целью его уничтожения.
Магазины оккупировали с небывалой скоростью. Продукты и средства первой необходимости разлетались как горячие пирожки на вокзале. Даже пресловутая гречка и туалетная бумага за пять рублей исчезала с прилавков. Паникёры уже лезли из каждого утюга, призывая скупать питьевую воду, ведь скоро отключат и её!
Соседка Чарских по лестничной клетке — Нателла Германовна, которой от силы шестьдесят пять лет, вовсю сетовала, что грядёт зима, как в далёком 41 году, она ведь знает, какого это было! На это Валентина Семёновна лишь разводила руками и вздыхала, стараясь не влезать в спор с одинокой женщиной, которая переехала в Ленинград тогда, когда город уже носил гордое название Санкт-Петербург.
Утром следующего дня полностью отключилось электричество. Валентина Семёновна разбудила молодёжь в школу. Автобусы пустили по расписанию и их транспорт приедет через сорок минут. Пока Дина намывалась в душе, Дима собрал свой скудный запас учебников. Смартфон, который так и не включился за целые сутки, был также брошен в карман.
— Иди завтракай, я скоро подойду. — Произнесла запыхавшаяся Дина, возвращаясь в комнату и доставая школьную форму. У Дины сильно билось сердце, предвещая опасность или угрозу. Что-то в этом дне ей казалось жутко неправильным. Возможно, её собственное решение ехать в школу?
Зная, что у Троицкого с собой нет нужных тетрадей и учебников, Дина на всякий случай прихватила чистую тетрадь для записей, чтобы Диме было на чём писать. А учебники они и так таскали по очереди.
— Дина! — Услышав зов Троицкого, Дина припустилась. Быстро заколов волосы на затылке и натянув тёплый джемпер, Чарская выскочила в коридор.
— Я готова. — Скидывая сумку у порога, Дина уже приняла позу фламинго, натягивая сапоги.
— Дина, поешь, пожалуйста. — Рядом скоро материализовался Троицкий, внимательно глядя на подругу.
— Мы всего на четыре часа. — Отмахнулась девушка, полностью переобувшись. — Приду и поем. Съем сразу две тарелки. — Воодушевлённо пообещала Дина, представляя себе целый таз еды.
— Дина, поешь сейчас. — Дима ухватил Дину за крутку, которую она уже сняла с вешалки.
— Ты чего? — Возмутилась Чарская, вырывая рукав.
— Дина, я прошу тебя, в последний раз, позавтракай дома. — Троицкий говорил будто сквозь зубы. Словно его что-то злило.
— Ладно-ладно! — Отпустив одежду, но не разуваясь, Дина протопала на кухню.
С шумом приземлившись на табуретку, Чарская взяла ложку, с трудом запихала в себя овсяную кашу и откусив от бутерброда, кинула злобный взгляд на друга.
— Доволен? — Пробубнила Чарская, залпом запивая сладким чаем.
Дима коротко кивнул.
— Мы ушли! — Крикнула на прощание Дина, на ходу наматывая шарф и натягивая шапку.
Автобус пришёл через пять минут ожидания. Остановки для школьного транспорта вчера оговорили в новом докладе. Для школ одного района работало пять автобусов. И поскольку многих детей родители не отпускали на улицу, свободных мест было полно.
Забираясь в салон, Дина шипела как драная кошка.
— Ну и чего ты привязался ко мне с этим завтраком? — Дима шёл впереди, поэтому Чарской приходилось его догонять.
— Никто не уходит в школу на голодный желудок. — Хмуро отозвался Троицкий, найдя два свободных места.
Как раз перед Хмельницкой и Крыловой, который резко заткнулись, увидев парочку на букву «Д». Стеша отвела заплаканный взгляд к окну, а Варя продолжала сверлить Дину.
И хоть Чарская с Троицким заметили внимание со стороны одноклассниц, но никак не отреагировали. Как и всегда. Автобус спокойно ехал по известному маршруту, то и дело останавливаясь и подбирая новых учеников.
Когда была объявлена остановка для нужной школы, Троицкий выхватил Динину сумку и перекинул на своё плечо.
— Боже, что у тебя там? — Театрально надрываясь, прохрипел Дима, выходя их автобуса. — Кирпичи что ли?!
Фыркнув, Чарская потянулась за своей сумкой.
— Никто не просил тебя её хватать. Я бы спокойно донесла и сама. — Закатив глаза, Дина всё же вырвала сумку и вышла из автобуса.
— Я скоро возвращаюсь домой. — Выпалил Троицкий вслед уходящей Дине.
Чарская, услышав это, споткнулась на равном месте. Обернувшись, Дина уронила многострадальную сумку на промёрзшую землю школьного двора.
— Что? — Воздуха в лёгких катастрофически не хватало и поэтому её вопрос показался чересчур тихим. На самом деле Чарская была в ужасе. — Куда ты поедешь, когда Петербург в спутниковой блокаде?
На это Дима ничего не ответил. Он прожигал Чарскую каким-то странным взглядом, но Дина будто этого не видела.
— Ты бы поехала со мной? Туда, где о тебе никто не знает. Где тебе не придётся прятаться и стыдиться произошедшего. — От вопроса старосты Дина растерялась. Потеряла разом весь свой боевой запал.
— О чём ты говоришь? — От неожиданности Дина даже свой голос не узнала.
— Тебя здесь ещё что-то держит? Родители, сестра, школа? — Теперь Дина не узнавала и Троицкого. Сейчас перед ней был кто-то другой, кто внешне очень похож на её друга. Но этот точно не Дима.
— Нет. — Вяло повертев головой в разные стороны, Дина озвучила то, о чём давно не решалась признаться даже себе. У неё действительно нет никаких привязанностей. Но разве это является весомой причиной, чтобы всё бросить и уехать куда глаза глядят?
— Ты согласилась бы поехать со мной? Начать всё заново. Как говориться, с чистого листа.
— Дим, я не могу тебе ответить вот так, с бухты барахты! — Выдохнула Дина, всё ещё не понимая происходящего.
— Ладно, тогда идём в школу. — Ледяное лицо Троицкого озадачило Чарскую. Его резкая перемена сильно контрастировала с тем Троицким, каким его знала Дина.
Дима приблизился, поднял сумку Дины и двинулся вперёд. Повинуясь каком-то инстинкту, Дина развернулась и пошла следом.
В гардеробе Дима не стал ждать Чарскую. Он просто повесил её сумку, быстро переоделся и вышел.
— Эй?! — Возмущённо крикнула девушка, наблюдая, как Дима скрывается в холле, ведущим на первый этаж.
Сделав первый шаг вперёд, Дина ухватилась рукой за сердце. Что-то резано внутри, создавая неимоверную боль. Покачнувшись, Чарская оперлась за стенку и начала часто дышать. Когда странное и неприятное ощущение прошли, Дина аккуратно, не делая резких движений, зашагала на алгебру.
Весь урок Дима не проронил ни слова. Домашнее задания не проверяли. Лишь объясняли тему и решали задачи прямо на уроке. Класс был заполнен на две трети. Уроки длились как положено, по 45 минут с пятиминутными переменами и одним получасовым перерывом на обед в столовой.
Тишина в школе была гробовая. Даже резвый восьмой класс, хоть и не в полном составе, вёл себя на удивление примерно. Даже слишком. Учителя находились в том же, сомнамбулическом состоянии, особо не вникая, кто пришёл на занятия, а кто нет.
Но тишина продлилась недолго.
Пока сонным ученикам объясняли функцию f(x), небо над