Читать интересную книгу Ожоги - Сара Парецки

— Я верну вам фотографию, мистер Селигман. Через несколько дней. Сюда я больше не приду, но мне хотелось бы попасть к вам в офис. Как это можно сделать?

— Дать вам ключи? Или предпочитаете взломать дверь, как те, кто убил Риту?

У меня поднялись брови.

— В газетах не говорилось о взломе. Я думала, они вошли как обычные клиенты.

— Ну так вот, теперь она закрыта. Заперта. И ключи я вам не дам. Можете осквернять могилы в другом месте.

Я почувствовала страшную усталость. У меня больше не было сил на уговоры и увещевания. Я засунула скомканную повязку в карман джинсов и, ни слова не говоря, повернулась к двери. Миссис Фельдман проводила меня к выходу.

— Надеюсь, теперь вы оставите его в покое. Я бы ни за что вас не впустила, но он никогда меня не слушал. Вот если бы здесь была моя сестра… И не появляйтесь больше, по крайней мере без чека для него. Для вас это только пожар, но для него «Копья Индианы» — нечто особенное.

Я хотела было возразить, но она все равно не стала бы слушать. Едва выйдя за порог, я услышала лязг замков.

Глава 32

ПРЫЖОК В ТЕМНОТЕ

Я больше не чувствовала себя переевшим гусем — это было приятно. Но из-за своей бравады я теперь осталась без повязки. Попробовала взяться за руль голой рукой — нет, так не пойдет. Я вылезла, достала из багажника полотенце, обмотала им руку и кое-как, зубами, завязала концы. Что-то вроде перчатки, теперь можно вести машину. Села за руль и двинулась в сторону улицы Иденс.

Я чувствовала себя такой измотанной и подавленной, что стала даже подумывать о том, уж не оставить ли эту затею с «Алма Миджикана». В таких случаях мне всегда вспоминается мама, я слышу ее укоряющий голос. Ее энергия неисчерпаема, для нее не было ничего хуже, чем отказаться от начатого дела. Сегодня я была одна в темном городе с израненными ладонями и натруженными плечами, и голос мамы молчал.

Если собираешься жалеть себя, несчастную, отправляйся домой и ложись в постель, одернула я себя; на дело в таком настроении нечего идти. Для акробатического трюка в полной темноте нужна абсолютная уверенность в себе. Не буду больше думать о Селигмане и о той сцене, которая произошла на его кухне. А вот о Рите Доннели стоит подумать. Она явно что-то утаивала. Эх, надо было мне понастойчивее расспросить ее о дочерях. Но если не связь с Селигманом, то что же она скрывала?

На улице Мак-Кормик красный свет держал так долго, что я зазевалась и очнулась лишь от громких сигналов задних машин. Я рванула через перекресток на желтый свет, разгневанный водитель, следующий за мной, покрутил у виска пальцем.

По улице Иденс я ехала на скорости шестьдесят. Оказалось, вести машину с рукой, обмотанной полотенцем, довольно трудно. Теперь я уже больше ни о чем не думала, лишь следила за дорогой. Втиснувшись в правый ряд, сбавила скорость до пятидесяти. Пока я маневрировала за строительной зоной на Рузвельт, проклятый мотор снова начал реветь и стонать. Пришлось снизить скорость до сорока, и он затих.

Дальше до самого Эшленда я доехала без осложнений. Еще раз объехала вокруг здания «Алма Миджикана» — нигде никого, и света в окнах тоже нет. На этот раз я припарковалась на Сорок пятой, в самом начале переулка, на случай, если срочно понадобится скрыться. Повязала голову шарфом, достала из багажника пояс со всеми причиндалами и обвязала вокруг талии. Я сильно похудела за эту неделю, поэтому пояс сполз вниз; когда я шла, фонарик и молоток неприятно били меня по бедрам. Стульчик я крепко прижимала к груди. Да, сильно же я, оказывается, ослабела: раньше все это было бы для меня детскими игрушками, теперь я буквально сгибалась под тяжестью груза.

Несмотря на великолепный прохладный вечер, улицы были совершенно пусты. На восточной стороне улицы располагались в основном торговые предприятия. Жилые дома на западной стороне, должно быть, выходили на заднюю улицу. Примерно в половине десятого я была у «своего» телефонного столба. С сомнением посмотрела на него. В небе ярко светили звезды; белые повязки на руках ярко выделялись в их свете. Я размотала полотенце на левой руке и сунула за пояс. Стоя на стульчике, ухватилась кончиками пальцев за первую скобку, согнула колени, напряглась и подпрыгнула.

В первый раз не получилось: не удалось ухватиться за скобу. Наверное, я слишком боялась за свои израненные руки. Стульчик свалился с таким грохотом, что перебудил всех местных собак, и они подняли страшный лай. Я скрючилась в тени забора, потирая бедро, в которое впился молоток, и выждала несколько минут. Никто из жильцов не появился.

