Читать интересную книгу Петербургская Коломна - Георгий Зуев

«Я всю жизнь по-русски говорю, по-русски думаю, у меня слог русский».

Он стал лидером многих направлений европейской музыки, пройдя сложный путь от импрессионизма к додекафонии. Человек мира, он по праву принадлежит трем крупнейшим культурам – русской, французской и американской. Однако, живя за рубежом, композитор сильно тосковал по оставленным родным местам, вспоминал Мариинский театр и кипевшую в нем театральную жизнь. Петербург, «артистический» дом № 27/6-8 всегда оставались для него «дороже любого другого города и места в мире».

Осенью 1962 года, через 48 лет, Игорю Федоровичу вновь удалось встретиться со старой отцовской квартирой.

Племянница композитора Ксения Юрьевна вспоминала, что «.готовясь к встрече знаменитого дяди в его бывшей петербургской квартире, во время его приезда на Родину в 1962 году родственники находились в весьма затруднительном положении: квартира-то уже была „коммуналкой“, а расстраивать композитора не хотелось. К частью, сохранились кое-какие вещи – бронза, книжные шкафы, фарфор, портреты и другие бытовые предметы, принадлежавшие его родителям».

В свой приезд из окна бывшей детской комнаты он снова увидел тихую коломенскую набережную древнего Крюкова канала и улицу, теперь называемую улицей Декабристов. На противоположном берегу канала, к своему удивлению, композитор не увидел привычных для него силуэтов Литовского замка с круглой угловой башней и красивых аркад Литовского рынка. Теперь там громоздились этажи огромного жилого дома, а левее от него, на другой стороне улицы, вырисовывался необычного вида силуэт Дворца Культуры имени Первой пятилетки.

В старом родительском доме Игорь Федорович Стравинский провел детские и юношеские годы. Раннему развитию будущего композитора способствовали не только его отец, известный певец и солист Мариинского театра, и мать, прекрасная пианистка, но и вся замечательная атмосфера их квартиры, в которой постоянно собирались знаменитые певцы и музыканты, где часто звучала прекрасная музыка. Юноша имел возможность регулярно посещать театр и часто бывать на репетициях всех опер и балетных постановок.

Однако следует отметить, что занятия музыкой носили поначалу у молодого Стравинского довольно поверхностный характер, а потом и вовсе отступили на второй план. По настоянию отца он поступил на юридический факультет Петербургского университета, чтобы овладеть «престижной и перспективной профессией». Во время обучения в университете юноша не прерывал самостоятельного изучения основ композиции. Больше того, через сына Римского-Корсакова, его университетского товарища, он познакомился с самим композитором, и тот стал его учителем и консультантом.

В 1908 году, когда состоялось его первое публичное выступление как композитора, Стравинского знали уже как автора нескольких музыкальных сочинений. Среди них были вокальная сюита «Фавн и пастушка» на стихи А.С. Пушкина, «Фантастическое скерцо» для оркестра, позднее переработанное в балет «Пчелы». Тогда же он начинает работу над оперой «Соловей» на сюжет сказки X. Андерсена.

На одном из концертов произведения Стравинского «Фейерверк» и «Фантастическое скерцо» услышал С.П. Дягилев, коему довелось впоследствии сыграть в жизни композитора немалую роль. «Гениальный антрепренер», как называли современники Дягилева, предложил молодому автору сочинить музыку балета и даже подсказал сюжет из нескольких вариантов русских народных сказок о Жар-птице и Кощее Бессмертном. Они-то и стали основой либретто балета «Жар-птица». Успех этого балета, поставленного в Париже в 1910 году, стал началом всемирной славы Стравинского.

Его последующие балеты («Петрушка» – 1910 г., «Весна священная» – 1912 г. и другие произведения), чьи образы композитор черпал из русского фольклора и русской народно-песенной стихии, восторженно встретил зарубежный зритель и неоднозначно, довольно прохладно – на родине. Русские музыкальные критики не жаловали композитора, 3 октября 1912 года «Петербургская газета» писала: «Балет-какофония. По слухам, молодой композитор И.Ф. Стравинский вводит курьезные нововведения в свою новую пьесу – балет „Священная весна". Дело в том, что участвующий в этом балете хор будет петь совсем в другой тональности, чем оркестр, и совершенно в других ритмах. Можно себе представить, какая получится какофония!»

