Птицы надеялись схватить беззащитного и загнанного в угол человека, хотя опыт общения с Кикахой мог бы научить их осторожности. И теперь они поменяли трех раненых, уставших и, возможно, не очень резвых бентов на двух огромных, полных сил и разъяренных белых гигантов.
Кикаха с удовольствием посмотрел бы на их битву, подбадривая обезьян одобрительными выкриками, но он боялся спугнуть удачу, которая и без того уже подавала сигналы о том, что ее запасы кончаются. Отбросив подальше полумесяцы от врат-ловушек, он зажал в руке пять остальных. Четыре Кикаха сунул под мышку, намереваясь забрать их с собой. Пусть чудом, но гарпия могла удрать от обезьян. И если она воспользуется одним из оставшихся полумесяцев, ее путь закончится в казематах дворцовой тюрьмы.
Но судьба щедра на всякие неожиданности, а Кикаха слишком уж долго оттягивал момент, чтобы встать и уйти. И вот тогда случилось почти невероятное. Подарга вырвалась из рук обезьяны — вернее, самец швырнул ее изо всех сил, и она, пролетев кувырком через пещеру, оказалась в комнате с вратами. Кикаха начал торопливо вытаскивать меч и впопыхах растерял свои полумесяцы. Тем временем гарпия ударила его лапой. Он врезался в стену, отбив о камни печенку и почки. Кикаха не мог замахнуться мечом — не хватало места, да и Подарга находилась слишком близко. Кроме того, удар настолько ошеломил его, что он просто не мог воспользоваться мечом.
Противники покатились по полу. Гарпия вонзила когти в бедра Кикахи, и он взвыл от боли. Она била Кикаху крыльями по лицу, голове, шее и плечам.
Не обращая внимания на боль и тумаки, он с силой ударил ее кулаком в подбородок, а затем оглушил рукояткой меча.
Глаза Подарги перекосились и остекленели; из носа потекла кровь. Гарпия повалилась на спину, раскинув крылья, как руки. Но когти еще впивались в бедра Кикахи смертельной хваткой, и ему пришлось отдирать их один за другим. Кровь стекала по его ногам и собиралась в небольшую лужицу. Едва он оторвал от себя последний коготь, как в комнату на всех шести конечностях влетел обезумевший от ярости самец. Схватив меч обеими руками, Кикаха с силой опустил его на вытянутую лапу обезьяны. Удар потряс его до пят. Руки онемели, и Кикаха чуть не выронил клинок. На пол упала отрубленная у запястья лапа. Его окатил поток крови, который попал в лицо и на миг ослепил. Кикаха смахнул с ресниц густую жидкость и увидел, что обезьяна с криком удирает от него на двух ногах и трех лапах. На всей скорости самец налетел на орлицу, которая клювом и когтями потрошила труп убитой самки. Они вцепились друг в друга и покатились по пещере визжащим и ревущим клубком.
Тем временем Подарга пришла в себя. Она с криком вскочила на ноги и неистово заколотила крыльями. Кикаха поднял с пола полумесяц, взглянул на иероглиф в его центре и, отыскав на полу сходный знак, сложил концы половинок вместе. Рядом крутилась Подарга. Разъярив себя криками, она собралась было атаковать врага, но Кикаха развернулся и ткнул в нее мечом. Она увернулась, отскочила назад, и он шагнул в круг, образованный двумя полумесяцами.
— Прощай, Подарга! — закричал Кикаха. — Желаю тебе сгнить на этом самом месте!
Глава 18
Как только Кикаха выкрикнул имя гарпии, врата открылись и пещера исчезла. Без всякого ощущения перехода — а так случалось всегда — Кикаха оказался в другом помещении. Он по-прежнему стоял внутри круга из двух половинок. Контакт полумесяцев в пещере, а также внедрение массы его тела в излучаемое ими поле запустили устройство в действие и после трехсекундной задержки активировали врата. Он и незакрепленный полумесяц перенеслись на другой конец подпространства к той половинке, которая соответствовала таким же волновым параметрам.
Ему снова удалось бежать, а значит, можно позаботиться о ранах. Причем с этим делом надо поторопиться, иначе он просто-напросто истечет кровью.
И тогда Кикаха понял, к какой ошибке подтолкнул его натиск Подарги. Отбив атаку обезьяны, он поднял не ту половинку. Во время схватки они с гарпией откатились в угол, где валялись полумесяцы-ловушки, и кто-то из них подтолкнул ногой одну или обе половинки. Те смешались с остальными полумесяцами, и при прохождении врат ему достался наихудший вариант.
Кикаха находился в тюремной камере под дворцом властителя.
Однажды он похвастался Вольфу, что может сбежать из любой тюрьмы и даже из его застенков, из которых якобы нет выхода. По его мнению, никакая тюрьма и никакие запоры не удержат ловкого и решительного человека. Побег мог потребовать подготовки и времени, но здесь все зависело в основном от ума и сноровки.
Выходит, он сам накликал эту беду.
Создавая тюрьму, Вольф постарался на славу. Камеры находились под восемьюдесятью футами твердого камня и не имели физической связи с внешним миром. Тюрьма представляла собой замкнутую и самодостаточную систему. Тем не менее пища и вода для заключенных подавались из дворцовой кухни через особые маленькие врата, которые могли пропускать предметы не больше подноса.
Кроме того, в тюрьме находились врата, через которые узника перемещали в камеру пыток, расположенную во дворце. Эти врата мог активировать только тот, кто знал о них и имел доступ к механизмам управления.
Диаметр цилиндрической комнаты равнялся примерно сорока футам. Свет исходил из пола, стен и потолка, поэтому теней не было. Созданные Вольфом фрески изображали природу его родной планеты. Вольф считал, что узниками тюрьмы могли стать только властители, дерзнувшие проникнуть в многоярусный мир, поэтому рисовал эти картины для их развлечения. Но в оформлении фресок чувствовалась жестокая ирония и глумление — все они изображали широкие и прекрасные панорамы открытых просторов, тем самым напоминая заключенному об узком и замкнутом пространстве его камеры.
Прекрасная мебель воплощала среднетьямарзанский стиль, соответствовавший в истории властителей тому периоду, который предшествовал Исходу. За дверцами огромных комодов и шкафов находились многочисленные приборы для развлечения и просвещения узника. И они появились в камерах несколько лет назад. Когда Вольф отвоевал дворец у Арвура, он многое изменил во дворце, в том числе и свою тюрьму. Ему не хотелось, чтобы его пленники изнывали от скуки, и он постарался снабдить их всем, чем только мог, поскольку часто покидал дворец на долгий срок и не всегда мог своевременно освободить попавшего в тюрьму властителя.
Так уж случилось, что до этих пор в камерах Вольфа не побывало ни одного пленника. По воле рока и к великому разочарованию Кикахи, первым узником стал лучший друг тюремщика, а тот куда-то исчез и мог вернуться довольно не скоро.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});