Читать интересную книгу Красный дракон - Томас Харрис

— Я — Фрэнсис Долархайд. Пришел по поводу сушилки.

— А, хорошо. Извините, я с полным ртом. Только что закончила ланч.

Он услышал, как скомкали бумажки и бросили в мусорную корзину.

— Да, я помню, Фергюсон хотел сушилку, — произнес в темноте голос. — Он в отпуске, но я знаю, где ее нужно установить. У вас в Гейтвей есть лишняя?

— У меня две. Одна большая. Фергюсон не сказал, какого размера его комната. — Несколько недель тому назад Долархайд видел объявление о том, что нужна сушилка.

— Я покажу вам, если вы немного подождете.

— Хорошо.

— Прислонитесь к двери, — голос ее звучал, как у лектора, — затем сделайте три шага вперед, пока не почувствуете под ногами кафель, тогда слева от вас будет стул.

Теперь он был к ней ближе и мог слышать, как шуршит ее лабораторный халат.

— Спасибо, что пришли, — продолжала женщина. Голос звонкий, с еле заметным стальным призвуком. — Вы — руководитель отдела проявления пленки в большом здании, да?

— Мммм.

— Тот самый мистер Д, который рассылает выговоры, когда требования оформлены неверно?

— Тот самый.

— А я — Риба Макклейн. Надеюсь, у нас все в порядке.

— Сделано не по моему проекту. Я едва успел закончить планировку фотокомнаты, когда мы купили это здание. Не заходил сюда почти полгода. — Для Долархайда это была длинная речь, но произнести ее в темноте оказалось сравнительно легко.

— Еще минутку, и я зажгу свет. Вам не нужна рулетка?

— У меня есть.

Долархайду, можно сказать, нравилось разговаривать с женщиной в темноте. Он услышал, как она открыла сумочку, затем раздался щелчок пудреницы.

Отработало реле времени и раздался звонок. Долархайд даже слегка огорчился.

— Ну вот, наконец-то. Спрячу только все в темное место.

Он почувствовал дуновение холодного воздуха, услышал, как захлопнулась дверца холодильника. Когда она прошла мимо, на него повеяло духами.

Долархайд прикрыл ладонью нижнюю часть лица, постаравшись принять глубокомысленное выражение, и ждал, когда зажжется свет.

Когда вспыхнули лампы, мисс Макклейн стояла у двери, повернувшись в ту сторону, где должен был находиться посетитель, и улыбалась. Ее глаза слегка двигались… под закрытыми веками.

Он заметил в углу белую тросточку, убрал от лица ладони и улыбнулся.

— Можно мне взять сливу? — спросил он.

На столе, за которым только что сидела женщина, лежало несколько слив.

— Конечно. Они вкусные.

Рибе Макклейн было около тридцати. Ее красивое скуластое лицо говорило о твердости и решительности характера. На переносице виднелся небольшой, похожий на звездочку, шрам. Короткая прическа — «под пажа» — с загнутыми внутрь концами пшенично-рыжих волос выглядела несколько старомодно. Лицо и руки покрыты веснушками.

На фоне кафеля и нержавейки фотокомнаты она казалась яркой и соблазнительной, как само грехопадение.

Долархайд мог открыто смотреть на нее, свободно и без опаски скользить глазами по ее фигуре, не опасаясь вызвать недовольство.

Долархайд нередко чувствовал, как при разговоре с женщиной его кожа покрывается горячими пятнами, которые причиняют жгучую боль. Они перемещались вслед за чужим взглядом. Даже если женщина смотрела в сторону, Долархайд подозревал, что она видит его отражение. Все его тело воспринимало законам оптики — так воспринимает рельеф дна и плотность воды акула.

Но сейчас его кожа оставалась холодной. А на руках и шее Рибы, наоборот, россыпи симпатичных веснушек.

— Я покажу вам комнату, куда он хотел поставить сушилку, — сказала Риба.

Вдвоем они быстро проделали все необходимые замеры.

— Теперь я бы хотел попросить вас об одолжении, — произнес Долархайд.

— Я вас слушаю.

— Мне нужна инфракрасная кинопленка. Очень чувствительная, примерно около тысячи нанометров.

— Вам придется хранить ее в холодильнике. После съемок тоже.

— Знаю.

— Не могли бы вы пояснить мне условия съемок, тогда я могла бы…

— Снимать нужно будет примерно с расстояния восьми футов, с двумя рентгеновскими фильтрами. — Это уже на- поминало служебный отчет. — Словом, в зоопарке. Они хотят сделать фильм о ночных животных.

— Животные и в самом деле будут похожи на привидения, если воспользоваться коммерческой пленкой.

— Мммм.

