Среди присутствующих в первую очередь привлекала внимание стройная, невысокого роста, с аппетитными формами блондинка с недовольным выражением на надменном лице, видимо, Стелла. Она стояла на переднем плане и была облачена в черный брючный костюм. Возможно, по случаю жары женщина выбрала блузку с разрезами на боках и с короткими рукавами, брюки на ней были свободного кроя, на голове – кокетливая шляпка с короткой вуалью, призванная не прикрыть лицо, чтобы, например, скрыть слезы или припухшие веки, а скорее оттенить красоту. Женщина явно гордилась своей внешностью и уделяла много внимания уходу за ней. Сейчас она очень неумело изображала скорбь, морщилась и постоянно прикладывала платочек к сухим глазам.
Рядом со Стеллой, чуть поодаль, стояла женщина в возрасте, с грубоватыми чертами лица, высокая, облаченная в юбку с пиджаком из темной, давно вышедшей из моды ткани. Гуров был не специалист в этом вопросе, но кажется, это была достаточно плотная синтетика, совсем не подходящая для августовского зноя. Видимо, поэтому тяжеловатое лицо женщины было красным, как помидор, и она то и дело отдувалась и украдкой промокала платочком то лоб, то щеки.
Пара слева от Стеллы все время перешептывалась. Мужчина имел какой-то помятый, не слишком опрятный вид, кроме того, казался погруженным в себя. Женщина, одетая в темный костюм с чрезмерно длинной юбкой, который ей совершенно не шел, нервничала и бросала по сторонам неодобрительные взгляды.
Мужчина с женщиной, стоявшие сразу за ними, были одеты дорого и элегантно, они неотрывно смотрели на гроб, словно не замечая ничего вокруг. Красивая, модельной внешности высокая шатенка в обтягивающем платье все время горько плакала, ничуть не стесняясь окружающих людей, которые время от времени бросали на нее неодобрительные взгляды. Остальные гости, присутствующие на похоронах, ничем особо не выделялись и сливались в общую массу из-за своей одежды темных тонов.
Рита почти сразу после приезда подошла вплотную к гробу, немного постояла так, игнорируя присутствующих, потом поцеловала отца и отошла в сторонку. А едва началось отпевание, тихонько выбралась из толпы, подошла к устроителю похорон и стала что-то настойчиво ему говорить.
– Кажется, Маргарита что-то задумала, – шепнул Гурову Стас.
– Я вижу. Как бы не произошел скандал, которого так опасалась Римма Сергеевна.
– В любом случае ты должен поддержать женщину своим присутствием, чтобы не нарушать конспирации.
– Пожалуй, ты прав, пойду вникну в суть.
– Давай, дорогой друг, изображай преданного жениха, – шепнул вслед Крячко.
Гуров подошел как раз в тот момент, когда служащий прижал правую руку к лацкану темного костюма, немного наклонился вперед и горячо проговорил:
– Дорогая Маргарита Николаевна, я все понимаю и сочувствую вам, вашему горю и невосполнимой утрате. Но у мероприятия имеется свой регламент, который мы никак не можем нарушить! Повторяю, это категорически невозможно!
– Послушайте, уважаемый! – с нажимом заявила Маргарита. – Я сегодня выпила горсть успокаивающих таблеток, и только поэтому все еще говорю спокойно. Но в дальнейшем вы мне подобных фраз не говорите! Это не сработает! Кроме того, неизвестно, чем кончится! Все мероприятие оплачивается деньгами моего отца! И стоит мне переговорить с семейным адвокатом… Нет, – перебила она сама себя, – не нужно пустых угроз! Вы, конечно же, получите свой гонорар, но при условии, что заключили официальный договор, по всем правилам, и не нарушили в нем ни одного пункта. А также вписали в документ реальную сумму вознаграждения, не пытаясь сэкономить на налогах. В противном случае вам придется долго что-то доказывать, о чем-то спорить, поверьте, наши адвокаты найдут о чем. А потом, в судебном порядке, мы выплатим деньги, но только ту сумму, что вы указали в договоре. Кроме того, я постараюсь растянуть выплаты лет на пять – семь как минимум. И вы будете получать микродозы денег, которые, к слову сказать, будут обесцениваться с каждым годом все больше и больше!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Что здесь происходит? И в чем, собственно, проблема?! – произнося эту фразу, Гуров успокаивающе взял молодую женщину за локоть. Голос Маргариты местами начинал перекрывать слова священника, и некоторые из гостей уже стали оборачиваться в их сторону с выражением недоумения на лицах.
