— Пойдем, здесь очень холодно, ветер, — вывел ее из задумчивости Джек и поежился, поднимаясь со скамейки.

Кэрол пошла за ним к машине, гадая, действительно ли он слышал только последние ее слова? Она не заметила, как он подошел, он мог сделать это раньше, чем дал о себе знать, мог стоять за ее спиной и подслушивать. Она этому бы не удивилась, зная о его излишней любознательности и пренебрежении правом каждого человека на тайны. И то, что он мог слышать ее душевные излияния, очень ей не понравилось, и отложилось в ней неприятным осадком.

Распахнув перед ней дверь машины, он улыбнулся. Сев в мягкое кресло, Кэрол только теперь заметила, как замерзла под холодным ветром. Тело била мелкая дрожь. Она почувствовала усталость и голод. Как хорошо, что Джек здесь и отвезет ее к Берджесам. Уже почти стемнело, и Кэрол поежилась, представив, что возвращалась бы в сумраке, по такому холоду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Джек, как ты поедешь назад? — спохватилась она. — Уже стемнело, а путь не близкий.

— Ничего, как-нибудь доеду.

Кэрол помолчала, чувствуя, как ее грызут сомнения и тревога.

— Мне кажется, ты еще не достаточно окреп для таких дальних поездок за рулем, — робко проговорила она. — Не успел на ноги встать, а уже такие нагрузки. Разве ты не устал?

— Ну, устал. А что делать? Гостиниц, я думаю, поблизости нет…

— Зачем же гостиницу? Берджесы — очень хорошие и гостеприимные люди. Они всегда рады гостям, и будут не против, если ты останешься у них.

— Нет, это не входило в мои планы. Может, они и гостеприимные люди, но я им никто, и они мне — тоже. Я вернусь домой. Все будет хорошо, не волнуйся, — он улыбнулся, бросив на девушку нежный взгляд, тронутый ее беспокойством.

Кэрол тревожно вглядывалась в темноту, чувствуя, что душа не на месте. И ей вдруг стало казаться, что мрак медленно шевелится, и, как во сне, перед глазами поплыл черный туман.

— Джек… — осипшим от ужаса голосом тихо позвала она.

Он повернулся к ней и проследил за ее взглядом.

— Что с тобой?

— Ты видишь… это?

Он вгляделся в темноту.

— Что — это?

Он не видит. Если бы видел, не спрашивал. Широко раскрытыми глазами она продолжала смотреть вперед, боясь увидеть самое страшное, воплощение ее кошмаров — две светящиеся точки. Она оцепенела, утратив ощущение реальности, не понимая, спит она или нет.

— Кэрол, ты меня пугаешь… Куда ты смотришь? Что ты там увидела?

Она не слышала его, шокированная тем, что видела. «Я сплю. Я сплю. Я сплю. Просыпайся, и все исчезнет, — Кэрол закрыла глаза, мысленно повторяя одни и те же слова в попытке вырваться из страшного наваждения.

И вдруг она почувствовала, что кто-то трясет ее за плечи, а затем резкая боль обожгла щеку. Слава Богу, она просыпается. Страх отступил, когда она поняла, что это всего лишь сон. Надо же, она чуть с ума не сошла, когда подумала, что видит этот проклятый туман на самом деле! Но, Боже, кто же ее так трясет? Кто ее ударил так больно по лицу? Это Элен, кто же еще? Наверное, она опять кричала во сне, и мать просто в ярости. Кэрол испуганно сжалась, заслоняясь от нее руками, понимая, что сейчас не поздоровится.

— Я не хотела! Не бей! Я не буду больше кричать!

Сильные пальцы вцепились ей в руки, пытаясь разжать, и Кэрол сжалась еще сильнее.

— Это просто страшный сон, мамочка… Прости, я нечаянно!

До ее затуманенного сознания вдруг дошел странный звук. Это был мужской голос, зовущий ее по имени. Открыв глаза, Кэрол подняла голову и замерла от изумления. Осознав, где находится и кто перед ней, она медленно приходила в себя, недоуменно смотря во взволнованное лицо Джека. Подняв руку, она погладила горящую щеку. Ну, хоть пощечина ей не привиделась.

Она старалась вспомнить, что случилось, но не могла разобраться, где была реальность, и когда начался сон. Когда ей привиделся за окном черный туман, она уже спала или еще нет?

— Что случилось? Я заснула? — чуть слышно спросила она у Джека.

— Заснула?! Да ты до смерти меня перепугала! Сначала уставилась куда-то за окно, как будто привидение увидела, а потом вырубилась.

— Как это… вырубилась? Уснула?

— Уснула? Сознание ты потеряла! Я чуть в кювет не въехал, — Джек откинулся на спинку кресла и достал сигарету. Пока он прикуривал, Кэрол заметила, как дрожат его руки. — Я пятнадцать минут не мог привести тебя в чувства. Уже собрался везти в больницу. Что с тобой, а?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я не знаю, — растерянно ответила девушка, оглядываясь по сторонам. Машина была прижата к обочине, освещая фарами темную дорогу, подобно тоннелю уходящую во мрак. Кэрол отвела глаза, боясь снова увидеть то, что так ее напугало.