В теме письма приписка: «Малыш, ты обязательно пробей в интернете, что это и как передается. Колю не подпускай!».
- Ты ведь пробила названия диагнозов? – отдаю шумно сопящей Лине ее телефон. Боковым зрением замечаю, как она смахивает открытые странички с поиском незнакомых ей слов. Значит, проверила. И, судя по убитому настроению, все верно поняла. Мелкая у меня девочка неглупая. Доверчивая в силу возраста, неопытная, но… все равно умница.
- Да, это оказалось не так сложно, - подтверждает мои мысли.
Делает рваный вздох, приподнимая аппетитную грудь. Устав строить из себя джентльмена с прогрессирующей импотенцией, я касаюсь губами ее ключицы. Чувствую, как проворные женские пальчики массируют мой затылок, инстинктивно дергают за резинку в волосах. Вторая ручка выпускает телефон и ложится мне на грудь.
- Так кого ты оплакиваешь? Колю? – оставляю влажный след от поцелуя на тонкой шее. Моя бы воля – облизал бы ее полностью. И проглотил. - Жить он будет. Такого палкой не добьешь, - веду носом к маленькой ушной раковине, аккуратно сжимаю мочку зубами, будто в наказание причиняя ей боль. Но она соблазнительно охает.
- Ты ведь знал, что он мне изменяет? С самого начала знал, – с придыханием произносит Лина, подается навстречу поцелуям. - Поэтому ты его по врачам гонял?
- Знал, - хрипло признаюсь. Я как под сильнодействующей сывороткой правды, все ей выдать готов. Подчистую.
- А мне не сказал… - резко отклоняется, упираясь в мои плечи ладошками и обиженно смотрит мне в глаза.
- Ты разговаривать со мной не хотела. Просила не лезть, - сурово свожу брови, отчитывая мелкую. - Поэтому я присматривал за тобой на расстоянии. Колю к тебе не подпускал, приказал ему держаться подальше.
- Однако ты не был рядом круглыми сутками, свечку не держал. А если бы мы с ним… - всхлипывает, внезапно срываясь. – Вдруг бы Ник… Тогда я бы тоже что-то подхватила от него… - делится своими страхами. Укладывает ладошку на животик, и я наконец-то понимаю, что ее испугало. - А у нас малыш.
Лина так мило это произносит, что я плавлюсь.
У нас. Малыш.
Накрываю ее руку своей, прячу под лапой животик, будто защищая ребенка.
- Но ты ведь с Колей не спала, так? – ладонь напрягается, превращаясь в каменную. - Волноваться нам не о чем?
- Ни с кем я не спала! – дергается на моих коленях Лина. Вопросительно и грозно смотрю на нее, злюсь, что она так легко сбрасывает меня со счетов. - С тобой не считается, - небрежной фразой совершает выстрел в лоб. Точнее, гораздо ниже – метко попадает между ног.
- Не слушай мамку, - проникаю пальцами под ее ладонь, ласково поглаживаю живот. – Папка у нее первый и лучший. И единственный.
Исподлобья зыркнув на Лину, ловлю ее странный, внимательный взгляд. Мелкая поджимает губы, замирает и смотрит на меня так, словно впервые видит. Как на незнакомца, который проник в ее дом, пробрался в душу и покушается на сердце. Она изучает меня недоверчиво, настороженно, и в то же время с потаенным огоньком надежды в чарующих глазах цвета жженной карамели.
- Ром, а ты меня… - облизывает пересохшие губы, и я фокусируюсь на них, как маньяк. – Хотя бы немножко… - закусывает щеку изнутри, не решаясь закончить вопрос.
Ни хрена не понимаю, но на все согласен. Лишь бы мелкая со мной осталась.
- Все, что скажешь и как скажешь, - прорычав это, тут же нарушаю собственное обещание. Ведь не даю ей произнести ни слова.
Срываюсь, накрывая приоткрытый ротик поцелуем. Не отдаю отчет своим действиям. Я будто под кайфом, получив долгожданную дозу. При этом хочу еще. И еще.
Как в тумане, опрокидываю Лину на диван, подминаю под себя, упираясь коленом в сиденье, чтобы не давить на хрупкую малышку своим весом. Нависаю над ней, заключаю в капкан жадных рук и губ. Целую дико и неистово, собираю сладко-соленые слезы с ее лица.
Не позволю ей больше плакать. Станет моей королевой, у которой каждое желание по щелчку пальчиков будет исполняться.
Только бы не ушла. Никогда не ушла.
