Читать интересную книгу Р.А.Ц. - Вячеслав Железнов

Что-то мешало. Короткие поиски завершились закономерным ничем, но от этого стало только хуже. Некая собственная незавершенность зудела распахнутой раной, порождала полупанические метания из края в край. Он сам себе напоминал табуретку о двух ножках…

Вспышка. Ну конечно! Две опоры, как и одна, не могли дать полной устойчивости, нужна была третья. В нем была и Ненависть, и Любовь, оставалось лишь понять, кто такой он. Растворились шлюзы памяти… памятей, и широким потоком хлынула в девственный разум прошлая жизнь… прошлые жизни. Что? Рекой текли воспоминания — колыхания в околоплодных водах, сосок теплой материнской груди, первые шаги, первые поцелуи с потрясающе красивой одноклассницей, острота ножа, швейный стрекот пулемета, шаг в синюю бездну с куполом за спиной, надежное удобство скафандра, белая вспышка 'Крапивы'… И одновременно струились рядом зелеными сполохами чистейшего яда воспоминания другие — потрясение от открытия Дара, муки инициации, беззвучные корчи пространства под пятой ужасных заклятий, неотвратимо чернеющая под взглядом степь, усыпанная высохшими телами, пронзивший спину и наполовину показавшийся из груди коготь гончей, ускользающие, виноватые взгляды Познавших Жизнь, дивные переливы одеяний Госпожи, укрывшей его дух на время трансформы, первый взмах могучих крыльев, яростная радость полета, исторгаемая из груди столбами снежно-белого пламени, невероятная БОЛЬ от небрежно кромсающей его тело нити отвратительного света, которому вполне подошла бы приставка 'сверх'…

И третья река — осторожные движения, разрывающие металл, птичьи легкость и резкость, мнущие бетон когтистые пальцы, взгляды первых настороженно-любопытных гостей, посиделки под гитару, Она, единение душ, прогулка при луне, чудовищная угроза… Любовь и Ненависть, сплетшиеся теснее задыхающихся любовников, породившие на пике отчаяния не менее чудовищный ответ…

Он закричал. Теперь он был полон — но как же невыносимо больно это было! Два пути, две дороги, на косом кресте распявшие его сердце, и каждая всегда теперь будет то и дело наносить новые кровоточащие раны. Живая межа, струна вероятностей, вечно колеблющаяся на ветру перемен между двумя вроде бы несовместимыми состояниями… Несовместимыми? Он улыбнулся хищно. Ответ был все это время так близко, только протяни руку!

— Йэ-ээээх-хх! — ударили тугие крыла, распахнувшиеся за спиной, он молча шатнул пространство тьмы вопрошающим зовом — и миг спустя переливчатой дивной трелью донесся ответ-согласие, источающий Ее волшебный аромат. Всем существом своим он потянулся к Ней, яростно не желая терять ни мига на преодоление пути — и безмолвие вывернулось наизнанку, тьма из объемлющей бездны обратилась в комок мрака, которым он теперь мог управлять по своему желанию, поселившийся в уголке его Я.

Изумрудно-зеленые глаза его широко раскрылись навстречу свежему ветру, навстречу ласковому солнцу, могучие темные крылья несли его в высоте, а рядом радостно трепетали золотые, растущие из ее гибкой и сильной спины. До дрожи в когтях поразившись красоте и изяществу ее тела, он с восторгом встретил взгляд таких родных озер прозрачной небесной синевы. Имя его мурлыкающим гитарным перебором сорвалось с прекрасных губ:

— Мринн!

Они долго кружили в небе, обнимаясь и целуясь, заворачивая немыслимые фигуры высшего пилотажа, хохоча и дурачась, то пикируя почти до земли, то свечой взмывая ввысь, держась за руки и лаская пальцами кисти друг друга. Не знали усталости их крылья, и великолепен был танец незамутненного искрящегося счастья. Сами того не замечая, они постепенно смещались на юго-запад.

Но вдруг чей-то холодный взгляд ожег его спину, а через миг вскрикнула от боли она. Тонкий розовый луч мазнул по идеальному округлому бедру, оставив дымящийся шрам. Он гневно вскинул голову, ища посмевшего, что-то сверкнуло на склоне горы, почти на одном уровне с ними, зрение послушно приблизило орлиным туннелем знакомых очертаний тонкую фигуру с длинным посохом — и он выбросил туда раскрытую ладонь. С ладони сорвался бурлящий черный столб праха, мгновенно достиг пытающегося вновь атаковать мага и пробил гору насквозь!

Удивляться не было времени, он подхватил ее на руки и понес обратно, а за спиной остался многометровый идеально круглый, бликующий на солнце туннель, через который было видно реку, текущую у подножия горы с той стороны.

