Саубон сердито посмотрел на него.
— Не забывайся, пес! Он князь.
— Значит, вы имеете в виду князя Келлхуса?
Неведомо как сдержавшись, Саубон помолчал, облизнул распухшие губы.
Колдун пожал плечами.
— Я не знаю. Пройас гнал нас, словно скот, чтобы настичь вас. Все перемешалось… А кроме того, накануне битвы князья особо не околачиваются среди таких, как мы.
Саубон сердито взглянул на велеречивого дурака, размышляя, не врезать ли ему за наглость. Но воспоминание о том, как он увидел на поле битвы свой собственный труп, удержало его. Он содрогнулся, обхватил себя руками. «Это был не я!»
— Возможно… возможно, ты сумеешь мне помочь. Колдун озадаченно уставился на него, с видом, который Саубон счел оскорбительным.
— Я к вашим услугам, мой принц.
— Эта земля… Что о ней известно?
Колдун снова пожал плечами.
— Это Равнина Битвы… Место, где умер Не-бог.
— Я знаю легенды.
— Я в этом не сомневаюсь… Вам известно, что такое топои?
Саубон скривился.
— Нет.
Привлекательная бабенка рядом с колдуном зевнула и потерла глаза. На галеотского принца внезапно обрушилась усталость. Он пошатнулся в седле.
— Вы знаете, что с возвышения — например, с башни или с вершины горы — видно дальше? — спросил колдун.
— Я не дурак. И нечего обращаться со мной, как с дураком. Страдальческая улыбка.
— Топои — тоже своего рода возвышения, места, откуда можно дальше видеть… Но если обычные возвышения созданы из камня и земли, топои состоят из страданий и эмоциональных травм. Такие высоты позволяют нам заглянуть за пределы этого мира… некоторые даже говорят — заглянуть во Внешний Мир. Вот почему эта земля беспокоит вас — вы стоите опасно высоко… Это Равнина Битвы. Ваши ощущения сродни головокружению.
Саубон кивнул, чувствуя, как что-то сдавило ему горло. Он понял, и это понимание почему-то, без всяких причин, принесло ему неизмеримое облегчение. Два судорожных всхлипа сокрушили его.
— Устал, — хрипло буркнул принц, сердито вытирая глаза. Колдун смотрел на него скорее с сожалением, чем с осуждением. Женщина упорно таращилась себе под ноги.
Не в силах глядеть на этого человека, Саубон кивнул ему и поехал прочь. Однако голос чародея заставил его остановиться.
— Даже среди топои, — сказал тот, — это место… особенное. В его тоне появилось нечто такое, отчего Саубону померещилось, будто в лицо ударил порыв зимнего ветра.
— Это как? — выдавил из себя принц, глядя во тьму.
— Вы помните это место в «Сагах» — «Эм уитри Тир ма-уна, ким раусса райн»…
Саубон смахнул слезы и ничего не ответил.
— «Душа, что столкнулась с Ним, — продолжал колдун, — не проходит дальше».
— И что эта дрянь означает, так ее перетак? — спросил галеотский принц и сам поразился свирепости, прозвучавшей в его голосе.
Колдун оглядел темную равнину.
— В некотором смысле, Он где-то здесь… Мог-Фарау. Когда он снова повернулся к Саубону, в глазах его читался неподдельный страх.
— Смерть не ушла с Равнины Битвы, мой принц… Это место проклято. Здесь умер Не-бог.
ГЛАВА 7
МЕНГЕДДА
«Сон, когда он достаточно глубок, неотличим от бессонницы».
Сориан, «Книга кругов и спиралей»
4111 год Бивня, начало лета, равнина Менгедда
Раскинув широкие черные крылья, Синтез плыл вместе с утренним ветром. Восточный край неба постепенно светлел, а потом солнце вдруг раскололо горизонт и ринулось в атаку, на усеянный трупами простор Равнины Битвы, и из беспредельной черноты, оттуда, куда он в конечном счете вернется, протянулась непостижимо длинная нить…
Возможно, до самого дома.
Кто бы упрекнул Синтеза за то, что он позволил себе предаться ностальгии? Снова очутиться здесь через тысячу лет, в месте, где это почти произошло, где люди и нелюди едва не сгинули навеки. Едва. Увы…
Уже скоро. Скоро.
Синтез опустил человеческую голову и принялся разглядывать узоры, образованные на равнине бессчетными мертвыми телами, восхищаясь сходством этих узоров с некоторыми знаками, что некогда высоко ценились его видом — в те времена, когда они действительно могли так зваться. Вид. Род. Раса.
Инхорои — так величали их эти паразиты.
Некоторое время Синтез наслаждался ощущением глубины, которое создавали тысячи медленно кружащих внизу стервятников. Затем он уловил нужный запах… это потустороннее зловоние — такое особенное! — предусмотренное как раз для подобного случая.
Так, значит, Сарцелл мертв.
По крайней мере, Священное воинство одержало победу — над кишаурим, не над кем-нибудь!
Голготтерат будет доволен.
Растянув человеческие губы в улыбке — а может, в гримасе, — Древнее Имя камнем рухнул вниз, чтобы присоединиться к стервятникам на их пиру.
Пространство корчилось, извивалось от белых, словно личинки, фигур, увешанных человеческой кожей, — от шранков, визжащих шранков. Их были тысячи тысяч, и они расцарапывали себя до крови, выдирали глаза. Глаза! Смерч с ревом прокатился сквозь них, расшвыряв по сторонам бессчетные тысячи.
Мог-Фарау шел.
Великий верховный король киранейцев схватил Сесватху за плечи, но колдун не в состоянии был расслышать его крик. Он слышал голос, исходящий из глоток сотен тысяч шранков, звучащий так, словно в череп насыпали горящих углей… Голос Не-бога.
— ЧТО ТЫ ВИДИШЬ?
Видишь? Но что он может…
МНЕ НУЖНО ЗНАТЬ, ЧТО ТЫ ВИДИШЬ.
Верховный король отвернулся и потянулся за Копьем-Цаплей.
— ГОВОРИ.
Тайны… Тайны! Даже Не-бог не может выстроить стены против того, что забыто! Перед глазами промелькнул нечестивый Панцирь, сияющий в сердце смерча, саркофаг из нимиля, исписанный хорическими рунами, висящий…
ЧТО Я…
Ахкеймион проснулся с криком. Руки свело судорогой. Колдуна трясло.
Но тут зазвучал чей-то нежный голос, заворковал, успокаивая. Мягкие руки погладили его по лицу, убрали с глаз мокрые волосы, стерли слезы со щек.
Эсми.
Он еще некоторое время лежал в ее объятиях, периодически вздрагивая, и изо всех сил старался держать глаза открытыми, желая видеть, что он здесь — здесь и сейчас.
— Я думала о Келлхусе, — сказала Эсменет, когда его дыхание выровнялось.
— Он тебе снился? — вяло поддразнил ее Ахкеймион. Он пытался заставить голос звучать спокойно. Эсменет улыбнулась.
— Вовсе нет, дурачок. Я ска…
ЧТО ТЫ ВИДИШЬ?
Визжащий голос, резкие, отрывистые фразы…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});