Новый балет шокировал русскую публику. Яркая, красочная музыка плясок, игр, ритуальных обрядов заглушалась на спектакле смехом, свистом и невообразимым шумом в зрительном зале.

Мировая война 1914 года застала Стравинского в Швейцарии. Эта страна стала пристанищем композитора на целые семь лет. Оказавшись перед войной на Западе, Стравинский остался там навсегда. Но, утратив непосредственную связь с культурой своей родины, он остался русским. Музыкальный русский фольклор и национальные сюжеты по-прежнему продолжали питать его творчество.

«Русский дух неистребим в сердце этого настоящего, подлинно большого, многогранного таланта, рожденного землей русской и кровно с ней связанного», – так скажет о Стравинском один из лучших композиторов нашего времени – Д.Д. Шостакович.

Выдающаяся петербургская династия Стравинских действительно внесла весомый вклад в развитие отечественного искусства, однако по неизвестным причинам дом № 27/6-8 на углу улицы Декабристов и набережной Крюкова канала, где долго проживала семья Стравинских, не имел памятного знака. Родственники знаменитого певца Мариинского театра Федора Игнатьевича Стравинского и его сына, композитора Игоря Федоровича, именем которого названа площадь в центре Парижа, вспоминали, что «висевшая здесь когда-то мемориальная доска „канула в Лету" и до сих пор не восстановлена».

Порадовало ленинградцев небольшое сообщение, опубликованное в журнале «Музыкальная жизнь» (1991 № 1719), уведомившее жителей города, что «.во время традиционного фестиваля „Ленинградская весна" дополнительный общественный резонанс мероприятию придало торжественное открытие мемориальных досок – на доме № 27/6-8 по Офицерской улице, где жил И.Ф. Стравинский, и доме по Большой Пушкарской улице, где Д.Д. Шостакович работал в начале войны над легендарной Седьмой симфонией».

Балерина Мариинского театра Т.П. Карсавина.

Фото начала ХХ в.

В том же доме, в котором проживала семья Стравинских, в начале XX века также снимала квартиру блистательная Тамара Платоновна Карсавина, дочь Платона Константиновича Карсавина, в прошлом известного солиста балетной труппы Мариинского театра. Ее квартира находилась этажом выше над апартаментами семьи Стравинского. Тамара Карсавина, талантливая балерина, окончила балетную школу в 1902 году. Один из критиков сравнил ее с Тамарой из лермонтовского «Демона». И действительно, томная, смугловато-бледная, с глубокими темными очами, красавица Карсавина стала любимицей петербургской публики. Ее творчество отложилось в духовном опыте поколения и далеко за рубежами Родины прославило отечественное балетное искусство. В русском балетном театре появление Карсавиной стало подлинным событием и новым этапом его истории.

Начало трагического для России и всего мира 1914 года застало балерину Тамару Платоновну Карсавину в Париже. Разразилась мировая катастрофа, обрушившая на русский народ волну бедствия, несчастий и горя. Она перекорежила и исковеркала судьбы людей, разлучила и разбросала по всему свету многие семьи.

Окольными путями Карсавина добралась до родного города, теперь уже Петрограда. Из окон своей квартиры балерина видела огромные толпы горожан, энергично демонстрировавших ненависть ко всему немецкому и выкрикивавших яростные оскорбления в адрес Австрии, Германии и германского правительства. Люди были полны энтузиазма. Еще бы! Русская армия, британский флот, французская артиллерия быстро сделают свое дело. К Рождеству все будет закончено! Подъем духа – необычайный!

Площадь у Мариинского театра превратилась в военный плац, где проводили учение рекруты – бежали в атаку, кололи штыками набитые соломой чучела. В сумерках солдатские роты возвращались в казармы, маршируя под окнами квартиры Карсавиной и распевая патриотические песни.

Мариинский театр всю войну оставался открытым. У его касс по-прежнему стояли очереди, а зал театра каждый вечер заполнялся публикой, требовавшей теперь перед началом спектакля исполнения российского государственного гимна и гимнов стран-союзниц.

Эйфория закончилась быстро. Подходил к концу 1914 год. На фронте – сплошные неудачи. В обществе – плохое настроение. Началось тотальное отступление русских войск. «Наши войска отступают в полном порядке, оказывая успешное сопротивление авангарду противника!» – читали жители Петрограда в официальных газетных сообщениях. В воздухе витала неизбежность трагического поражения Российской империи в войне.