– Маргарита Николаевна хочет, чтобы мы нарушили регламент мероприятия и отсюда направились не сразу на кладбище, как изначально планировалось, а в особняк Петровских, для ритуала прощания усопшего с домом.
– Вот только не надо мои слова передергивать! Тем более что времени это все займет не так уж и много. Отец любил этот дом и хотел бы с ним проститься. Что в этом такого? К тому же все преданные сотрудники, которым Стелла отказала в приезде сюда, желали бы проститься с умершим.
– Но тогда мы безнадежно выбьемся из графика! Любое мероприятие нужно организовать, всех собрать, все приготовить, это, без сомнения, займет очень много времени, а значит, поминальный обед будет испорчен, еда остынет и закуски обветрятся.
– Послушайте, на кладбище опоздать невозможно, остается только ресторан. И если вы предупредите поваров, что мы задержимся, скажем, часа на полтора, они позже накроют столы, и еда не испортится. Так что давайте выполним настоятельную просьбу дочери усопшего, – непререкаемым тоном проговорил Лев.
– В полтора часа можем не уложиться, – покачал головой служащий ритуальной конторы.
– Маргарита прямо сейчас попросит Наталью Викторовну – она ведь управляющая особняком? – отдать соответствующие распоряжения, и оставшиеся сотрудники всех предупредят и все организуют, так что, пока мы будем добираться, все уже будет готово.
– Вынужден уступить вашему напору, – поджал губы служащий, затем достал телефон и отошел в сторонку, чтобы отдать распоряжения.
– Вот и замечательно, – пробормотала Маргарита и стала осторожно пробираться сквозь толпу в сторону бабушки, окруженной женщинами.
Гуров на всякий случай старался держаться рядом. И не зря. Не успела Маргарита переговорить с Натальей Викторовной, как к ней подлетела Стелла с перекошенным от ярости лицом.
– Что это ты задумала и почему отдаешь здесь распоряжения?! – зло прошипела она, вцепляясь в локоть молодой женщины.
– Я распорядилась заехать домой после отпевания. Полагаю, отец хотел бы проститься с особняком и с людьми, которые в нем живут и работают, как и они с ним. Впрочем, тебе как социопатке с ограниченным уровнем интеллекта этого не понять.
– Глупая девчонка, твоему отцу теперь все равно! Потому что он мертв! Слугам платят деньги за работу, а не за митинги! Что до тебя, должна заметить, что особняк больше не твой дом! И у тебя нет никаких прав!
– Мой дом там, где жил мой отец, и так будет всегда! – презрительно фыркнула Рита. – И ты смиришься с моим решением, заткнешься и немедленно отпустишь мою руку! Или я врежу тебе прямо по холеной физиономии!
– Как ты со старшими разговариваешь?! – заметно струхнула Стелла.
– Ты старше меня всего на два года. А если судить по интеллектуальному уровню, застряла где-то на подходе к подростковому возрасту. Только отец умудрялся не видеть, что ты тупее пня. Впрочем, полагаю, со временем он начал все понимать и здраво тебя оценивать. Что и привело к значительному охлаждению между вами. А теперь убери руку, или я сломаю твою челюсть и разобью силиконовые губы.
– Устроишь свару прямо на похоронах? – криво усмехнулась Стелла.
– Вот будет потеха для присутствующих! Правда? Но меня ничто не остановит!
– Дура! Дикарка!
– От дуры слышу! – с улыбкой парировала Маргарита.
– Девочки, прекратите немедленно, на вас уже гости оборачиваются! – достаточно громко прошептала Римма Сергеевна.
– Не лезь не в свое дело, старуха! – немедленно огрызнулась Стелла, но руку Риты отпустила и злобно прошептала: – Клянусь тебе, что уволю каждого сотрудника, кто рискнет прийти на церемонию прощания с телом!
– Ты не сможешь сделать этого еще минимум полгода, пока не вступишь в права наследования. Но это, разумеется, при условии, что отец оставил особняк тебе как единоличной владелице, – хмыкнула Рита.