46

— Язвитель вновь увидел свет! — так началось выступление Ласика Нирра на закрытом совете клана.

Безмолвие было ему ответом. Те, кто ежедневно работал с отрицанием Жизни, слишком хорошо знали цену случайным эмоциям, чтобы позволить себе хоть какие-то проявления чувств. Выпавший пеплом над равнинами Джардии предводитель Ручной Совы Гхарг Риннэоль показался бы сущим гиперстеником рядом с любым из девяти членов совета. Подобно каменным изваяниям, они застыли в своих ярчайших одеждах, внимая словам предводителя.

— Первый знак уже явлен — он сбросил семя Язвы в мире Мистль-шесть. Эти глупцы решили бороться. Они додумались на свой лад воззвать к мощи Урр-Казад в зоне действия Семени — и даже я содрогнулся при виде того, что стало с несчастными. Мне не оставалось ничего иного, как спасти хотя бы воинов нашего клана.

— Ужасна скорость его роста. Сегодня был явлен второй знак — он постиг первую ступень, перестав быть рабом Колеса. Осталось всего три. Легкая поступь Госпожи слышна нам — у нас нет более сил сдержать нависшую над миром тень, прошлое явление обошлось слишком, слишком дорого.

Молчание в этом сверхзащищенном зале повисло такое, что испугалось самого себя и, дробно семеня лапками, забилось под тяжелую резную скамью в самом дальнем углу овального помещения.

— Но есть надежда! — вспыхнул голос Нирра, колыхнув длинные полотна гобеленов, восходящие к высоченному потолку. — Впервые Язвитель столь необычен. В нем слились две сути — великого Мринна и одного из воинов врага. Должно быть, это был великий воин, подстать самому Мринну, раз дух его не был поглощен тиасилем, а дал столь странное сочетание начал. Но главное — впервые Язвитель имеет все три опоры. Я ясно ощутил это при взгляде на Семя — в нем есть отблеск Изначальной Движущей Силы!

Вот здесь разноцветные статуи пошевелились, не в состоянии сдержать изумления. Дождавшись, пока короткое движение внимающих стихнет, глава продолжил:

— И если так, то оставшиеся знаки будут иными, нежели уже бывшие, а именно — такими, как указывает нам пророчество Раванниоль. Смешно сказать, но этот Язвитель — драгоценен. Он может стать началом новой расы — могучей, совершенной, — которая наконец достигнет звезд и глубин, покорит пространство и время, постигнет зерно магии и станет вровень с неупоминаемыми сущностями! А мы, Морэтанн, можем стать прародителями этой расы — если вынесем все испытания, ибо пророчество сулит тяжкое бремя осмелившемуся замахнуться на подобное.

Одна из молчаливых фигур напомнила:

— Война. — и эхом откликнулся Ласик:

— Война… Странна эта война и непохожа на другие. Слишком многое происходит впервые. Кланы тратили столько сил, и выяснили в итоге, что готовились к прошедшей войне. А враг даже думает по-другому. С каждым разом мы очерчивали новые границы их возможностей, и все время казалось, что уж теперь-то они ясны, но враг все время менял правила игры. Как только мы садились за партию в нистао, он швырял на стол пару гетэль. Так не может быть — такое чувство, будто у них в кармане сотня скрытых миров. Сдается мне, что ответа нужно искать кое-где повыше. Самое плохое, что в нее вовлечен и Язвитель, причем не на нашей стороне. Кто-нибудь да найдет против него оружие. Нет, эту войну нужно заканчивать.

Он помолчал, потом тихо и задумчиво продолжил:

— Снедает меня страшный соблазн. Стать отцом новой расы, и тем самым сравняться с Ушедшим — да к тому же расы, которая заведомо превзойдет свои истоки — это может стать Целью не только Морэтанн, но и всех эльфов вообще — либо с теми же шансами привести к такой войне, перед которой померкнут все прежде бывшие. Теперь мы знаем путь и нет более нужды таиться в потемках, но найдутся и те, кто пожелает утопить котенка, пока он не стал барсом.

Сочувственно откликнулся Нирру глубокий грудной женский голос:

— Не самый мы сильный клан, если брать голый военный потенциал, но найдется у нас, чем удивить противников. Познающие других кланов иногда уходят к Госпоже — и далеко не всегда их тела сжигают или сразу же вводят в Великий Круговорот, наивно думая отгородиться от нас расстоянием. Не тревожься, Ласик, Морэтанн не станут пеплом истории. Думай о будущем.

— Благодарю, Нэлья. Ты лучшая из Опор мощи всех кланов. Слушайте, братья! Думаю я, что такие шансы выпадают лишь однажды — и никогда более не повторяются. Сообща нам нужно решить, станем ли мы на этот путь, потому что просто попытаться не выйдет, он потребует от нас всех, до последней крупинки, усилий.