— Думаю, это дело мы устроим. Только вот что. Вы знаете, что мы работаем по контракту. Поэтому за все, что отсюда выносится, вам придется расписаться.

— Ладно.

— Когда вам потребуется пленка?

— Приблизительно двадцатого. Не позже.

Не мне говорить вам, что чем чувствительнее пленка, тем сложнее с ней обращаться. Нужны холодильники, сухой лед и тому подобное. У нас тут будет демонстрация некоторых образцов — сегодня, часа в четыре, — не хотите ли взглянуть? Сможете сами выбрать подходящую эмульсию.

— Я приду. После ухода Долархайда Риба Макклейн пересчитала сливы. Он взял всего одну.

Какой странный человек, этот мистер Долархайд. После того, как она включила свет, ни в его голосе, ни в поведении не чувствовалось ничего такого, что говорило бы о ненавистной ей жалости или участии. Может, он уже знал о ее слепоте? Или ему просто наплевать, видит она или нет?

Последний вариант ее устраивал.

ГЛАВА 30

В Чикаго хоронили Фредди Лаундса. Газета «Отечественный сплетник» оплатила все расходы по проведению тщательно продуманной панихиды, сделав все возможное, чтобы похороны состоялись уже в четверг, на следующий день после смерти. В этом случае фотографии успели бы появиться в вечернем выпуске.

Панихида в часовне длилась долго, столь же долго тянулись и похороны.

Священник перед микрофоном никак не мог завершить надгробное слово, полное преувеличенных и, скорее всего, неискренних похвал в адрес покойного. Грэхем, подавляя в себе приступы тошноты после вчерашней пьянки, пытался наблюдать за толпой.

Хор у могилы старался на славу, жужжали кинокамеры сотрудников «Сплетника». Тут же находились две команды телевизионщиков с портативными телекамерами. Полицейские агенты, снабженные журналистскими карточками, усердно фотографировали толпу.

Грэхем узнал нескольких офицеров чикагской уголовной полиции в штатском. Их присутствие, по меньшей мере, казалось уместно.

Кроме того, здесь была Венди из «Венди-сити», девушка Лаундса. Она сидела под навесом, рядом с гробом. Грэхем узнал ее с трудом. На ней был выдержанный в строгом стиле черный костюм, копна светлых волос собрана в аккуратный пучок.

Во время последнего песнопения Венди привстала и, сделав пару неуверенных шагов, преклонила колени. Она прижалась к гробу щекой и положила руки на усыпавший его ковер хризантем. Тотчас же засверкали вспышки и застрекотали кинокамеры.

Толпа тихо двинулась по мокрой траве к воротам кладбища.

Грэхем шел рядом с Венди. Те, кто не получил приглашения на панихиду, смотрели на них через решетку высокой кладбищенской ограды.

— Ты в порядке? — спросил Грэхем.

Они остановились среди надгробий. Глаза ее были сухи, взгляд спокоен.

— Лучше, чем ты, — ответила она. — Здорово вчера надрался?

— Да уж. За тобой кто-нибудь присматривает?

— Из округа прислали несколько человек. Они в штатском. У них сейчас дел по горло — маньяков развелось больше, чем нужно.

— Как жаль, что все это обрушилось на тебя. Ты… В больнице ты вела себя прекрасно. Я тобой восхищался.

Венди кивнула.

— Фредди был прекрасным парнем. Не думала я, что все так кончится. Спасибо за помощь. — Она рассеянно смотрела вдаль, о чем-то думая; тени, наложенные на ее веки, напоминали пыль. Она снова взглянула на Грэхема. — Слушай, «Сплетник» заплатил мне. Ты это понял, да? За интервью и за сцену у могилы.

Но я не думаю, чтобы Фредди возражал.

— Он бы разозлился, если бы ты отказалась.

— Я тоже так подумала. Они подонки, но они платят. Знаешь, что? Они хотели заставить меня сказать, будто я думаю, что ты нарочно натравил этого психа на Фредди. Но я этого не сказала. Если они напечатают что-нибудь в этом роде — знай, это ложь.

Венди внимательно посмотрела на Грэхема. Тот ничего не ответил.

— Ты, может быть, и не любил его. Теперь это не имеет значения. Но если бы ты думал, что такое может случиться, ты бы не упустил этого дьявола, правда?

— Конечно, Венди, я бы его выследил.

— Есть что-нибудь новое? Вокруг бродят какие-то неясные слухи.

— Пока ничего особенного. Несколько зацепок, их сейчас проверяют в лаборатории. Это была чистая работа. Ему везет.

— А тебе?

— Что мне?

— Везет?

— Иногда.

— А вот Фредди никогда не везло. Он говорил мне, что сорвет на этом деле солидный куш. Все хотят играть по-крупному.