Читать интересную книгу Иллюзия греха - Александра Маринина

- Верочка, - мягко попытался остановить ее Ташков, - ты говоришь ерунду. Никто твоему доктору голову морочить не собирается. Мы даже времени отнимем у него совсем немного. Нам всего лишь нужно уточнить, разговаривал ли он с Олегом, и если разговаривал, то когда и о чем. Вот и все.

Вспышка гнева погасла. Вера снова была спокойна, а Взгляд ее обрел прежнюю безмятежность. Ташков поговорил с ней еще несколько минут и ушел. Едва за ним закрылась дверь, как Вера Жестерова метнулась к телефону.

- Это я, - торопливо проговорила она в трубку.

- Это я, - услышал он в трубке взволнованный голос Веры. - Ты знаешь, случилось ужасное. К тебе скоро придут.

- Кто?

- Ну, эти... Комитетчики и милиционеры.

- Что, все сразу? - невозмутимо усмехнулся он. - Не многовато ли будет?

- Ты прости меня, - затараторила Вера, - это я во всем виновата. Помнишь, я просила тебя записать на прием какуюто девицу?

- Да, конечно, твой покойный муж должен был привести ее неделю назад.

- Они стали у меня допытываться, кто была эта девица и к какому врачу Олег собирался ее вести. Я не хотела говорить им о тебе, честное слово, но, оказывается, Олег этой девке сказал, что поведет ее к врачу, - у которого лечится его жена. Отпираться было бессмысленно, пришлось сказать. Теперь они придут к тебе. Это ужасно! Это все из-за меня! Прости меня.

- Ну что ты, Верочка, - он снисходительно улыбнулся, - не надо паниковать. Эти люди делают свою работу, они хотят найти убийц твоего мужа. Пусть приходят, я с удовольствием отвечу на все их вопросы. Тем более что мне и рассказывать-то особенно нечего. Мужа твоего я не видел, его протеже - тоже. Я даже не знаю, кто она такая и чем болеет. Так что пользы от меня будет немного. Но ради Бога, пусть приходят. Не надо так волноваться, детка. Тебе это вредно. Ты должна себя поберечь.

- Ты... - Ему показалось, что Вера всхлипнула. - Ты правда не сердишься?

- О Бог мой, ну конечно же, нет. Почему я должен сердиться? Жаль только, что эти люди впустую потратят время. Но, впрочем, это их забота. Ты не забыла, что послезавтра ты должна прийти ко мне на осмотр?

- Что ты, как я могу забыть. Ну повтори еще раз, что ты не сердишься, и я побегу, а то я уже и так опаздываю.

- Я не сержусь, Верочка, выбрось эти глупости из своей хорошенькой головки и думай только о нашем малыше. Я тебя целую.

- И я тебя, - проворковала она в трубку.

Он говорил чистую правду. Он действительно не боялся визита оперативников, будь то милиция или ФСБ... Ему нечего скрывать. К смерти мужа своей любовницы он никакого отношения не имеет. Пусть приходят, пусть задают свои вопросы. Пусть попробуют зацепить его хоть на чем-нибудь. А он получит большое удовольствие, наблюдая за их бесплодными потугами. Пожалуйста, он готов к разговору. В любой момент.

ГЛАВА 12

Уже третий день утро для Наташи начиналось совсем не так, как на протяжении шести лет оно начиналось в больнице. Не было врачебного обхода, а перед ним - невкусного, но ставшего привычным завтрака, состоящего из жидкой каши и чая. Третий день подряд она просыпалась одна в просторной комнате, напоминающей больничную палату, и сразу же ее кормили завтраком, а потом начинались занятия. Еда была вкусной, но непривычной, чужой, Наташа даже не всегда знала, как называется то, чем ее кормят.

Последнее, что она помнила из прежней жизни, была прогулка по больничному парку с Михаилом Александровичем, новым врачом. Они провожали какого-то смешного толстого дядьку к зданию архива, потому что он торопился и боялся заблудиться. А потом сразу началась ЭТА жизнь, и нравилась она Наташе куда больше, чем ТА. Если бы не одно "но". Сестра Ира. Она же с ума сходит, гадая, куда делась Наташа. И малыши тоже, наверное, скучают без нее. А в остальном ЭТА жизнь полностью девушку устраивала.

В первый раз она очнулась в какой-то машине и поняла, что лежит на каталке. Сидящий рядом с ней человек тут же заметил, что она открыла глаза, сказал что-то ласковое и успокаивающее и быстро сделал ей укол, от которого Наташа снова впала в забытье. Второй раз она пришла в себя в самолете. Рядом был все тот же человек, который тут же достал шприц. А потом все время была эта комната и вежливые молчаливые люди, которые ее обслуживали. Почему-то никто из них с ней не разговаривал. За исключением двоих - того человека, который был рядом с ней в машине и в самолете, и Мирона. Но то, что они ей говорили, устроить семнадцатилетнюю Наташу Терехину никак не могло.

- Теперь все в твоих руках, девочка. Покажи нам, на что ты способна, и мы обещаем устроить тебе самую лучшую жизнь, которая вообще возможна при твоей болезни.

