И как скоро говорящий вышлет сюда разведку, может быть, немедленно, раз ответа не последовало? Ясно, после такого предупреждения следует скрыться, но куда? Саймон вновь вышел в коридор.
Раз в этом торце двери нет, быть может, следует поискать выход в другой стороне коридора, минуя прочие двери. Но и там была все та же ровная серая поверхность. Вдруг словно решив, что перед ним одно из наваждений Эсткарпа, Саймон провел рукой по стене — никаких отверстий, или же они были кем-то заделаны с непостижимым для глаза искусством, и теперь его уверенность в том, что колдериты, кем или чем бы они ни оказались, совершенно иные, чем ведьмы Эсткарпа, только окрепла. Их жизнь основана на владении внешним, а не на внутренней Силе, как у ведьм.
Многое из техники его собственного мира люди Эсткарпа сочли бы за колдовство. А потому изо всех гвардейцев этой страны лишь Саймон мог осмыслить и в какой-то мере понять, что кроется в Горме, лишь он был готов к встрече с творцами машин — ему труднее было примириться с появлением флота из щепочек.
Он обошел весь коридор, ощупав его стены, — ничто не указывало на выход. Но, возможно, дверь на лестницу найдется в одной из комнат? Удача и так уже слишком баловала его.
Снова над головой прозвенела команда на странном языке, в голосе чувствовалось явное раздражение. Ощутив опасность, Саймон замер на месте, почти ожидая, что его вдруг поглотит какая-нибудь ловушка или с потолка обрушится ловчая сеть. И тут он обнаружил выход, пусть и не там, где искал. На другой стороне коридора часть стенки поползла вбок, открывая за собой освещенное пространство. Вытащив из-за пояса нож, Саймон приготовился отразить атаку.
Но тишину вновь прервал лай бестелесного голоса — должно быть, хозяева не подозревали еще истинного положения дел. Или же, если его могли видеть в серой одежде, то решили, что он просто свихнулся; наверно, ему приказывали отозваться.
Решив, что лучше уж придерживаться выбранной роли до конца, Саймон приблизился к открывшейся двери, стараясь двигаться уверенней, не крадучись. Он едва не потерял голову от страха, когда дверь следом за ним затворилась и он оказался в какой-то кабинке. Прикоснувшись к одной из стен, он почувствовал мелкую дрожь и понял, что находится в лифте, — это позволило несколько придти его в себя. Все более и более крепла в нем уверенность, что в Колдере цивилизация развивалась по тем же законам, что и в его собственном мире. И подниматься или опускаться на лифте — пусть за дверью тебя ждут враги — было для него куда привычнее, чем видеть, как утонув в дыму, за считанные секунды друг превратился в уродливого незнакомца.
Но пусть лифт — вещь привычная, Саймон не испытывал облегчения, его по-прежнему трясло. Пусть из рук колдеритов выходили нормальные вещи, даже сам воздух казался здесь чужим. И не просто чужим — ведь неизвестное не всегда опасно, — а враждебным и ему и всему людскому роду. Или нет, успел он решить за быстролетное путешествие навстречу судьбе, именно чуждым — не человеческим даже, а Девы Эсткарпа, пусть ведьмы, но люди, с какими бы силами они ни водились.
Шум в стене затих. Саймон отступил в сторону, не зная, где откроется дверь. Его уверенность в том, что дверь непременно откроется, немедленно подтвердилась.
На этот раз снаружи послышались звуки, смутный далекий говор. Он осторожно вышел в небольшой альков перед комнатой, и опять перед ним оказалось привычное место… Большая карта закрывала стену. Протяженная береговая линия была вдавлена, горы выступали над ней. Там и сям на карте поблескивали крошечные разноцветные огоньки. У побережья, возле исчезнувшей крепости сулкаров и в бухте Горма они были густо-фиолетовыми, на равнинах Эсткарпа — желтыми, в Карстене — зелеными, а Ализоне — красными.
Под картой во всю ее длину простирался стол, на котором с промежутками были расставлены машины, время от времени позвякивавшие или мигавшие сигнальными огоньками. И между каждыми двумя такими машинами, спиной к нему, поглощенные своей работой, сидели существа в серых облачениях и шапочках.
Чуть в стороне был второй стол, точнее большая доска, у которой находилось еще трое колдеритов. На голове сидевшего в центре была металлическая шапка, от которой расходилась паутина проводов и кабелей. Лицо его было бесстрастным, глаза закрыты. Но он не спал: время от времени быстрыми движениями пальцев он нажимал на кнопки, двигал переключателями на панели перед собой. И за секунды, пока все еще оставалось спокойным, Саймон убедился, что явно находится на каком-то центральном посту управления.
Отрывистые как лай слова донеслись теперь до него не из воздуха, а от человека, сидевшего слева. Он глядел на Саймона, плоское лицо его с гипертрофированным лбом и скулами сперва выражало нетерпение, которое не сразу сменило удивление.
Саймон рванулся вперед. До конца стола добежать он не мог, но сидевшие у машин были в поле его досягаемости. Ребром ладони он обрушил на одного из сидевших могучий удар, способный сокрушить позвоночник, но только лишил свою жертву сознания. Прикрываясь обмякшим телом, как щитом, Саймон пятился к другой двери, надеясь выйти через нее.
К его удивлению, мужчина, заметивший его первым, не делал никаких попыток преградить ему дорогу. Он просто медленно и раздельно повторял на языке туземцев континента:
— Возвращайся в свое подразделение, возвращайся в свое подразделение…
Но Саймон бочком, по-крабьи продвигался к дверям, и сосед его пленника обратил к нему удивленное лицо, а потом перевел взгляд на своих коллег. Удивление на их лицах было не меньшим, их начальник недоуменно поднялся на ноги. Было ясно, что от Саймона они ждали только мгновенного и полного повиновения.
— Возвращайся в свое подразделение, немедленно.
Саймон расхохотался. Это вызвало потрясающую реакцию. Все колдериты, за исключением человека в шапке, не обращавшего внимания ни на что, повскакивали на ноги. Те, что находились у центрального стола, явно ожидали распоряжений от двоих в дальнем конце комнаты. И Саймон подумал, что если бы он орал в агонии, их реакция была бы гораздо более спокойной — такой реакции на свои приказы они не ожидали.
Тот, кто только что приказывал Саймону, уронил руку на плечо сидевшего с покрытой головой человека, легко встряхнул его, в движении чувствовалась явная тревога. Вырванный из своего непонятного забытья, человек в шапке открыл глаза и огляделся, сперва нетерпеливо, а потом и изумленно. Словно прицеливаясь, он глядел на Саймона.
А потом последовала не физическая атака, а скорее удар невидимой силы, непонятной для иномирянина природы. Удар, сокрушительная сила которого бездыханным вмяла Саймона в стену. Тело, которым он прикрывался, скользнуло на пол из внезапно отяжелевших рук, даже дыхание вырывалось из его груди с трудом, не само собой, но усилием воли и духа. Если он не шевельнется, то просто умрет под этой давящей рукой. Но опыт соприкосновений с Силой Эсткарпа обострил его ум. Он подумал, что оружие, которым его приковали к стене, порождено не телом, а разумом, и отбиваться можно только мыслью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});