Читать интересную книгу Ты моя жажда (СИ) - Бурунова Елена Михайловна

На третьем варианте Маркус чуть сузил глаза, пытаясь уловить малейшие перемены в мимике хитрой вампирши, будто поймав их он будет знать все ответы на свои вопросы. А вопросов к Зарине у бывшего мужа, ох, как много. С чего вдруг всегда изводившая себя ревностью бывшая жена стала так спокойна? Неужто, новое увлечение так затмило самого Маркуса? Или… здесь кроются другие причины ее радости?

— Он лучший любовник, — игриво ответила Зарина и, медленно обойдя чужого жениха, довольная своей местью добавила. — И тебе желаю сегодня на брачном ложе познать всю неутомимость рода Пашта.

Маркус так и не вкусил наслаждения со своего брачного ложа. Его невесте стало плохо. Ни человеческие лекари, ни даже кровь первородного не спасли Адию. Девушка умерла в муках на третий день после свадьбы. Разъяренный вдовец ворвался в покои Зарины, вопя:

— Это ты! Я знаю, это все ты! Ты убила ее!

Наступая на Зарину, в бессилии что-либо изменить кричал Маркус. Но спокойствие бывшей жены поражало. Вот-вот он утратит контроль над своим гневом, а она и глазам не моргнула. Бесстрашно смотрит на чуть ли не исходящего пеной первородного. Просто коварная вампирша давно все просчитала, и каждое действие бывшего мужа было не в новинку для нее. Сначала впадет в ярость, ища виновных, а потом прибежит к той, которую всегда готов винить во всех своих неудачах. И только потом будет готов услышать ее.

— Нет, — даже не повысив голос, сказала Зарина. — Зачем мне смерть никчемной девчонки?

— Как зачем? — негодовал Маркус. — Она бы родила мне сына! Наследника! И тогда бы твое влияние в клане пошатнулось!

Смех бывший жены лишил глава клана Феррат уверенности, с которой он ворвался в ее покои.

— Она никогда бы не родила тебе даже дочь, Маркус. На этот раз Белые волки подсунули тебе пустой сосуд. Бесплодную тупую шлюху, — вот сейчас не скрывая презрения к почившей девице, говорила Зарина. — Может, ты бы обратил ее из жалости после нескольких лет безрезультатных попыток приделать ребенка, но потом бы сам убил порыве ярости. Ведь бесконечные измены ненасытной женушки Маркуса не сходили бы с языков всех жителей Рима. Соперница? — ухмыльнулась вампирша. — Какой она была мне соперницей? Адия была не умнее курицы. Вот Моргана соперница, а та была лишь похотливая предсказуемая дура. А теперь скажи: зачем мне убивать ту, кто сама себе не плохо роет могилу?

Зарина лгала, но лгала так искусно, что уличить ее в этом не смог бы и сам создатель, если бы он существовал. Сейчас она торжествовала, глядя на своего поникшего господина. Снаружи каменная статуя без единой эмоции на лице, и только в душе безудержно смеющаяся. Чтобы не говорил Маркус, кого бы не искал, он всегда будет возвращаться к ней. Даже зная обо всем ее коварстве, двуличии и жажде власти, для бывшего мужа Зарина не заменима и притягательна.

— Я убью тебя когда-нибудь, чтобы освободиться от этой зависимости, — прошептал Маркус, прежде чем прижать Зарину к себе и поцеловать. Именно такой образ хладнокровной стервы возбуждал первородного в ней.

— Не убьешь, — отвечая жадно на поцелуй возлюбленного, говорила Зарина, — ты не сможешь. Потому что мы стоим друг друга.

Забываться в объятьях Маркуса для нее лучшее наслаждение. Кто бы знал, чтобы вернуть эти мгновения нужно было всего лишь убрать соперницу. Их любовь — это не безудержная страсть, сметающая все на свое пути. Ведь по своей натуре они хоть и были жестоки, но в постели с любимыми ласковее любовников не найти. Просто им обоим не хватало настоящей любви. А как любить, когда вокруг одни враги? Кому довериться и показать свое истинное лицо? Узнай кто-нибудь, что глава клана палачей в глубине души романтик, а последняя из рода Лютов — ранимая девочка, то Феррат не выжить в жесточайшей конкуренции вампиров. Так пусть для всех они — исчадие ада, и только для друг друга — сама нежность.