Я все для себя решил. Плевать на свободу. Вот же она… извивается подо мной, обнимает, словно готова смириться, что я ее мужчина – и других не будет. Я влюблю ее в себя со временем. Вызов принят. Мне нужна только она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Правда, вслух несу какую-то хрень. Язык потерял связь с мозгом. Блуждает по вкусному рту и в перерывах между поцелуями транслирует обрывки пошлых мыслей:
- Линочка… Красивая… Сладкая… - хриплю в унисон с ее мурлычущими стонами. Чувствую, как меня кроет. Ни секунды больше не выдержу. - Как же я тебя хочу.
Глава 35
Я. Должен. Остановиться!
Немедленно.
Последний поцелуй в шею… Один. Легкий. И я отпущу ее… Хотя разве это можно поцелуем назвать? Так, губами коснулся. Надо повторить. Провести языком по бьющейся в агонии артерии, втянуть ртом нежную кожу, уткнуться носом в зону за ушком.
- А-ах, - сипло отзывается Лина, когда я жарко, надрывно выдыхаю.
Черт! Мелкая, ты мне не помогаешь!
Как теперь оторваться, если под пальцами – россыпь мелких мурашек. А в голове – соблазнительный стон, зацикленный на повторе. Хочу еще раз его услышать. Только громкость на максимум.
Сжимаю зубами мочку, оттягиваю вместе с изящной сережкой – и тут же зализываю место укуса.
Еще чуть-чуть. Самую малость. И точно остановлюсь!
Я как подросток, которого мамка утром в школу будит. Прошу хотя бы пару лишних минуточек поспать и досмотреть сон. Приятный, взрослый, эротичный. Но неуместный.
Лина мурлычет и дрожит подо мной. То подается ближе, то вжимается в диван, пытаясь увеличить расстояние между нами. То гладит, то царапает. То страстно отвечает на поцелуй, то стискивает пухлые губки.
Ее неуверенность лишь сильнее заводит. Хочется развеять все сомнения, доказать мелкой, что со мной ей будет хорошо. Но нельзя.
Неудачный момент для романтики!
Моя девочка весь день в бегах. Голодная, уставшая, заплаканная. Столько всего испытала, перенервничала. Стойко выдержала экзекуции двух гинекологов. У нее брали анализы, ей делали УЗИ, в нее пихали пальцы и всякие медицинские штуки. А сейчас я упираюсь своим возбужденным агрегатом ей в бедро.
Куда, мля? Будь человеком, Царев! Ты же не животное!
Хомо сапиенс, мать вашу, а не какой-то там неандерталец. Разумный мужчина, который бережет и уважает свою женщину. Беременную, между прочим…
Мозг есть? Есть! Так какого хрена он не следит за руками, которые в эту самую секунду задирают тонкую, шелковую блузку, обнажая плоский животик…
Все. Стоп! Вот тут пора притормозить. Потрогали, проверили свое сокровище – и хватит. Пришло время закрывать сейф.
Немного согрею трепещущее тело ладонями – и уберу загребущие лапы к чертям озабоченным.
Я же сильный, я смогу. Ширинка по-прежнему трещит от напряжения, но здравый смысл победит. Я почти успокоился.
- Ро-ом, - тянет Лина, облизывая губки и собираясь что-то спросить. Медлит, собираясь с мыслями и часто, соблазнительно дыша. – М-м-м, а-а…
"А-а-а!" - мысленно ору.
Все, занавес. Шоры на глазах. Мозги всмятку.
Диким движением разрываю блузку, не щадя круглых, блестящих пуговиц, что искрами разлетаются в стороны. Бесцеремонно спускаю лифчик, о чем давно мечтал. Слепну от красоты идеальных форм. Любуюсь доли секунды, а потом все…
Вспышка - и пелена перед глазами.
Прихожу в себя, когда ладони массируют мягкие, упругие полушария, а язык скользит по ложбинке между ними.
Лина обхватывает мои запястья – и замирает. Держит, впиваясь ногтями, но не пытается убрать.
- Рома, - зовет, когда я наклоняюсь к ее груди. Зависаю в миллиметре от набухшей, острой вершинки. Непокоренный Эверест, чтоб его! Миллион раз присвоенный в мечтах, но недосягаемый в реальности.
- Что? – специально дую на ее грудь, слегка касаясь губами. Вижу, как отзывчиво реагирует Лина. Чувствую, что она тает, хоть и борется с собой.
- А твои… - стонет, когда я все-таки целую желанную округлость, - анализы… - чуть ли не всхлипывает от моих игр языком, - где?