Я подняла стульчик и понесла к столбу. Теперь улица уже не казалась такой пустынной — собаки не успокаивались, хозяева кричали на них. Кажется, они думали, что собаки лают друг на друга.

Я снова влезла на стульчик, сделала несколько дыхательных упражнений, подняла голову и прислонилась головой к столбу. Столб — это же просто продолжение моих рук, уговаривала я себя; он мой друг, он примет меня, как сестру, он не будет со мной бороться.

Я несколько раз повторила эту литанию, подогнула колени и прыгнула. На этот раз мне удалось ухватиться за крюк и обвиться ногами вокруг столба. Первый шаг сделан.

Я быстро поползла вверх, стараясь не думать о руках и о том, как они трутся о шероховатую поверхность столба. Вот и следующий ряд скоб. Я встала на них и немного выпрямилась. Остальное оказалось совсем просто — еще немного вверх, и вот я уже на уровне крыши. Ступив на крышу, я почувствовала себя на вершине счастья. Все-таки удалось! Я это сделала! Отогнав на задний план ощущения боли и усталости, быстро побежала по крыше. Прикинула на глазок расстояние до следующего дома и легко одолела его. Следующий за ним дом был чуть дальше, и уровень крыши чуть выше, но теперь я верила в себя, меня как будто несло приливом. Я прыгнула. Левая нога едва задела край крыши и соскользнула по стене, зато правая благополучно и надежно приземлилась на крыше.

Я подошла к краю и осторожно посветила фонариком. Мой опознавательный знак — гараж — был у следующего здания, значит, «Алма Миджикана» сразу за ним. На этот раз пришлось прыгать на пять футов, но вниз. Крыша здания с гаражом почти примыкала к «моей» — я легко перешагнула туда и осмотрелась.

Выход на крышу оказался рядом с вентиляционной трубой. Я осторожно постучала по решетке рукояткой молотка, и дверь подалась. Как я и рассчитывала, они не потрудились запереть ее. Я напряглась и приподняла дверь, отчего боль огнем обожгла плечи. Я и на это постаралась не обращать внимания. Расстелила полотенце рядом, еще раз напряглась, подняла решетку двери и тихонько положила на полотенце. И сама прилегла рядом, переводя дыхание и прислушиваясь, не поднял ли кто-нибудь тревогу. Стояла полная луна. Звезды на совершенно черном небе казались осколками прозрачного стекла. Несмотря на теплую одежду, меня начала бить дрожь.

Ну нет, так дело не пойдет. Я села и посветила фонариком внутрь здания. Разглядела лесенку и спустилась. Небольшая чердачная комната. Ага, здесь у них обогревательные и вентиляционные устройства. Несколько широких крепких ступеней — видимо, по ним переносили тяжелое оборудование — вели в основную часть корпуса.

Я засунула шарф в карман и пошла обследовать здание. Хотя улицы были пусты, я не рискнула зажечь свет. При свете фонаря удалось разглядеть, что два этажа этого здания поделены на офисы. В большинстве из них мебели почти не было: лишь в одной комнате стоял металлический стол и компьютер. На первом этаже располагались отдельные офисы Шмидта и Мартинеца, оборудованные даже с некоторой роскошью. Шмидт, по-видимому, питал слабость к миланскому стилю, в то время как Мартинец предпочитал испанское барокко. Так как в комнатах первого этажа не было окон, я позволила себе включить свет и обследовать все в свое удовольствие.

Тихонько насвистывая, я открывала и закрывала ящики письменного стола и каталожные шкафы. Конечно, у меня не было времени перерыть все бумаги, хотя мне ой как нужен был какой-нибудь недвусмысленный знак, нечто вроде записки типа «Убейте В. И. Варшавски с тетушкой; можете для этого поджечь „Берега прерий“».

Где-то тут у них должна быть схема всех проектов фирмы. Я обошла все помещения фирмы дважды, но так и не нашла ничего, что указывало бы на текущие работы фирмы. Может быть, эти сведения хранятся у них в памяти компьютера? Нет, вряд ли; ведь тогда при каждом новом запросе или предложении им пришлось бы делать отдельную распечатку. А может, фирма такая маленькая, что работает в данное время всего над одним проектом? Хотя, будь это так, вряд ли они получили бы кусок от проекта Дэн Райан. К тому же оборудование от «Вунша и Грассо» стоит немалых денег, фирма с небольшим оборотом не могла бы себе позволить даже аренду.

Я состроила самой себе гримасу и продолжила поиски. Даже если все данные у них хранятся в компьютере, все равно должны существовать копии контрактов. И потом… что-то непохоже, что они пользуются тем единственным компьютером наверху — уж слишком пустая там была комната, никаких признаков человеческой деятельности.