Лежа в объятьях любимого, Зарина умиротворенно улыбалась. Неужели этот день станет для нее самым счастливым за столетия разлуки? Но первые лучи солнца рассеяли не только тьму в спальне, но и ее долгожданное счастье.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Маркус проснулся. Он думал, наверное, что она все еще спит и, пробегая пальцам по плечу Зарины, еле слышно прошептал:

— Ты так похожа на нее. Но ты не она.

Нее? Жену…. Сколько тысячелетий прошло? Ее больше нет в живых, а Маркус сравнивает всех своих женщин с ней! Зарина готова бороться с живыми соперницами. Всегда так было! Всегда! Но, как бороться с той, которой больше нет?! Как убить ту, которая мертва? Она думала, что сможет смирить с тем, что сердце Маркуса навеки отдано другой. Только ее призрак, словно пропасть между ними. И сейчас после столетний разлуки, это сравнение еще сильнее задело Зарину.

— Уходи, — поднимаясь с постели, сказала она.

— Зарина, — хотел было оправдаться Маркус, и потянулся к ней рукой, чтобы вернуть в свои объятья гордячку.

— Нет, — резко отстранилась вампирша и встала, — уходи! Когда в следующий раз захочешь прийти, убедись, что это не тень прошлого тебя толкает, а тоска. Тоска по мне, Маркус! Не по ней! А по мне! — срываясь на крик, говорила Зарина.

Она прогоняла того, кого любила больше бессмертной жизни. Мечтала ночами, как он придет к ней. И вот ее любовь рядом. Он здесь, но от этого ее сердцу не легче. В нем больше не было сил делить возлюбленного с мертвой женщиной. Ведь, чтобы она ни делала этого все равно будет не достаточно. Та женщина всегда будет идеалом в глазах Маркуса. Идеалом потому что он не успел ее разлюбить.

Быстро одевшись, Маркус ушел, оставив Зарину наедине со своей болью.

Как она жалка сегодня. Даже зеркало смеется над ней, отражая кровавые слезы на бледных щеках. Сколько столетий Зарина не плакала? В последний раз она позволила себе дать волю чувствам, когда Маркус заявил о намерении развестись. Вот тогда она рыдала, разнося в щепки мебель. Сегодня просто сидит и смотрит на себя в зеркало. И пустота внутри нее растет еще сильнее. Это умирает надежда, что когда-нибудь она сможет добиться любви Маркуса. В глазах Феррат она лишь тень, той которую он любил. И всегда была тенью. Даже в их первую встречу.

Ту ночь Зарине не забыть.

Больше недели в Константинополе. Изнуряющая жара и голые стены борделя. Мотылек танцует над единственной свечой в комнате. Хочется выть от тоски по сыну, но слезы высохли, как и желание жить. Сегодня должен прийти первый клиент. Хозяин сказал, если она будет милой с ним, то он хорошо заплатит. Но Зарина не будет милой ни с кем. Она всадит в горло мужчины осколок кувшина, что сжимает до крови в своей ладони. Она убьет его, и пусть потом убьют ее. Но дверь открылась и вошел Он. Маркус.

Незнакомый мужчина так смотрел, что мир в душе ее перевернулся. Знала бы тогда Зарина, что любимый увидел в ней свою жену, убила бы себя. И через сотни лет не испытала бы опустошающего разочарования. Любить того, кто любил в тебе лишь образ прошлого, так унизительно для Люта.

— Я больше не буду бороться за тебя, Маркус, — глядя на свое отражение в зеркале, шептала Зарина. — Пора и мне отпустить прошлое.

Жаль, что одних слов мало.

ГЛАВА 42

Пробраться в монастырский сад под покровом ночи для них не составило труда, а вот дверь в запретную библиотеку стала настоящей преградой. Позолоченный символ Жреца был лучшим замком. Ни одна сила на земле не способна взломать то, что находится под его защитой! Только Жрец, положив руку в центр магического круга, откроет двери. Среди отважившихся перейти дорогу клану Саргано таких не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ли, тяжело вздохнув, хотела уже отказаться от идеи украсть свод древних законов, как Айрин потянулась ладонью к ключу.

— Это бесполезно, — разочарованно сказала протеже Боджинга, — только Жрец или тот, в ком течет его кровь может открыть. Отец Леонида был из клана Жрецов, а мать из простых смертных. Хоть такой власти и силы в нем нет, но от крови не откажешься. Он всегда будет наполовину Жрецом.

Но Айрин, словно завороженная, смотрела на магический ключ и тянулась к нему. Что-то или кто-то толкал ее коснуться круга. И это желание было сильнее ее.