- Что я должна вам показать? На что я способна? Я же инвалид.

- Ты - вундеркинд, хотя мало кто это понимает. Твое больничное окружение просто не могло оценить твои способности. Я не могу и не хочу объяснять тебе детали, но чем лучше ты покажешь себя, тем лучше будет твоя дальнейшая жизнь. Запомни это.

- Вы меня похитили? - спросила она тогда, в первый же день.

- Разумеется. Но не нужно грубых слов, Наташенька. Мы, другими словами, увезли тебя и поместили в более комфортные и подходящие для твоей необыкновенной головки условия. Но в одном ты права: мы никого не ставили об этом в известность и разрешения не спрашивали.

- Зачем вы меня похитили? Вы хотите получить выкуп?

- Да Бог с тобой! - расхохотался мужчина. Наташа уже знала, что зовут его Василием. - Какой выкуп, что ты? Что с твоей сестренки взять? Метлу старую или лопату?

- Но разве меня не будут искать? - растерялась Наташа.

- А это тоже зависит только от тебя. Как ты поведешь дело, так оно и обернется. Сейчас тебя, конечно, ищут, но могут и перестать искать в любой момент, если ты этого захочешь. Впрочем, лично для меня это никакого значения не имеет. Пусть ищут. Все равно здесь тебя никто не найдет.

- Где я? - спросила она чуть слышно. - Куда вы меня привезли?

- Ну вот, - вздохнул Василий, - а мне говорили, что ты такая толковая девочка. Какой смысл задавать вопросы, на которые тебе все равно не ответят? Нет смысла, - сам же и подвел он итог. - А стало быть, и не спрашивай. Подумай и реши, что для тебя лучше: чтобы тебя искали или нет. Предупреждаю сразу, результат будет один и тот же. Тебя не найдут. Но можно сделать хотя бы так, чтобы твоя сестра не волновалась и не представляла в своем воображении страшные сцены. Ты ведь беспокоишься о своей сестре, правда? Наташа молча кивнула. Пока ей еще не было страшно, потому что она не могла себе представить, зачем, для чего, с какой целью кто-то мог причинить ей зло. Этот Василий сам только что сказал, что взять с Иры нечего, кроме старой метлы, значит, ни о каком выкупе, ни о каких деньгах речь идти не может, и, стало быть, ни убивать ее, ни отрезать ей пальцы и уши, чтобы послать сестре в виде устрашения, никто не станет. Из больничных разговоров, телевизионных передач и книжек она знала, что иногда девушек похищают, чтобы продать их за границу в публичные дома, но для этого она не годится. И убивать ее ради внутренних органов для трансплантации тоже бессмысленно, в ее теле в буквальном смысле слова живого места нет. Иными словами, перебрав в голове все возможные причины, по которым ей могли бы причинить телесный ущерб или даже убить, семнадцатилетняя Наташа Терехина пришла к выводу, что ничего особо страшного ей не грозит. После шести лет, проведенных в одной и той же больнице, перемена обстановки казалась ей даже интересной. Хоть какое-то приключение в ее беспросветной жизни закованного в корсет инвалида. Но две вещи ее все-таки беспокоили. Сестра Ира. Как она там? С ума сходит, наверное. И еще: что делать, если ей понадобится медицинская помощь? В больнице все до единого врачи и сестры наизусть знали, какие лекарства можно и нужно давать Наташе, когда у нее случаются сильные боли или сердечный приступ, а какие препараты давать категорически запрещено. А здесь? Знает ли об этом кто-нибудь? Не получится ли так, что при первом же приеме лекарств Наташа просто умрет, задохнувшись от отека, вызванного сильнейшей аллергией? Поэтому первым принятым ею после похищения решением было решение не принимать никаких лекарств. Чего бы ей это ни стоило. Она будет терпеть любую боль. Она за последние шесть лет поняла, что никакая боль, даже самая непереносимая, не бесконечна. Любая боль рано или поздно кончается, ее надо просто перетерпеть. Правда, есть опасность, что сердце может не выдержать. Но она должна держать себя в руках, потому что отныне от этого зависит ее жизнь.

В первый же день человек по имени Василий привел к Наташе в комнату худую некрасивую чернявую женщину.

- Это Надя. Она будет за тобой ухаживать. Надя - опытная медсестра, так что все будет в порядке.

Наташе она не понравилась с первого же взгляда. С того взгляда, который чернявая Надя бросила на сидящую в постели девушку. Было в этом взгляде что-то такое, от чего Наташа поежилась. Не то презрение, не то неприязнь, не то еще что... Правда, жаловаться на Надю причин не было, она действительно оказалась опытной медсестрой и делала все быстро и ловко, но при этом от ее плотно сжатых губ и колючих темных глаз исходила такая волна злобности, что Наташе делалось не по себе. Она пыталась заговорить с Надей, чтобы расположить ее к себе и, может быть, хоть что-нибудь узнать, но попытка эта бесславно провалилась. Медсестра буркнула в ответ что-то невразумительное, во всяком случае, Наташа почти ничего не поняла.